Книга Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон - Анна Данилова

— Тогда я подойду к нему и скажу, что..

— Что, Глаша, что ты ему скажешь? Это его личное дело, где он живет и с кем. И если Светлана сейчас с ним, довольна, весела и счастлива — это видно, — значит, с ним все в порядке! Думаю, что и с его детьми — тоже.

— Неужели ты не понимаешь, что только он может нам в подробностях рассказать обо всем, что произошло в прошлом году на острове?

— Ну почему же? Варвара ведь рассказала.

— Да, но она не была в доме и не знает, что произошло там! Лиза, ну, что с тобой? Ты какая-то не такая. И куда ты постоянно смотришь?

Лиза, выпив еще вина, достала сигарету.

— Знаешь, у меня такая странная работа… Всегда надо быть настороже, как на войне. Вот будь я, к примеру, простой продавщицей, то подошла бы сейчас во-он к тому мужчине, что сидит за столиком справа от камина, видишь? Слева сидит Борис со Светланой, а справа… ну? Видишь, Глафира?

— Но он не один. — Глафира достала зеркальце и теперь с его помощью разглядывала сидевшую за столиком парочку. Молодой брюнет в темном костюме, голубой сорочке и в малиновом кашемировом кашне, а напротив него — хрупкая блондинка в черном платье и со сверкающей, явно бриллиантовой брошкой в форме цветка на груди.

— В том-то и дело, что не один, — нахмурила брови Лиза. — Это — Летучий Голландец.

— В смысле?

— Глаша, это Гурьев, понимаешь?! Тот самый Дима Гурьев, адвокат, и одновременно тот самый человек, который разносил приглашения на свадьбу нашим клиентам. Нашим, так сказать, исчезнувшим! Сидит, спокойно попивает себе вино в обществе хорошенькой женщины и знает все, понимаешь, абсолютно все связанное с нашим делом! И думаю, он в курсе всех событий, касающихся Алисы Петровских, Дины Андреевой, Киры… Он все знает, а мы — ничего! Я заварила кашу, отправила — руками прокурора — в Чардым кучу экспертов, следователей… Но основного задания мы не выполнили и не знаем ничего, скажем, о той же Вере Нечаевой. А вот он, — в который раз повторила Лиза, — он, Гурьев, — знает все! Ну и как я подойду к нему и спрошу, где находится Вера Нечаева? Он такое ответит…

— Лиза, тебе больше нельзя пить. Ты уже столько выпила на голодный желудок!

— Я сейчас позвоню Наумову и скажу, что не буду больше заниматься его делом. Пусть обращается за помощью к кому-нибудь другому. Я даже скажу ему, к кому именно. Вот Гурьев точно помог бы ему! А я — нет.

Она чуть не плакала от чувства полного бессилия. Глафира не знала, как ее успокоить.

— Скажи, почему ты плачешь? Из-за того, что мы пока еще не знаем, откуда взялся Трубников, или…

— Ты посмотри на нее! Ну чем она лучше меня? Да, она на самом деле красива и элегантна. Но у меня тоже есть великолепное черное платье! И несколько брошек, которые в сто раз лучше и дороже! И почему тогда он ужинает с ней, а не со мной? Думаешь, он не знает о моем существовании? Не помнит меня? Или ты считаешь, что у нас с ним никогда ничего не было? Было, Глаша, и нам было прекрасно! И тогда я поняла, что люблю его. А он взял и уехал. Не помню уже куда. Его кто-то нанял, и он укатил, улетел, исчез… У меня такое впечатление, словно он не принадлежит себе. Вот так! Возможно, он уже принадлежит вот этой блондинке. Давай, звони ему!

— Кому?! — Глаша вытаращила глаза. — Ты что такое говоришь?!

— Звони, говорю, Наумову, как свяжешься — дашь мне трубку.

— Как скажешь… — Глаша понимала, что перечить Лизе, находящейся в таком состоянии, — себе дороже. К тому же, подумала она, разговор с Наумовым отвлечет Лизино внимание от Гурьева.

Она достала записную книжку, нашла номер телефона Валерия Наумова и позвонила ему. Услышав его голос, Глаша быстро передала телефон Лизе.

— Добрый вечер, господин Наумов. Ну… Как наши дела? — Язык у Лизы уже заплетался, и Глаше стало стыдно за нее. Мало того, что она собирается отказать ему в помощи, так еще он поймет, что она набралась по самые уши.

И она, вдруг выхватив телефон у Лизы, затараторила в трубку:

— Валерий, у нас появилась кое-какая информация относительно вашего вопроса! Давайте встретимся завтра и все обсудим.

И тут вдруг она услышала:

— Добрый вечер! Ужасно рад вашему звонку!

Ей показалось, что и господин Наумов в этот благословенный декабрьский вечер изрядно принял на грудь. С тоски, вероятно.

— Вы знаете, я нашел Веру! Нашел свою Верочку! И теперь она сидит напротив меня. И мы счастливы! Вот такие чудеса случаются на свете! Извините, я немного выпил. Давайте поговорим на следующей неделе, когда я вернусь домой.

— А сейчас вы где?

— Как где — в Москве, конечно!!!

Раздался щелчок. Подвыпивший счастливый Наумов прекратил бесполезный для него разговор.

— Лиза. Хватит пить! Лучше послушай, что я тебе скажу.

— Глаша, ну что интересного ты можешь мне сказать?

— А то, что Вера Нечаева нашлась. И они теперь вместе!

Лиза медленно повернула голову:

— Как это — нашлась?! Вот так просто взяла — и нашлась? Сама? Надо же! Вот и Трубников тоже сам нашелся. Замечательно!

— Лиза, успокойся! Не хватало только, чтобы у тебя началась пьяная истерика.

— Вот если ты назовешь мне хотя бы пять пунктов — чем она лучше меня?

— Добрый вечер.

С Глашей поравнялся Гурьев. Гладкая кожа, красные губы, синие глаза. Очень красив этот Гурьев, просто фантастически хорош! Так не бывает. И его аромат… Невероятный аромат! Не зря же все, кто с ним сталкивался, замечали, что этот мужчина хорошо пахнет. Что ж, Гурьев, может позволить себе дорогой парфюм.

Лиза, не поднимая глаз, тихо произнесла:

— Перец?

— Что?! — Глафира вздрогнула и окончательно расстроилась, понимая, что ее подруга не в себе. Какой еще перец?!

— Перец, ты, как всегда, права, дорогая, — ответил Гурьев и присел рядом с Лизой. Обнял ее. — Ну, ты что? Совсем раскисла? Запуталась?

— Какой еще перец? — Глафира во всем любила ясность.

— Перец — это значит «Poivre», аромат черного и красного перца и гвоздики. Просто Лиза очень хорошо знает этот запах. И когда-то у нас с ней был один флакон на двоих. Эти духи — унисекс.

Признание Гурьева выглядело настолько интимным, что Глаше стало неудобно.

— Послушайте, я вижу, вы давно знакомы, долго не виделись и вам есть о чем поговорить друг с другом. Может, мне уйти, а, Лиза?

— Нет, Глаша, оставайся. Ты думаешь, зачем он к нам подошел? Чтобы объяснить нам на пальцах, какие мы бабы-дуры, ничего не смыслим в нашем деле!

Лиза наконец подняла голову. Гурьев внезапно склонился к ней и поцеловал прямо в губы.

— Дима, ты что?! А как же твоя дама? — Лиза не говорила, она ворковала, трезвея на глазах.