Книга Единственные - Далия Трускиновская

– Все правильно, – говорила тетя Таня. – Их дело молодое. Опять же, Максим денег прислал, можно кое-что себе позволить. А что? А даже и не знаю! Все у нас есть… Сапоги! Галке новые сапоги нужны, вот!

Себе она ничего не желала покупать. Как вскоре оказалось – она уже слышала в себе зарождение болезни и решила: что переводить зря деньги на больную старуху? Решение не слишком мудрое – но для тети Тани совершенно естественное.

Она очень хотела дождаться второго правнука, она дождалась, она посмеялась, глядя на фотографии. На сей раз ей преподнесли мальчишку по имени Бруно, а впридачу новость – Артем встретил в Брюгге суженую, студентку из Португалии. Еще поди вспомни, где она на глобусе, эта Португалия…

А потом здоровье стало стремительно иссякать.

О том, насколько все серьезно, Илона узнала, увидев, как плачет во дворе Галочка.

– Так что же ты молчала? – спросила Илона. – Ну прямо как неродная…

И она подставила плечо, впряглась в тяжелый воз, хотя сама себе не призналась бы, откуда вдруг такое рвение. А это Илона вспомнила покойную мать, вспомнила отца, и, поскольку с годами стала задумываться о Боге и о судьбе, вдруг забеспокоилась: а ведь она чего-то родителям недодала. Возвращать долги покойникам мудрено, значит, нужно как-то замолить грехи доступным способом.

Получилось так, что лишь Илона и Галочка могли заботиться о тете Тане, обезножевшей и утратившей силы. Мужа не было – дядя Миша год как помер. А зятя она даже близко не подпускала: не хотела показываться перед ним во всем уродстве и нечистоте болезни, зять – хоть и свой человек, однако неродной, зачем его обременять, нехорошо это, неправильно, и за женщиной должны ухаживать женщины.

Тетя Таня просила Бога прибрать ее поскорее не потому, что так уж хотела помирать, ей было жаль Галочку. Молитва была услышана поздно вечером. И тетя Таня это поняла.

Рядом с ней сидела Илона, читала тупой женский журнал с гороскопами.

– Тетя Таня? – уловив движение, спросила Илона.

Тете Тане удалось сделать движение рукой.

– Пить? Да? Пить?

Удалось покачать головой – чуть-чуть.

– Теть-Тань, хотите, я вам вслух почитаю? Тут интересное… Да?.. Галочку позвать?

Тетя Таня понимала, что происходит. Следовало бы разбудить дочку и зятя. Но они, бедные, так устали, особенно Галочка, ведь каково ей, такой крохе, переворачивать и мыть неподвижную мать? Нет, дочку нужно пожалеть. Это – все, что сейчас можно сделать для доченьки. Продержаться еще малость и уйти совсем тихо, чтобы Илона не подняла тревогу.

Тетя Таня закрыла глаза.

– Вы спать будете, тетя Таня? Свет потише сделать?

Она не ответила.

Илона внимательно смотрела, как тетя Таня дышит. Она позвала соседку, позвала еще раз – и поняла, что тетя Таня уже далеко, дыхание еще есть, а самой тети Тани уже нет. Это было странное озарение, Илона себе не поверила, подождала еще немного. И вдруг поняла – нужно звать Толика и Галочку, они же никогда не простят, если в такую минуту не будут рядом с матерью. Илона быстро вышла из комнаты.

Галочка спала на диване, телевизор работал впустую. Толик сидел на кухне, пил чай. Илона остановилась, собираясь с духом, и вдруг поняла – нет таких слов, даже голоса нет, чтобы сказать, чтобы позвать.

А тетя Таня очнулась.

Ей было хорошо, как в юности, когда будило летнее солнце и каждый наступающий день был счастливым.

Первая мысль была: слава богу, обошлось. Вторая: Галочка, где Галочка? А уже потом тетя Таня поняла, что она не у себя дома.

Вернее, обстановка была похожая – диван, застеленный стареньким покрывалом, стол, секция с двумя витринами – посудной и книжной. Но все стало светлым, тусклые узоры покрывала и обоев словно ожили, зазолотились. Откуда-то шел свет, пронизывающий комнатку со всех сторон. И комнатка понемногу растворялась.

Тетя Таня осталась в теплом пространстве, и из всей прошлой жизни уцелела лишь плетеная корзиночка, которую она зачем-то прихватила с собой.

– Не бойся, – услышала она. – Теперь уже не надо бояться.

С ней говорил мужчина, одетый в светлое, а во что именно – она понять не могла.

– Где я? – спросила тетя Таня.

– Сейчас поймешь. Но сперва скажи – что ты взяла с собой?

– Да что я могла взять? Вот… – она показала корзинку.

– Пустая?

– Пустая…

– Все, значит, раздала?

– Да там ничего и не было… конфетки, карамельки…

Мужчина улыбнулся.

– Когда тебя в мир отпускали, дали приданое. Всем дают – и тебе дали. Должно было хватить на всю жизнь. Но тут такое дело – его следовало израсходовать, раздать, ничего не оставить. Если оставлять, беречь, оно засыхает. И, выходит, ушло впустую. Люди его в себе таскают, а оно гремит… А у тебя, видишь, в корзиночке – ничего. И это хорошо. Все раздала, и всем твоим хватило.

– Да я только печеньки, конфетки…

– Смотри.

Тетя Таня увидела людей – первого мужа, Митю, второго – Мишу, Галочку, Толика, Максима, Артема, маленьких Габи и Бруно, Митиных сыновей, незнакомых невесток. Но если внуки и правнуки были в правильном возрасте, то Митя и Миша, Галочка и Толик, – такими, как в лучшие свои годы. А за семьей толпились девушки – давние Галочкины подружки, рыдавшие у тети Тани на плече и приводившие к ней знакомиться своих женихов. А в ногах у семьи путались коты и кошки – все, сколько их перебывало в доме.

Но все эти люди стояли довольно далеко – рукой не коснуться. И, когда тетя Таня сделала к ним два шага, они отдалились, всей стаей поплыли по воздуху вдаль, вдаль…

– Вот им ты всю любовь, сколько от рождения получила, и раздала. Ты умница, против тебя многое было – а ты справилась, ничего себе не оставила. Ни крошечки у тебя не засохло и плесенью не покрылось. И корзиночка твоя пустая – тебе лучшая награда, милая.

Тетя Таня смутилась, опустила глаза.

– Какая уж там умница – добра не нажила, дочке только квартиру оставила…

– А хотела больше?

– Дочка же.

Мужчина вздохнул.

– Ничего, не беспокойся, что могла – то и сделала. И теперь ты свободна.

– От чего свободна?

– От забот, милая, от печалей… Теперь тебе будет хорошо.

– Обошлась бы я и без этой свободы, – строптиво заявила тетя Таня. – Но понимаю – срок настал. Сколько же можно у дочки на шее сидеть? Ну, забирайте меня, что ли.

– Иди…

Мужчина указал рукой направление, под ноги легла дорожка, совсем обычная песчаная дорожка, с мелкой зеленью по краям, и тетя Таня ушла.

* * *

Печально это – провожать хороших людей. Вот на краю большого пространства уголок кладбища, там Галочка, Толик, дядя Миша, Илона. Они уже немного успокоились и тихонько рассуждают, какое будут ставить надгробие.