Книга А счастье пахнет лавандой! - Бернадетт Стрэхн

— Согласна.

— Хорошо. И еще одна вещь. — Аден произнес серьезно: — Будет очень весело.

Тут он заключил ее в свои объятия и сжал с силой.

И даже когда его объятия ослабли, Иви все твердила сама себе: никаких игр, никакой стратегии…

В дверях кухни появился Джон Крамп.

— Идемте, мои дорогие! Сейчас Бинг будет произносить речь.

В саду раздавался звук, который ни с чем невозможно было перепутать: паровой двигатель на полных оборотах лил свои трели из окон верхнего этажа.

Со столь не свойственной ей услужливостью Кэролайн разливала всем шипучий напиток, вкус которого был великолепен, но только до того момента, как попадал в горло.

Собравшись в маленький полукруг, они все замечательно выглядели, благодаря спокойно освещавшему их, заходящему, жемчужно-розовому солнцу. Легкий ветерок освежал открытые плечи. Лето ласково прощалось с ними.

Иви оторвала себя на какое-то время от Адена, чтобы посмотреть назад, на дом номер восемнадцать. Она оглядела все изменения, которые претерпело старое здание с тех пор, как Белл передала его ей, Иви. Много нанесено на него краски, шпатлевки, наклеено бумаги. Но изменился не только облик самого дома. Иви посмотрела на Бернарда, уверенного, с новой стрижкой, на Кэролайн, с нетерпением ожидавшую, когда ее мама причешет Милли. Она повернулась и взяла Адена за руку. Многое изменилось, но многое осталось по-старому. Она вспомнила отрывок из письма Белл, которое ей передал мистер Снайл-младший: «Только те, кто должен был жить здесь, остались со мной». Белл одобряет все, что я сделала, прошептала Иви. И я это знаю.

Бинг постучал по стеклу, призывая к тишине, и поднялся на возвышение.

— Мы собрались сегодня здесь, чтобы сказать аи revoir[25], а не до свидания человеку, который очень много значит для всех нас.

— Кто это? — выкрикнула Мередит. От резкости ее голоса Барри снова расплакался.

Не обращая на них внимания, Бинг продолжил:

— Мы будем по ней скучать. Может, я и не буду, но некоторые из нас будут. Непременно. — Он посмотрел на свою жертву, которая не могла, конечно, в этот момент не показать ему язык. — Хорошо. Я признаюсь. Она мне как сестра, которой у меня никогда не было.

— У тебя их четыре, — поправила его Иви.

— Кто произносит эту речь? — зашипел на нее Бинг, после чего заключил: — Это серьезный шаг для Ивиной карьеры. Она замечательно сыграет в «Заходе солнца», и у меня такое предчувствие, что в скором будущем она будет известной актрисой. Лучше нам сейчас ухватить от нее побольше, так как потом, на вершине славы, она будет от нас гораздо дальше.

Все засмеялись, подтвердив, что так оно и будет (хотя на Мередит это точно распространялось).

— Она всегда была мне настоящим другом, — проговорил Бинг с чувством, — поэтому мне вдвойне радостно оттого, что не только ее карьера пошла вверх, но еще она встретила замечательного парня. — Он обернулся к Адену. — Это крепкий орешек, друг, но кто-то должен его разгрызть.

Пока гости смеялись, а Аден обнимал Иви, Бинг поднял бокал.

— За Иви! — проговорил он с дикцией профессионального актера. — Пусть восемь незабываемых недель пройдут для тебя как в фантастическом сне, но не забудь вернуться назад!

— За Иви!

Слышать свое имя на устах такого количества людей было удивительно трогательно. Иви обнаружила, что у нее даже не хватает сил выкрикнуть как можно громче в ответ:

— За тебя!

Смущенная, она вытирала глаза, а все улыбались ей, за исключением Кэролайн и Мередит, которую больше занимал сейчас джин.

Не торопясь спускаться со своего возвышения, Бинг, подождав, пока все наполнят бокалы, продолжил. Его голос был так насыщен эмоциями, что Иви забывала о своей задаче не сводить глаз с Адена и, не отрываясь, смотрела на своего друга-оратора.

— Бывали такие моменты, когда Иви произносила незабываемые слова. И вот сейчас я хочу ее процитировать. Однажды она сказала мне, что любовь — с тем, на кого она выпадает. Думаю, мы все знаем, что так оно и есть. За любовь! — сказал он с таким артистизмом, который всегда ему был присущ.

Подняв бокал вместе с другими, Иви проследила за взглядом Бинга. Он смотрел на Бернарда. И Бернард ему подмигнул. У Иви от изумления открылся рот, а Бинг сделал шаг вперед и направился к Бернарду. Он протянул ему руку. Бернард взял ее и прижал к сердцу. Они вместе прошли через толпу и встали перед Иви. Впервые за всю их долгую-долгую жизнь Бинг казался смущенным.

— Почему же ты ничего мне не сказал? — не могла удержаться от такого бестактного вопроса Иви.

— Есть вещи, которыми не стоит делиться. Пока время не пришло. — Бинг склонил голову набок. — Может, ты не смогла бы этого понять тогда, моя девочка.

— Нет, обязательно смогла бы, дурачок. — Иви встала на цыпочки, чтобы обнять Бинга за шею. Она стиснула его так крепко, чтобы задушить свое собственное неприятное ощущение оттого, что он ей не доверился. — Я все могу понять. — Она отстранилась. — Бернард, а ты еще тот хитрец!

— Да нет, едва ли! — проговорил Бернард.

— А когда же все это началось? Впрочем, я сама знаю. — Иви прищурила глаза. — Это было в ночь неудачи в «Мечте Манхэттена». Точно?

Бинг и Бернард энергично закивали. Потом Бинг рассказал:

— Бедный Бернард был в тяжелом состоянии. Я сидел с ним, пока он не успокоился. А потом мы разговаривали. Несколько часов. До этой ночи я его почти не замечал. Я не искал себе партнера. Я пошел туда в тот день просто повеселиться. Но когда мы разговорились… Часы пролетели как мгновения, и я понял, какой он привлекательный, внимательный, интересный…

Иви восхищало то, что, описывая мужчину, Бинг ни разу не упомянул о его заднице.

— А задница у него просто фантастическая!

Разочарованная последним замечанием, Иви сказала:

— Так вот почему каждый вечер после спектакля ты сразу приходил домой. Я-то думала, что ты заболел, а ты просто стал преданным.

— Да. Это ново для меня, и мне это нравится. Каждый раз, после того как ты закрывала дверь своей спальни, я летел наверх со скоростью ракеты.

— И все же у меня голова от вашего заявления идет кругом. — Иви не отрываясь смотрела на пару, стоявшую перед ней бок о бок. — Я хочу спросить, как же так получилось, что ты, Бернард, зная, что ты гомосексуалист, согласился тащиться с нами в этот кошмарный ночной клуб и знакомиться там с девушками?

— Я просто сам себя не понимал. — Бернард старался преодолеть свою природную нерешительность, чтобы объяснить, в чем дело. — Я был просто собой… пока не появился Бинг. Когда он сидел рядом и мы разговаривали, я понял, что вот появился, наконец, тот, кто мне действительно нужен. — Он отчаянно жестикулировал своими бледными руками. — Наверное, я не смогу это лучше описать…