Книга Когда невозможное возможно. Приключения в необычных реальностях - Станислав Гроф

В 1984 году меня пригласили выступить с докладом о моих исследованиях психологического значения родовой травмы и базовых перинатальных матрицах (БПМ) на Всемирном астрологическом конгрессе в Люцерне, где в числе докладчиков фигурировал и Мишель Гоклен. В программе значилось также выступление еще одного новообращенного — астролога Ганса Айзенка, убежденного критика фрейдовского психоанализа, продемонстрировавшего в своей работе, что степень излечениякак получающих лечение, так и не получающих его пациентов, страдающих эмоциональными расстройствами, примерно одинакова. Известность ему принесло изречение «Никто пока не доказал, что психоанализ более эффективен, чем разговор с доброжелательным соседом». В своем докладе на астрологическом конгрессе он по-прежнему скептично высказывался в отношении психоанализа, однако признавал тот факт, что его собственные исследования убедили его в важности астрологии.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ВОСТОК

Появление ЛСД в Советском Союзе

С1960 по 1967 год я работал на факультете изучения межличностных отношений пражского Института психиатрических исследований. За все эти годы моей главной обязанностью было исследование терапевтического и эвристического потенциала психоделиков. В это время единственной страной, помимо Швейцарии, которая официально производила фармакологически чистый ЛСД, была Чехословакия. Будучи главным участником психоделической исследовательской программы, я имел неограниченный доступ к этому веществу.

В 1964 году меня и моего коллегу, Зденека Дитриха, по обмену пригласили на шесть недель в Советский Союз для изучения проводимых в здесь исследований неврозов и психотерапии. В это время деятельность советских психиатров направлялась коммунистической идеологией, и единственно возможной теорией неврозов была теория, основанная на результатах, полученных в ходе экспериментов И.П.Павлова над собаками. Лечение ограничивалось приемом лекарств, содержащих бром и кофеин, терапией сном, гипнозом и приемом транквилизаторов. В СССР практически не существовало глубинной психотерапии, аналогичной исследуемой нами и интересующей нас.

Было не просто спланировать нашу поездку таким образом, чтобы она была и интересной, и познавательной. Однако нам удалось выяснить, что в Ленинградском психоневрологическом институте им. Бехтерева была группа ученых под руководством профессора Мясищева, которая занималась собственной разновидностью динамической психотерапии. Мы решили провести четыре недели в этом институте. Кроме того, Ленинград очень красивый город, и его стоит посетить хотя бы даже ради одного Эрмитажа, с его потрясающей коллекцией произведений искусств! Также мы запланировали визит в Сухуми, город в Грузии, для того чтобы посетить большой обезьяний питомник, расположенный на берегу Черного моря. В питомнике проводились экспериментальные исследования неврозов на примере гамадрилов. Ввиду политической ситуации в СССР мы также должны были непременно нанести визит академику Андрею Снежневскому, главе Московского института психиатрии Академии медицинских наук СССР и главному идеологу советской психиатрии.

Перед поездкой в СССР мы решили, что возьмем с собой 300 ампул с ЛСД-25 по 100 микрограммов каждая. Препарат был произведен чехословацким фармакологическим предприятием и находился в списках официальной фармакопеи наряду с такими утвержденными лекарствами, как тетрациклиносодержащие антибиотики, инсулин и аспирин. Это было еще до гарвардского скандала, в результате которого ЛСД запретили, и в то время в нашей деятельности не было ничего противозаконного. Во время первого совещания в институте им. Бехтерева мы сделали доклад о нашей работе с психоделиками и предложили провести ЛСД-сессию с участием всех заинтересованных членов команды.

Команда отделения неврозов под руководством доктора Страумита занималась поверхностной формой динамической психотерапии. Несмотря на то что психологи и психиатры этого отделения, в особенности молодые специалисты, интересовались психоанализом, им приходилось держать это в глубокой тайне. Книги Фрейда в Советском Союзе были запрещены из-за того, что его модель человеческой психики основывалась на преобладании в человеке низменных эгоистических инстинктов, а такие люди не годились для создания в будущем идеального коммунистического общества. Кроме того, это порочило пролетарских революционеров, объясняя их жажду свергнуть правящий класс тем, что ими владел неразрешенный эдипов комплекс. Команде Бехтерева нужно было быть очень осторожной, чтобы не попасть под обвинение в том, что они поддались этой ереси.

Члены терапевтической команды с большой радостью согласились отправиться в путешествие в глубинные пространства своей психики при помощи средства, на котором не лежало печати фрейдизма. В Ленинграде мой коллега и я посещали и наблюдали индивидуальные и групповые занятия психиатров из института им. Бехтерева, проводили ЛСД-сессии с сотрудниками института и ходили в знаменитый музей Эрмитаж. Во время моего пребывания в Ленинграде я также читал в аудитории института им. Бехтерева лекции о психотерапии с применением ЛСД, свободные для посещения. В те годы я свободно говорил по-русски, поэтому большая часть аудитории могла понимать мой доклад без дополнительного перевода.

В то время нигде на территории Советского Союза не проводились официальные клинические исследования психоделиков. Существовало несколько проектов базовых лабораторных исследований, одно из которых проводилось в институте им. Бехтерева. Биохимик Лапин изучал воздействие псилоцибина, вещества, идентичного ЛСД, на кровеносные сосуды ушей кроликов. Ходили слухи, что в КГБ во время допросов и при идеологической обработке использовались мескалин и ЛСД. Русские, лишенные полной информации об остальном мире ввиду строгой цензуры, жаждали получить информацию о всем, что творилось за границей. Интерес был огромный, и я делал доклад в целиком заполненной аудитории.

В день моей лекции я провел ЛСД-сессию с доктором Страумитом, возглавлявшим факультет. Он настоял на своем участии в моей презентации и желании поделиться с аудиторией своим опытом в ее конце. Моя лекция была запланирована на раннее утро; переживания доктора Страумита оказались очень глубокими и значимыми, и когда он стал рассказывать о них, он все еще пребывал под воздействием так называемого остаточного галлюциногенного эффекта. Его отчетливая речь оказала огромное влияние на аудиторию, и это событие определенно имело успех.

В России мы оказались как раз в такой момент, когда нам удалось стать свидетелями интереснейших политико-научных событий. Во время нашего пребывания в Ленинграде по всему Советскому Союзу распространились сенсационные слухи об исторической операции «Солнечный свет», осуществленной в 1958 году. Это был первый случай прохода Северного полюса на корабле — американской субмарине «Наутилус», проплывшей под арктическим льдом. В 1959 году, посреди холодной войны, французский журналист сообщил сенсационную новость о том, что «Наутилус», лишенный обычных средств электронной связи из-за толстого слоя полярного льда, успешно обменивался телепатическими сообщениями с военной базой.

Перед самым нашим прибытием в Ленинград академик Леонид Васильев, всемирно известный психолог и обладатель Ленинской премии, упомянул об успехе американцев на конференции, на которую советские ученые собралась в честь годовщины изобретения радио. Он предсказал, что использование энергии, лежащей в основе экстрасенсорного восприятия, встанет на одну ступеньку с открытием атомной энергии. Комментарий Васильева воодушевил и заинтересовал не только профессионалов, но и военные круги.