Книга Тропою тайн - Эйлин Гудж

Через десять минут они свернули на двухрядную дорогу, петляющую по полям. Наконец она привела их к широкой, усыпанной гравием аллее. В конце аллеи стояла невысокая конюшня, рассчитанная на пятьдесят лошадей; по обе стороны от нее теснились наружные постройки — от сараев до фермерских коттеджей, превращенных в офисы.

В такой час возле конюшни было пустынно. Даже конюхи уже спали; в окнах их домов не было видно ни огонька. Конюшня, окрашенная белой и красной краской, словно где-нибудь в Вермонте, а не на бывшем болоте, тоже казалась опустевшей, однако чья-то длинная фигура появилась из тени возле входа, когда Скайлер и Тони выбирались из машины.

— Привет, ребята… Не поздновато ли для визитов? — Седому ночному сторожу на вид было лет семьдесят; его морщинистое обветренное лицо свидетельствовало о том, что под открытым небом ему приходится бывать чаще, чем под крышей. Он держался дружелюбно, но Скайлер сразу поняла, что здесь незваным гостям вряд ли предложат кружку холодного пива. Приблизившись, сторож впился взглядом в Скайлер, и его лицо расплылось в широкой удивленной улыбке.

— Чтоб мне провалиться! Да ведь это девчонка, которая завоевала первый приз! Мисс, позвольте пожать вам руку!

Его грубая, мозолистая ладонь коснулась пальцев Скайлер.

— Я хотела проведать своего коня, — объяснила она.

Старик еще раз энергично встряхнул ей руку, обменялся рукопожатием с Тони, а потом указал им на широкую двустворчатую дверь конюшни.

Широкий коридор привел их в комнату размером с небольшой спортивный зал с бетонным полом. Отсюда во все стороны разбегались двойные ряды денников. Обернувшись, Скайлер увидела в стене из узловатых сосновых досок дверь, ведущую в помещение для упряжи. В зале горела тусклая лампочка без абажура.

В этом теплом свете Скайлер и Тони без труда нашли дорогу к деннику Ченслора. Скайлер тихо позвала его, и голова жеребца сразу появилась над белой решетчатой дверью, будто он ждал хозяйку. Заржав, Ченслор потянулся к ней.

Скайлер обвила рукой его шею и прижалась к его морде. Ченс отпрянул.

— Знаю, знаю — ты чуть не лопаешься от гордости, да? — Скайлер сунула руку в карман джинсов за сахаром.

— Ты избалуешь его, — усмехнулся Тони.

— Он и так избалован, хуже не будет.

— И Скотта тоже. Дай ему кусочек сахара — и он потребует целую коробку.

— Лакомки попадаются и среди людей.

— Даже среди моих знакомых. Но с другой стороны, есть люди, которые отказываются даже от того, что пошло бы им на пользу.

Скайлер взглянула на него.

— Почему-то мне кажется, что ты имеешь в виду меня.

Он пожал плечами:

— У кого что болит…

— Тони!

— Не надо, — перебил он, и его лицо ожесточилось. — Все это я уже слышал. Ты отталкивала меня с самого начала. Это твой путь — точнее, скоростное шоссе. Ты не желаешь терпеть рядом с собой полицейского с татуировкой и дипломом школы права, пылящимся в столе.

— Это несправедливо, — возразила Скайлер, и на глаза ее навернулись слезы.

— А теперь ты задумала воспитать нашу дочь такой же, причем без посторонней помощи. Конечно, если тебе удастся вернуть ее.

— Я верну ее любой ценой, — отрезала Скайлер. — Ведь я ее мать.

— Думаешь, этого достаточно? Все уже распланировано, все механизмы запущены. Как в тот момент, когда ты узнала, что беременна. Тогда ты сразу решила, что лучше для ребенка. A теперь все изменилось, и ты рассудила, что я тебе еще пригожусь. По-твоему, судья более благосклонно отнесется к тебе, если я буду на твоей стороне, если проявляю интерес к судьбе нашего ребенка. Но черт побери, Скайлер, неужели тебе никогда не приходило в голову, что мой интерес неподделен? Что я хочу быть рядом с Элизой — несмотря на все твои великосветские замашки?

У Скайлер вдруг закружилась голова, и она устало прислонилась к гладкому деревянному столбу.

— Тебя можно понять, — сдержанно ответила она. — Мне очень жаль.

— О чем ты сожалеешь? О том, что не включила меня в свои планы, или о том, что именно по моей вине у тебя прибавилось проблем?

— Я должна упасть на колени и молить у тебя прощения? Если бы кто-то там, наверху, не дернул по ошибке какой-то рычаг, сейчас нас не было бы здесь, этот разговор не состоялся бы. Моя беременность — ошибка, каприз судьбы, досадная случайность. По-моему, несправедливо то, что в эту неразбериху втянуто сразу два человека. — Внезапно почувствовав усталость, она закрыла глаза и вздохнула. — Давай обо всем забудем. Мне надоело спорить с тобой. Лучше вернемся в мотель, пока не наговорили друг другу слов, о которых вскоре пожалеем.

Она повернулась и пошла по коридору между двух рядов денников.

— Скайлер, подожди! — Тони схватил ее за руку.

Она рывком высвободилась и ускорила шаг.

— Черт побери, Скайлер, я разговариваю с тобой!

Скайлер шла, пока не приблизилась к закрытой двери комнаты, где хранилась упряжь, а потом, оглянувшись, увидела на лице Тони такой гнев, что похолодела. В несколько шагов Тони преодолел расстояние, разделяющее их, и в бешенстве ударил кулаком об стену.

Сертификат отдела здравоохранения округа Броуард в рамке сорвался с крючка, и стекло разбилось вдребезги. Скайлер ощутила жгучую боль в левой щиколотке. Вскрикнув, она уставилась на осколки у своих ног.

Скайлер смутно чувствовала, как что-то теплое стекает ей в сандалию. Опустив руку, она провела пальцами по щиколотке и увидела, что они перепачканы кровью.

И это сделал Тони? Тони?!

Случившееся потрясло его сильнее, чем ее. Он побледнел и, опустившись на колени, начал осматривать порез.

— Боже, Скайлер, я не хотел…

Она молчала. В тусклом свете желтоватой лампочки над дверью его густые кудри поблескивали. Пока Тони ощупывал ее ногу, Скайлер вспомнила день их знакомства: тогда он тоже стоял на коленях посреди Пятой авеню, надевая ей на ногу только что найденную туфлю, будто прекрасный принц. «Волшебная сказка, в которой принцесса забеременела и ее жизнь превратилась в ад».

Нахмурившись, Тони поднялся и взял Скайлер за руку. Толкнув дверь комнаты для упряжи, он ввел туда Скайлер и включил свет. Длинная, чисто убранная комната была заставлена скамьями и сундуками. По стенам на крюках висели рядами блестящие начищенные седла. С потолка свисали крюки для поводьев и уздечек, у дальней стены виднелись железные шкафчики. Тони подвел Скайлер к скамье, где были сложены стопкой выстиранные потники.

— Сядь, — велел он.

Скайлер повиновалась. Тони снова встал на колени и осторожно снял с нее сандалию. Порез оказался глубже, чем она предполагала, кровь залила почти всю ступню. Но Скайлер была в таком состоянии, что это не тревожило ее. Даже боль казалась приглушенной.