Книга Река Джима - Майкл Фрэнсис Флинн

— Просто вы не ведете себя как отец и дочь. Только иногда, когда смотрите друг на друга.

— Между нами история. Или, скорее, ее отсутствие.

— О?

— Остального тебе знать не нужно.

Они прошлись немного по грязи.

— Я смотрю на эти руины… — Софвари пнул выступавший из тины обломок. — Я — собиратель костей. Мне не суждено открыть ничего нового. Лишь находить забытое старое. Все, что я могу узнать, узнали до меня еще века назад.

— Возможно, было бы лучше, если бы мы забыли все полностью, — сказала Мéарана. — Все легенды, все чудеса, ибо мы обретаемся в их тени.

Она прижалась к валлаху.

— Нет. Как бы это ни было больно, неведение — не лучший вариант. Там хватало и другого, помимо чудес. Упадок, войны и разруха. Мы можем только лишь повторить славу минувших дней, но зато можем не повторять тех же ошибок.

Они услышали Ревущее ущелье задолго до того, как увидели его. То была узкая расселина у отрогов Кобберджоббла, из которой доносились вой и стенания, словно внутри затаился исполинский зверь. Слоофи затрясся от страха, и даже Софвари встревожился. Но потом он рассмеялся и сказал:

— Ущелье, будто мегафон, усиливает шум водопада.

Рулевой услышал его и сказал:

— Все так, но рев водопада может скрывать рев настоящего дракона.

Он засмеялся, даже не позаботившись взглянуть, напугал ли кого-то. Остальные лодочники тоже расхохотались, но от Мéараны не укрылось, что они косились на пассажиров, облизывая губы и жадно потирая руки. Предвкушение, но без примеси страха. Они не впервые проходили ущелье и знали, что никаких драконов там не водится.

Река заметно сузилась, течение ускорилось. Гребцы проложили вдоль бортов доски для ходьбы. Затем, по двое за раз, они отложили весла и взяли шесты, хранившиеся на внутренней стороне бортов. Шесты длиной не уступали лодке. Двое кормовых гребцов встали на доски и погрузили шесты в воду.

— Дно! — крикнул один, и загребающий подтвердил.

Они уперлись плечами в обтянутые кожей толстые концы шестов и пошли, толкая лодку вперед. Следом за ними двое баковых гребцов подняли свои весла и взялись за шесты, теперь уже четыре человека шли от носа к корме, борясь с течением. Один из баковых гребцов низким злым голосом сказал что-то рулевому, и тот яростно замахал руками, указывая на берег. Мéарана посмотрела туда, но не заметила ничего необычного.

Она взяла арфу и стала наигрывать первые пришедшие на ум мелодии: джигу, таараб, халай. Девушка подобрала ритм для ходивших с шестами мужчин, рулевой ухмыльнулся и стал отбивать ладонью по ручке рулевого весла в такт музыке. Правый баковый гребец, достигнув края доски, оглянулся на гребца напротив и едва заметно покачал головой. Товарищ ответил ему тем же, и они снова уперлись плечами и толкнули.

Они разбили лагерь на песчаной отмели восточного берега, где от склона холма осталась лишь груда камней. Река исчезала в дымке брызг от водопада. Как ни удивительно, в каньоне рев оказался тише, чем у отрогов, но им все равно приходилось чуть ли не кричать, чтобы быть услышанными.

Донован последним сошел с лодки.

— Это песчаная змея? — спросил он. — А, нет, просто ветка, застрявшая в грязи.

Разыгранный спектакль показался Мéаране забавным, она ни на миг не сомневалась, что это был именно спектакль, ведь Донован ничего не делал без веской причины. Она развернула палатку. Лодочники успели привыкнуть к палатке, которая сама себя поднимает, и больше не толпились вокруг нее с открытыми ртами, когда Мéарана включала снаряжение.

К ней подошли Билли Чинс и Донован, болтая на конфедеративном маньярине. Донован присел и заглянул в палатку.

— Где Тедди и Поули? — спросил он.

— Вернулись к лодкам за провиантом.

— Софвари, — сказал Билли, — сходи за ними.

Ученый-валлах посмотрел на Донована, и тот кивнул ему.

— Что происходит? — спросила Мéарана, когда Софвари ушел.

— Проблемы, — ответил Билли.

— Мы надеемся, ничего серьезного, — произнес Донован.

— Спасибо за предупреждение, что бы оно ни означало.

Мéарана достала арфу. Она все еще настраивала ее, когда вернулись остальные. Все собрались, и Донован сказал, что Билли считает, будто лодочники что-то замышляют.

— Я подозревал это еще до того, как мы отчалили, — сообщил конфедерат. — Старый хозяин таверны слишком сильно хотел доказать, что в Ревущем ущелье нам ничего не грозит, и слишком сильно пытался показать, что его не интересует наше золото и серебро.

— Я ему верю, — сказал Донован. — О песчаной змее я сказал на галактическом. Но кое-кто из наших «друзей» встревоженно оглянулся. Я притворился, будто не заметил, и не думаю, что они обратили на это внимание.

— У них есть уховертки, — сказала Мéарана.

— Или сами выучились. В любом случае — зачем им скрывать это? Они хотят знать, о чем мы говорим, но не давая нам понять, что они знают.

— Я видел, как ты проверял их, — сказал Билли. — Отреагировали только четверо.

Донован кивнул.

— Уховерток здесь вряд ли много. Но у каждого загребающего есть. — Он взглянул на Теодорка. — Приведи сюда Слоофи.

Дикарь поднялся и ушел.

— Не хочу проявить неуважение к Билли, — продолжил Донован, — но я сомневаюсь, что хозяин таверны в Раджилу-ре смог бы нанять пятнадцать человек. Мы миновали пограничный холм на речном берегу, так что мы перешли из Рад-жилура в Джебельсанмёеш.

В палатку вошел Слоофи, следом за ним Теодорк. Дикарь ослабил ремешок на ножнах. Переводчик улыбнулся.

— Чего хозяева хотят от Слоофи? — Его улыбка медленно погасла, стоило ему увидеть их лица. — Я чем-то прогневил вас?

Донован заговорил с ним на чистом гэлактическом:

— Когда они планируют напасть?

Переводчик побледнел. Он попытался притвориться, будто ничего не понимает, но Билли покачал головой.

— Так не пойдет. Мы все знаем. Тебе нужно просто сказать остальное.

Подобное обращение неизменно вселяло ужас в сердца, но со Слоофи оказалось бесполезным.

— Мой товарищ, — сказал Донован, разъясняя положение вещей, — практикует искусство, которое заставляет других отвечать на вопросы.

Теперь Слоофи задрожал.

— Нет а’йайх. Я просто фигура на доске для шадранеха в игре сильных мира сего.

— Раз ты такой бесполезный, — заметил Билли, — по тебе скучать не станут.

— Думаю, — ласково сказала Мéарана, — тебе лучше все нам рассказать.

Слоофи обернулся к ней, словно к избавительнице.