Книга Убить футболиста - Федор Раззаков

— Что мне делать? — с ужасом глядя на гранату, зажатую у себя в руках, спросила Инга.

— Ровно через пять минут начнешь спускаться вниз. Предупреждаю — ровно через пять минут. Выйдя на улицу, замри у выхода и стой. Понятно?

Девушка согласно кивнула головой.

— Вот и умница, — удовлетворенно произнес Капоне и вместе с напарником покинул заложников.

Пробежав несколько метров, они свернули в боковой коридор, окна которого выходили во внутренний двор школы. Здесь Капоне открыл ближайшее окно и первым спрыгнул на землю.

Между тем Инга продолжала с ужасом глядеть на свои руки, в которых притаилась смерть. Девчонки, тесно прижавшись к ней с обеих сторон, тоже стояли ни живы ни мертвы, лишь изредка сотрясая воздух легкими всхлипываниями. Из оцепенения их вывел внезапный шум, который раздался у них за спиной, — это бандиты выпрыгивали в окно. После этого Инга не стала больше медлить и вместе с девчонками стала осторожно спускаться по лестнице.

В отличие от большинства своих коллег, которые заняли место на противоположной стороне переулка, Громов с Дробышем отошли на правую сторону школьного двора, откуда был хорошо виден пятачок возле парадного входа. С этого места им прекрасно была видна в окно и площадка первого этажа, с которой должны были спуститься вниз бандиты и их заложники. Именно в это окно сыщики и увидели все манипуляции бандита с гранатой, которую он вложил в руки журналистки. Первым сообразил, что происходит, Громов.

— Леша, кажется, он хочет вывести заложников через парадную дверь, а сам слиняет через другой выход.

— Но школа окружена со всех сторон! — возразил коллеге Дробыш.

Однако едва он успел произнести эти слова, как совсем неподалеку от них раздались сразу несколько выстрелов. Громов, прекрасно знавший эти места, сразу определил, откуда стреляли. Выхватив из кобуры свой пистолет, он бросился на шум выстрелов, крикнув на ходу приятелю:

— Леша, он оставил гранату девчонкам! Выручай их!

Прибежав во внутренний двор, Громов сразу определил причину выстрелов. Возле металлического забора-сетки на земле лежали два человека — подельник Капоне и спецназовец, прикрывавший это место. Оба, судя по всему, были мертвы. Понимая, что иного пути бегства, кроме как через забор к Малому Демидовскому переулку, у главаря быть не может, Громов легко перемахнул через сетку и бросился в погоню за бандитом. «Не уйдешь, сука!» — билась в сознании сыщика одна-единственная мысль.

Громову повезло — бандит действительно предпочел не прятаться где-нибудь в подъезде, а побежал в сторону ближайшего переулка. Несмотря на то что был он молод и имел за плечами богатое спортивное прошлое, бежать в полную силу ему мешала увесистая сумка с деньгами. Поэтому миновать переулок незамеченным ему так и не удалось — Громов засек его в тот момент, когда бандит сворачивал на улицу Казакова, причем не вправо, к Курскому вокзалу, а налево, туда, где когда-то провел свое детство преследующий его сыщик. «Ну, все — там ему от меня не скрыться! — с облегчением подумал Громов, прибавляя ходу. — Победить меня на родной улице никому не удастся!»

Когда Громов выбежал из-за поворота на прямую дистанцию, бандит находился всего лишь в полутора десятках метров от него. Улица в эти вечерние часы была совершенно пуста, что предопределило дальнейшие действия сыщика. «Хватит играть в догонялки», — разумно решил Громов и остановился. В следующее мгновение он уже опустился на одно колено и попытался взять бандита на мушку своего «Макарова». Однако хорошо прицелиться с первого раза ему не удалось. Мешало сбитое во время бега дыхание. А преступник тем временем убегал все дальше. Понимая, что времени у него в обрез, Громов сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего на несколько секунд задержал дыхание и вновь прицелился. В сознании тут же всплыла сцена из знаменитого боевика Никиты Михалкова и пронзительный вопль героя в исполнении актера Кайдановского: «Убей его, Шилов!» Точно следуя этому призыву, Громов плавно нажал на курок и почти на подсознательном уровне увидел, как дуло пистолета выплюнуло из себя кусочек свинца и тот, стремительно преодолев расстояние между сыщиком и бандитом, вонзился в спину последнего.

Когда, сгибаясь под тяжестью сумки, набитой долларами, Громов вернулся к школе, первое, что он увидел, как счастливый футболист Сергей Кадилин обнимает свою дочь. Тут же неподалеку другой счастливый отец — Самсон — обнимал вторую спасенную заложницу. Муровец не стал им мешать — передав сумку с деньгами тому самому качку, который их привез, Громов продолжил свой путь.

В школьном дворе, куда он вошел через минуту, царило настоящее столпотворение. Возле автобуса сновали спецназовцы, а генерал из главка бодро докладывал телевизионщикам об успешном завершении операции. Скользнув по Громову равнодушным взглядом, генерал как ни в чем не бывало продолжал живописать о том, как под его мудрым руководством удалось обезвредить опасных и жестоких террористов.

Неподалеку от того места, где генерал давал интервью, Громов увидел человека, которого, собственно, и искал. На каменном бордюре сидела Инга. Глядя на снующих мимо нее людей, она плакала. Слезы вперемешку с тушью катились по ее щекам и беззвучно падали на асфальт. Присев на корточки рядом с ней, Громов спросил:

— Все в порядке?

Девушка кивнула головой. Затем легким движением руки она смахнула со щеки слезу и внезапно спросила:

— Громов, у вас есть носовой платок?

— Конечно, — ответил тот и полез во внутренний карман своего пиджака.

А затем произошло неожиданное. Когда он доставал платок, из кармана внезапно упали на асфальт… два презерватива в яркой упаковке, которые еще вчера принадлежали Дробышу. В течение нескольких секунд девушка с недоумением глядела на них, а затем внезапно начала смеяться. Да так заразительно, что Громов, в первые мгновения не знавший, куда себя деть от стыда, стал смеяться следом за ней. С каждой секундой их смех становился все громче и громче, пока наконец не вырвался со школьного двора в переулок, а оттуда разнесся по окрестностям и унесся ввысь под облака.

ЭПИЛОГ

Под веселую песню Филиппа Киркорова, который во все горло надрывался в телевизоре, Громов занимался не самым любимым делом — старательно гладил вещи, которые ему предстояло взять с собой в отпуск. Тщательно прогладив очередную рубашку, Громов аккуратно сложил ее вчетверо и уложил в чемодан. Затем под раскаленный утюг легли легкие шорты с витиеватым узором, которые отпускник купил два дня назад в универмаге «Московский» специально по случаю своего отбытия на юга. «Надеюсь, эти фривольные шортики произведут приятное впечатление на Ингу», — с удовлетворением подумал Громов, проводя по ним утюгом. Эта мысль пришла ему в голову не случайно — дело в том, что журналистка на удивление легко приняла приглашение сыщика провести вместе с ним две недели на побережье Черного моря и в эти утренние часы у себя дома тоже готовилась к отъезду.

Отправив шорты туда же, куда и рубашку, — в чемодан, Громов наконец выключил утюг и отправился на кухню ставить чайник. Внезапное сообщение, зачитанное диктором с телевизионного экрана, заставило его чуть ли не бегом вернуться из коридора обратно в комнату. Скорбным голосом диктор вещал: