Книга Черно-белая война - Игорь Ковальчук

– Да?

– Искал. Долго. Но никаких следов не смог найти. Я был уверен, что если ты жива, то рано или поздно к тебе вернется магия, и ты…

– Представь себе, она ко мне по-прежнему не вернулась. – Маргрита развела руками. – Я даже огонек зажечь не могу.

– Тебя врачи обследовали?

– Конечно. Все в порядке, но магии нет. Когда восстановится – неизвестно. Да ты заходи.

– Нет, постой. – Рикардо снова схватил ее за руку. Спиногрыз исчез где-то в зарослях сирени, Ашера Мортимер гремела посудой на кухне, и в это мгновение Алзара почувствовал себя совершенно свободным в своих действиях. – Я хочу с тобой поговорить…

– Так поговорим.

– Но не при твоей же маме!

– Зря ты ее так не любишь. Она славная.

– Очень славная, – ледяным тоном подтвердил Рик. – Ну ладно, не хочешь говорить – не говори. Я просто быстренько озадачу тебя вопросом, ладно?

– Задавай свой вопрос.

– Когда будем играть свадьбу? Придумай, какой день тебе больше нравится.

Маргрита таинственно улыбнулась. Но тут из дома донесся крик Ашеры:

– Какая там еще свадьба, а?

– Мам, разберемся сами, – решительно возразила дочь и махнула рукой. – Пойдем, Рик. Хоть чаю попьем.

– А может, лучше в ресторан? – решительно предложил Алзара.

– В ресторан? У тебя что, зятек, и денежки на ресторан найдутся?

– Найдутся, да не на вас.

– Не хами, зятек, – рассмеялась Ашера. Как ни странно, она нисколько не обиделась, наоборот, развеселилась, выпрямилась и перестала напоминать классическую тещу из анекдотов. На самом деле это была очень молодая на вид (как для любой бессмертной, не возраст, а лишь внешний вид имел для нее значения) и весьма привлекательная женщина, гибкая, как танцовщица, с чувственной улыбкой, то и дело вспыхивающей на губах.

Впрочем, ее очарования Рикардо не видел и не мог видеть. Он ворчливо извинился с таким видом, будто его заставляют плевать на могилы предков, и стал ждать Маргриту, даже не присаживаясь к столу в кухне и стараясь не отвечать на коварные вопросы будущей тещи о Черной стороне и о том, чем Рик там занимался.

Молодая женщина появилась в дверях кухни через десяток минут, уже одетая и красиво причесанная. Но не успел Алзара вздохнуть с облегчением, что все получается по его задумке, как возникло неожиданное препятствие. Спиногрыз заявил, что непременно отправится вместе с матерью. Он появился в дверях с веточками в волосах и пятнами грязи на том предмете одежды, который по логике должен был называться штанами, но больше напоминал оборванный мешок. Не ожидая возражений от онемевшего Рика и слегка покрасневшей от смущения Маргриты, он заверил, что немедленно помоется и переоденется. И бросился выполнять свою угрозу.

– Может, сбежим? – робко предложил жених, но взгляд приятно покрасневшей невесты сменился взглядом оскорбленной матери, и потому Рик поспешил пойти на попятный. – Нет-нет, я так. Пошутил.

И мысленно выругался.

Спиногрыз одевался недолго. Он выскочил из своей комнаты в широких шароварах защитного цвета и жилетке, накинутой на голое тело. Впрочем, надо признать, он был почти чист – помыл руки и физиономию, честно попытался пригладить стоящие дыбом вихры – не его вина, что ему это не удалось. Видимо, чтоб добиться лучшего результата, он натянул цветастую бандану и теперь больше всего походил на малолетнего бандита. Ошеломленный взгляд отца он заметил не сразу.

– Дэмиэн, но это не годится, – вмешалась мать, и так Рикардо узнал наконец настоящее имя своего отпрыска, которого уже привык именовать Спиногрызом. – Под жилетку надо надевать рубашку.

– Момент. – Послушный сын исчез за дверью и через три минуты появился снова. Теперь под жилетку была поддета белоснежная, похрустывающая от крахмала шелковая рубашка, на которой Дэмиэн торопливо застегивал пуговицы. Рикардо закрыл лицо руками. – Теперь порядок?

– Хм, – раздумчиво произнесла Маргрита, изучая внешний вид сына. – Так. А теперь сними бандану, вместо этих штанов надень черные брюки, жилетку смени на пиджак, а вместо бутсов надень туфли.

– Он еще и в бутсах?! – воскликнул Алзара.

– Ничего, все нормально, – успокоила она жениха.

– Мама, но это же будет не стильно!

– Зато прилично.

– Мама! Ну пожалуйста!

– Нет. Ты и так уже отца довел до предкоматозного состояния.

Дэмиэн печально посмотрел на Рикардо, но, видимо, преданность учителю и привязанность к матери победили. Из своей комнаты он вернулся вполне прилично одетым. Конечно, прическа его все еще напоминала сорочье гнездо, которое к тому же спешно покинули его обитатели, но отец, пораженный до глубины души тем, что видел до того, охотно смирился со своеобразной прической отпрыска. После того как по его собственному костюму прошлись щеткой (щетку, само собой, держала в руках теща, и каждый взмах «орудия труда» она сопровождала весьма тонкими и многозначительными комментариями касательно горе-зятя), всем троим удалось наконец сесть в автомобиль и добраться до ближайшего ресторана.

– Патриарх мне точно голову оторвет, – проворчал Рикардо, заруливая на стоянку.

– За что? – ласково поинтересовалась Маргрита.

– За опоздание. Меня отпустили на время, я, видишь ли, под домашним арестом…

– Так тебе надо уезжать?

– Никуда я от тебя не уеду. Даже если мне это будет стоить жизни. – Алзара с подозрением покосился на Спиногрыза. – Посидим?

– Конечно.

Конечно, из-за Дэмиэна романтического ужина не получилось, но, поскольку время стремительно уходило, а желание Рика объясниться не становилось меньше, он решил пренебречь присутствием третьего лишнего, тем более что тому все было в новинку и он вертелся, как юла, не слушая ни мать, ни отца.

– Ты сердишься на меня? – спросил Алзара, завладев рукой Маргриты.

– За что?

– За то, что я тебя не нашел.

– Но ты ведь искал. Ты же не Бог.

– Искал…

– Послушай, почему же ты все-таки перебрался на Черную сторону? – Молодая женщина смотрела на жениха настороженно, эту напряженность почувствовал даже он, хотя никогда не отличался чувствительностью.

– Я был уверен, что ты спросишь. Но, поверь, я никак не хотел причинить вред твоим родственникам. Я искал среди пленных твою матушку, но не нашел.

– Правильно, потому что ее захватили позже. Но я ведь тебя ни в чем не обвиняю.

– Да. Ты знаешь, я так сильно поссорился с отцом… Я даже не помню, о чем мы говорили…

– Из-за чего поссорились-то?