Книга Восставший из пепла - Роман Злотников

Когда утром Ив появился на работе, то по его внешнему виду вряд ли кто мог предположить, что с ним произошли какие-то перемены. Разве что глаза блестели несколько ярче обычного. Всю ночь он шатался по городу, заходя то в брезентовый балаган, то в роскошный зал развлекательного центра, занимаясь всюду испытанием собственного тела. Два раза он специально пропускал удар остро отточенного эспадрона в зале боевых дуэлей, а один раз, вывернувшись из-за силового ограждения, принял грудью тяжелый арбалетный болт, исторгнув изумленный вздох у болельщиков, вечно толпящихся в секторе метательного оружия экзотира. Кроме того, он оставил за спиной целую вереницу картежных игровых автоматов, тиров, голоролевых постановок и еще кучу всяких аттракционов, на каждом из которых Ив снова и снова убеждался, что да, дело сдвинулось с мертвой почки. Он опять становился тем, кем был. Хотя пока еще находился в самом начале этого пути. Старый Упитанный Умник появился в приемной, как всегда, в половине девятого утра. Ив, который примчался в банк прямо из балаганов Дальраби, закрывшихся в четыре часа утра, то есть намного раньше, чем обычно приходил в последнее время, успел к тому времени принять душ и перелопатить кучу документов. Судя по его сегодняшнему состоянию, вчера произошел некий рывок и организм пока еще привыкал к новому состоянию. Сегодня Ив чувствовал себя несколько необычно. Временами он непроизвольно срывался в боевой режим, а потом с недоумением рассматривал листок распечатки, разорванный в клочья резким движением. А однажды он поймал себя на том, что читает документы, не отрывая пальца от кнопки «Раge Down» на клавиатуре. Беда в том, что все это приходило и уходило не по его воле, а какими-то странными волнами. Вначале Ив, испугавшись того, что он может натворить, если вовремя не заметит изменения своего состояния, хотел даже сослаться на нездоровье и вернуться в гостиницу. Но к половине девятого все вроде бы пришло в норму, и он решил остаться. Во всяком случае, за последние два часа таких странных скачков больше не было. Розенфельд сразу заметил его возбужденное состояние, но ничего не сказал, а только хмыкнул и прошел к себе в кабинет. Однако, когда Ив принес ему кипу обработанных документов, он с недоумением посмотрел на бумаги и поднял на Ива удивленные глаза:

— И когда ты все это успел?

Ив осторожно пожал плечами, боясь, как бы не скользнуть в режим ускоренного восприятия, и ответил:

— Я же должен разобрать завалы перед своим отпуском.

Розенфельд окинул его проницательным взглядом и усмехнулся:

— Мне казалось, у тебя нет завалов. — Он помолчал, думая о чем-то. — У тебя нет особых планов на сегодняшний вечер?

Ив молча мотнул головой.

— В таком случае у меня есть к тебе предложение. — Розенфельд улыбнулся своей «дядюшкиной» улыбкой.

Ив внутренне напрягся, ибо давно уяснил себе, что Старый Упитанный Умник никогда не надевает маску доброго дядюшки просто из любви к лицедейству.

— У меня в особняке соберутся несколько старых друзей, — сказал «добрый дядюшка». — Почему бы тебе не разбавить нашу престарелую компанию?

Ив помедлил с ответом, очень сильно подозревая какой-то подвох и в то же время понимая, что просто не может ответить на это приглашение иначе, кроме как утвердительно.

— Конечно, мистер Розенфельд.

— Ну вот и хорошо.

День прошел как обычно. Единственное, что немного держало Ива в напряжении, — это необходимость постоянно контролировать скорость своего восприятия. Раза два он почувствовал, что начинает сам собой ускоряться, пришлось на несколько минут замирать в неудобной позе. Не то чтобы он боялся испугать посетителей своими слишком быстрыми для обычного человека движениями, нет, просто очень не хотелось никого наталкивать на разные интересные мысли. Как в свое время говаривал дон Пивной Бочонок — не следует сверкать золотым, коли у остальных медь в кошеле. В этот вечер Старый Упитанный Умник не стал, как обычно, засиживаться допоздна, а уже около семи вызвал Ива в кабинет и, добродушно улыбаясь, спросил:

— Ну что, готов посвятить вечер старичкам? Ив спокойно кивнул.

— Ну тогда закругляйся с делами и спускайся к гаражу.

— А как я потом доберусь до гостиницы? В ваш район ночью запрещен доступ любым общественным такси. Розенфельд сощурился и загадочно произнес:

— Там увидим.

Они подъехали к особняку мистера Розенфельда в сумерках. Когда немыслимо дорогой антикварный «линкольн-сентинел» медленно свернул с газона коммунальной дороги на лужайку перед домом, Ив с интересом посмотрел на открывшийся фасад. Он не был здесь с того дня, когда Старый Упитанный Умник дал ему свое благословение. На первый взгляд ни особняк, ни окружавший его небольшой парк ничуть не изменились. Да, наверное, так оно и было. Такие места, как это, столетиями сохраняют свой вид, кажущийся постороннему взгляду таким естественным, нетронутым, хотя на самом деле это плод ежедневных усилий многих людей. Ив вздохнул. С тех пор как поближе познакомился с людьми, входящими в близкий круг общения Аарона Розенфельда, он другими глазами смотрел на эти особняки. Как правило, их хозяевами были люди, которым уже на протяжении нескольких сотен лет не приходилось менять истончившуюся от регулярной чистки бронзовую табличку на двери. Поскольку такие дома очень редко переходили из рук в руки, кроме как по наследству. Подобные места были родовыми гнездами для многих поколений одной фамилии. И хотя новые члены семьи в большинстве своем появлялись на свет далеко от этих стен, клан обычно предпринимал неимоверные усилия, чтобы родовые гнезда, подобные этому, никогда не уходили из семьи. Так что, хотя у Старого Упитанного Умника не было близких родственников, можно было не сомневаться, что где-то в отдалении имеется масса более дальних родичей, которые по окончании земного пути мистера Розенфельда не преминут затеять свару по поводу наследства. Но если к дому протянутся чьи-то посторонние руки, то родственники мгновенно прекратят скандалы и выступят против чужака единым фронтом. Таковы были традиции.

Черменсер встретил их у порога. Он с величественным видом отворил дверь, с достоинством поклонился мистеру Розенфельду и приветствовал Ива легким кивком головы. Ив успел немного изучить повадки Черменсера по рассказам Старого Упитанного Умника, поэтому был даже польщен подобным проявлением благосклонности. Обычно Черменсер был напыщенно вежлив с гостями, но только самые уважаемые гости или старинные друзья хозяина могли рассчитывать на кивок или легкую улыбку. Так что Ив, судя по реакции Черменсера, проходил у него под графой «человек не совсем бесполезный для мистера Розенфельда и ограниченно приятный в общении». Что ж, и то хлеб. Насколько Ив помнил, при первой встрече он удостоился характеристики: «…возмутительно нагл, бесцеремонен и невоспитан…» Дворецкий проводил его в комнату, в которой Ив провел ночь во время своего предыдущего пребывания в этом доме. И хотя с тех пор прошло уже больше двух лет, Ив внезапно почувствовал, что ему здесь гораздо уютнее и спокойнее, чем в уже обжитом номере гостиницы. Он постоял немного, с удивлением прислушиваясь к себе, тихонько рассмеялся и сбросил пиджак. Прежде чем спуститься к ужину, он принял душ и слегка прошелся виброразглаживателем по брюкам и сорочке. Когда на пороге появился наконец Черменсер и своим обычным чопорно вежливым тоном возгласил о том, что ужин подан, Ив чувствовал себя готовым к встрече с самим епископом Эрайей, главой Нью-Амстердамского совета церквей. Хотя Старый Упитанный Умник, скорее всего, позвал все того же Полонского да кого-нибудь из руководства банка. Уж слишком несерьезной была манера, в какой пригласили его, Ива. Впрочем, и это неплохо.