Книга Ассоциация - Бентли Литтл

За Рэя, подумал он.

– Пятнадцатая статья! – эхом подхватил Барри и почувствовал, что настроение толпы изменилось.

Изменилось в его пользу – но это не принесло радости. Было скорее противно. Поначалу зрители не решались примкнуть к той или другой стороне, боясь просчитаться, а теперь бросились поддерживать победителя.

Колхаун, как видно, тоже почувствовал перемену. Он закружил по арене, растерянно глядя на трибуны, на ложу правления.

– Погодите!

Его уже не слушали. Зрители повскакивали на ноги, указывая пальцами на председателя.

– Восьмая статья! – орали мужчины.

– Пятнадцатая! – визжали женщины.

Колхаун словно съежился под этим словесным шквалом.

Члены правления кинулись по проходу, надеясь удрать от разъяренной толпы, но женщины в вечерних платьях и мужчины в смокингах ринулись на них, толкая и не давая пройти.

Многие спрыгивали с трибун прямо на арену. Барри прижался к стене, с опаской озираясь. Его пугал воцарившийся вдруг хаос. Откуда-то сверху прилетел ботинок и врезался Колхауну в лицо. Брошенный кем-то бокал попал старику в плечо.

Председатель разразился гулким, неестественным хохотом. Чей-то каблук содрал у него со щеки часть грима, и вновь обнажилась полупрозрачная кожа с копошащимися под ней черными извивами щупалец. Если бы все происходило в фильме или в романе, наверняка оказалось бы, что Колхаун – инопланетянин или тварь из какого-нибудь четвертого или пятого измерения.

Но Барри неведомо откуда знал, что на самом деле все не так. Председатель – не порождение иных миров. Он родился человеком.

А стал таким, потому что вошел в правление ассоциации.

Колхаун развернулся неуловимо стремительным движением. Все еще хохоча, он вытянул когтистую руку и с силой толкнул полураздетого Барри в грудь.

Уэлч почувствовал, как треснули ребра. Дыхание застряло в горле. Он отчаянно замахал руками, стараясь удержать равновесие. Пальцы задели мягкую шелковистую ткань председательской мантии. Падая, Барри машинально вцепился в нее. Материя не порвалась и чуть смягчила падение. Благодаря этому Барри не растянулся во весь рост, а всего лишь шлепнулся на задницу.

Колхаун вновь развернулся к нему.

И тут все бросились на председателя.

Должно быть, полтора десятка человек выбежали на арену, сжимая кулаки, с перекошенными от злобы лицами. А с трибун прыгали еще и еще. У многих нашлось оружие – перочинные ножики, ключи, бутылки от шампанского.

– Одет не по форме! – прокричал охранник Кертис, с размаху опуская рукоять револьвера на кошмарную голову.

Какой-то старичок воткнул Колхауну в спину авторучку с воплем:

– Восьмая статья! – Потом вытащил авторучку и снова ударил. – Пятнадцатая статья!

Несколько человек тянули в разные стороны мантию Колхауна. В реве толпы и раскатах грома звук потонул, зато было видно, как черная ткань разорвалась по всей длине. Колхаун пронзительно завыл. В прореху вывалились почерневшие гнилые потроха, еще связанные с телом и друг с другом скользкими жилами. Струйки пара с шипением поднимались там, где на эти невероятные внутренности падали капли дождя, пробивая сотни крошечных дырочек.

У Колхауна не было ни настоящей кожи, ни мускулов. Его отвратительное тело состояло из кучи разрозненных органов, и вместе их удерживала мантия, вроде бинтов у мумии, хоть и непонятно, как для этого могло служить такое просторное одеяние.

Дергаясь в конвульсиях, визжа от боли и ненависти, Колхаун рухнул на колени, затем растянулся плашмя. Кое-как он перевернулся на спину и наконец затих. От грима не осталось и следа. Голова представляла собой пульсирующий комок черных червеобразных отростков. В дыре на месте рта скапливалась дождевая вода.

Председатель пролежал так всего несколько секунд.

Толпа разорвала его на части.

Барри отвернулся. Видеть убийство было тяжело, а звериное безумие – страшно и противно. Нелегко поверить, что твои милые вежливые соседи способны на такое. Барри с трудом поднялся на ноги и тихо двинулся прочь, придерживаясь за стенку.

У дальней трибуны кто-то под общие одобрительные крики выбросил на арену голый труп одного из членов правления.

Других старцев видно не было, только вдали взлетел над толпой обрывок черной мантии.

Барри добрался наконец до двери. Ральф, по-прежнему стоявший там вместе с другими добровольцами, вдруг рухнул перед ним на колени.

Барри нахмурился.

– Да здравствует председатель! – раздался сверху голос Пола Генри.

Толпа разом затихла. Барри задрал голову, держась за грудь, чтобы не слишком тревожить отбитые ребра. Пол Генри снова подул в трубу. На этот раз звук фанфар прозвучал чисто и звонко.

Несколько женщин торжественно спустили с трибун приставную лестницу. Голова Барри кружилась, ребра адски болели, но двигаться это не мешало, и Барри полез вверх.

На трибунах его встретили Фрэнк, Одри и еще какие-то смутно знакомые люди. Он искал взглядом Лиз и не находил. На самом верху была открытая дверь – зрители парами, поодиночке и целыми семьями выходили наружу, под дождь. Молнии высвечивали их силуэты.

– Мои поздравления! – Фрэнк низко поклонился.

– Что тебе надо?

Фрэнк протянул ему новенькую черную мантию:

– Ты заслужил место в правлении Ассоциации домовладельцев Бонита-Висты!

– Иди к черту.

Барри растолкал соседей и двинулся к выходу. Краем глаза он видел на пропитанных кровью опилках скорченное нагое тело старика из правления и разбросанные по всей арене куски Джаспера Колхауна.

Этого он никогда не расскажет Морин. Просто не сможет.

– Вы свободны! – крикнул он Ральфу и добровольцам. – Идите домой.

Они тупо смотрели на него и не двигались.

– Фрэнк, скажи им, что все закончилось. Колхаун умер, правления больше нет, и добровольцы не нужны.

Фрэнк посмотрел ему в глаза, и тут Барри понял, что ничего еще не закончилось. Ассоциация – не просто группа людей. Даже если перебить их одного за другим, она не исчезнет. Ассоциация – это система, свод правил и установлений, и справиться с ней можно, только если люди сами отвергнут эти правила. И Ральф с другими добровольцами – не жертвы.

Они – часть системы.

Оттолкнув с дороги Фрэнка, Барри поднялся по ступенькам к двери и вышел во двор председательского дома. Рассуждая логически, даже в таком огромном здании не хватило бы места для арены с трибунами, но Барри не стал об этом задумываться.

Во дворе собралась толпа, заняв и часть улицы.

От кучки взволнованно переговаривающихся людей к Барри бросились Майк и Тина. За ними подошла пожилая пара.