Книга Сердце рыцаря - Джиллиан Брэдшоу

– Вы вернулись? – спросил Юстин все с той же непривычной робостью.

– А разве это не Таленсак и не мой дом? Юстин восторженно взвыл.

– Слава Богу! – воскликнул он и, упав перед Тиарнаном на колени, поцеловал ему руки.

Юстин всегда считал целование рук уделом крепостных, женщин и иностранцев, так что Тиарнан удивленно отдернул руки. Юстин сиял улыбкой и колотил кулаком по земле в бессловесном восторге. Его выпороли зато, что он возил зерно в Монфор; он стал первым в деревне, кого так наказали. Его приковали к новому позорному столбу на деревенской площади, и один из наемников Алена, привезенных им из Фужера, дал ему двадцать ударов кнутом, отсчитывая их по-французски. Пойманный и беспомощный, не имея даже возможности увидеть падающие удары, Юстин закричал на «девять», заплакал на «шестнадцать» и взмолился о пощаде на «восемнадцать». Он не забудет этого до конца жизни. Но теперь маштьерн вернулся и кошмар закончился.

Донал стоял позади Юстина и улыбался так, что лицу было больно.

– Маштьерн! – сказал он. – Слава Богу! Лорд Тиарнан, мы все думали, что вы умерли. Уже почти год прошел...

И, говоря это, он подумал, что Тиарнан, возможно, и не знает, что отсутствовал почти год. Маштьерн стоял перед ними в том же зеленом костюме, который был на нем, когда он уходил из Таленсака прошлой осенью, а на его обычно сдержанном лице выражалось полное недоумение. Говорили, что в полых холмах время всегда течет по-другому, что человек может уйти туда всего на один день – и, вернувшись, обнаружить, что дома прошло семь лет или столетие. Донал давно решил, что если кто-то и присоединится к дикой охоте, то это будет именно Тиарнан, который знал лес не по-человечески хорошо. Его взгляд упал на белую отметину на подбородке господина, и его подозрения подтвердились. Это был не шрам, а пятно, которое называлось знаком фей и приписывалось сверхъестественному оружию прекрасного народа. Тиарнан был в полых холмах, и их обитатели пытались помешать ему вернуться обратно! Однако об этом не следовало говорить вслух, чтобы обитатели холмов не решили вернуться и поймать беглеца. Донал поспешно схватил Тиарнана за руку, словно прикосновение было средством, которое удержит его в мире людей.

– Мой дорогой господин, добро пожаловать!– сказал он. – Добро пожаловать домой!

Каждую секунду к толпе присоединялись все новые люди, и все они радостно улыбались, возбужденно кричали и хлопали в ладоши. Тиарнан, ошеломленный шумом и бурными эмоциями, озадаченно тряхнул головой и, не зная, что делать, пошел по деревне. Все последовали за ним, криками оповещая жителей, что вернулся маштьерн, живой. Тем временем другие объясняли ему, что его жена принесла герцогу вассальную клятву за владение и тут же вышла замуж за чужака из Фужера, с жестоким жадным нравом, который привел с собой мерзкого, вороватого управляющего.

– Ради Бога, не спрашивай его, где он был! – прошептал Донал Юстину, пока они шли следом за остальными.

– Я что – дурак? – огрызнулся Юстин. – Ты видел метку у него на подбородке? Они не хотели его отпускать, так?

Кто-то залез на колокольню и начал звонить в колокол, и все население деревни высыпало на площадь. Тиарнан с ужасом увидел, что два его крепостных плетутся за другими в ножных кандалах, а потом он увидел других несчастных в колодках, заляпанный кровью позорный столб и остановился как вкопанный. Вид орудия пытки поразил его также глубоко, как любого жителя его деревни.

– Что это? – Он указал на столб.

– Его велел поставить лорд-чужак, – ответил Глевиан. – Я не хотел делать для него кандалы, маштьерн, а Мало не хотел тесать столб, но нас заставили. Он приказал, так что нам пришлось. Понимаете, мы не надеялись, что вы вернетесь.

– И его использовали?

– О да, маштьерн. С тех пор как лорд-чужак удвоил плату за помол, его использовали. Юстина первым выпороли у него, а потом Ринана, и Гериша, и Жерэ, и Гурмелона...

Тиарнан посмотрел на Юстина, наконец поняв, откуда взялась его робость. Он вспомнил вкус крови Алена, который ощутил этим утром, и страстно пожалел о том, что ему не удалось вонзить клыки в то манящее горло. Как он посмел – о Боже! – насиловать Таленсак?

– Завалите его, – процедил Тиарнан сквозь зубы, – и сожгите. Можешь сначала снять наручники, если хочешь, Глевиан, чтобы превратить их во что-то полезное. У кого ключи от колодок?

Управляющий Алена Жильбер пришел в деревню уже через несколько минут, чтобы узнать, с какой стати там звонили в колокол. Он взял с собой четырех солдат, вооруженных ножами и дубинками. Он обнаружил, что на деревенской площади разожжен костер, что на него уложен позорный столб, а вся деревня собралась вокруг и раздувает пламя. При его приближении крестьяне замолчали, ухмыляясь и подталкивая друг друга локтями. В центре толпы, разговаривая с деревенским священником и кузнецом, стоял человек, которого он не знал: худой, темноволосый, в пропитанной потом белой рубашке и зеленых штанах. При его приближении незнакомец повернулся в его сторону, а священник и кузнец что-то ему прошептали. Не успел Жильбер заговорить, как незнакомец отрывисто спросил что-то по-бретонски.

– Изволь говорить со мной на французском! – гневно сказал Жильбер. – Это ты устроил беспорядок?

Толпа захохотала и затопала ногами, словно он сказал что-то смешное, – и это его смутило.

Незнакомец одарил его взглядом, заставившим попятиться. Лицо этого человека было бесстрастным, и только глаза горели яростью.

– Я попросил ключ от колодок, – сказал незнакомец уже по-французски. – Мне сказали, что он у тебя.

– У меня, – ответил Жил ьбер, снова набираясь храбрости. – И похоже, он мне нужен, чтобы посадить в них тебя. Как ты смеешь являться в деревню моего господина и устраивать беспорядки?

Крестьяне восторженно взревели.

– Как твое имя, откуда ты и что здесь делаешь? – крикнул Жильбер, багровея.

Незнакомец посмотрел на него с презрением.

– Мое имя Тиарнан, сын Менкомина, – спокойно проговорил он. – Я – владетель Таленсака, и я иду домой. Теперь ты знаешь. Ты немедленно освободишь моих людей из колодок, или я отправлю тебя к твоему господину с разрезанным языком, чтобы научить вежливости, и с отрубленной рукой, чтобы отучить брать чужие деньги.

Приехавший на следующее утро Тьер обнаружил, что работающие в полях крестьяне распевают песни, что деревенская площадь хранит остатки костра и пира, а управляющий Жильбер сидит в колодках под охраной четырех недовольных солдат. Видимо, охрану поставили для того, чтобы управляющего не забросали камнями и не покалечили. Жителям было разрешено выразить свое отношение к Жильберу: Тьер еще никогда не видел, чтобы человек был настолько покрыт всякой дрянью. Он присвистнул и переехал мост, ведущий к господскому дому. На этот раз ворота стояли распахнутыми. Привратник из Фужера исчез, а перед привратницкой лежали груды скарба: обратно возвращались жители Таленсака с семьями.

Когда Тьер галопом примчался в Таленсак накануне, он сказал слугам, что на Алена и Элин напал ручной волк герцога и он приехал, чтобы взять для них кое-какие вещи. Их ранами объяснил он и то, что они останутся ночевать в Треффенделе. Теперь он вернулся, чтобы забрать своего коня. Он старательно изобразил неведение перед новым привратником, спросив, что случилось за время с прошедшего полудня, и выразил изумление от услышанного. Привратник открыто ликовал и посоветовал Тьеру сообщить своему кузену и его шлюхе, чтобы они в Таленсак не возвращались. Тьер ничего не мог на это ответить. Он с горечью понимал, что ненависть привратника вполне оправдана.