Книга Нефритовый Грааль - Аманда Хемингуэй

В какой-то момент, когда Натан взглянул на небо, ему показалось, что в глазах пляшут темные пятнышки, — наверное, от очень яркого солнца, поначалу решил он. Однако пятнышки не спешили рассеиваться: они увеличивались и темнели, лениво ловя восходящие потоки, постепенно превращаясь в силуэты с крыльями, стрельчатыми хвостами и заостренными мордами. Дикие крылоящеры! Белый вожак летел первым; остальные были черными или пегими. Одна из рептилий неожиданно нырнула и схватила какую-то мелкую тварь, копошившуюся в песке. «Однажды они уже выручили Кванжи, — подумал Натан. — Может, даже дважды. Вдруг они помогут и мне?» Он ощутил новый прилив надежды; забыв о дремлющем монстре, Натан принялся размахивать руками и кричать им, хотя прекрасно сознавал, что крылоящеры не понимают человеческого языка.

Рептилии продолжали кружить в небе, выискивая на земле добычу, не обращая на человека внимания. Вот двое крылоящеров одновременно спикировали и приземлились на соседние валуны — часть изогнутого позвоночника гроккула; они принялись ссориться, щелкая клювами и ударяя хвостами по земле, — очевидно, не поделили только что пойманную добычу.

Внезапно песок под ними вздрогнул и заструился; Натан предупреждающе вскрикнул; голова чудовища отделилась от пустынного наста и развернулась. Остальные крылоящеры разом бросились вниз; они кидались на монстра, полосуя непроницаемую шкуру зубастыми клювами и когтистыми лапами. Несколько мгновений Натан смотрел на них словно завороженный; потом, опомнившись, бросился бежать. Земля сотрясалась под ударами чудовищного хвоста и громадных лап; все внимание гроккула теперь было поглощено крылоящерами. Натан бегом кинулся вниз по склону и спрыгнул в пересохшее русло ручья. В этом скудном убежище он перевел дух и оглянулся.

Его исчезновения по-прежнему не замечали. Синий язык гроккула выстреливал, раскручиваясь, словно бечева плети; только стая хорошо знала своего врага и двигалась слишком проворно для него. Натан хотел бы остаться, чтобы поболеть за крылатых рептилий, хотя понимал, что те не смогут серьезно ранить чудовище; но нужно было двигаться дальше. Он сомневался, что сумеет далеко уйти: расстояние до Аркатрона было слишком велико, а у него не осталось ни еды, ни питья. И все же, как знал Натан из программ о природе, ни одна пустыня не может быть совершенно пустынной: кактусы накапливают влагу, и, вероятно, здесь есть насекомые, которыми можно прокормиться — в случае крайнего голода. И наверняка Халме пошлет кого-нибудь на поиски, если он не вернется. Мальчик шел вдоль пересохшего русла, сверяя направление по солнцу и надеясь, что с наступлением темноты луны помогут ему не слишком сбиться с пути.

Дорога спускалась в ложбину, где давно исчезнувшая река когда-то пыталась высечь в камне неглубокую долину; скалистые берега скрыли из вида то, что происходило у пещеры. Прохладная тень приняла мальчика в свои объятия. И тут, обогнув излучину реки, Натан обнаружил, что путь ему преградил белый крылоящер; зверь стоял посреди русла, сложив крылья и склонив голову, искоса глядя на человека красным глазом. Пробравшийся в ущелье луч солнца заиграл на неразличимой для глаза чешуе. Натан остановился.

— Спасибо за помощь, — сказал он. Анни всегда подчеркивала чрезвычайную важность учтивого обращения. Натан надеялся, что если не сами слова, то их смысл будет понятен животному.

Крылоящер не сдвинулся с места.

Натан хотел было обойти его или вернуться немного назад и выбраться из ложбины, но в конце концов подумал, что так поступать невежливо. Кроме того, ящер умен: если он намерен найти мальчика, от него не скрыться. Натан подошел ближе. Рептилия была гораздо меньше прирученных собратьев и все же во много раз крупнее мальчика. И еще дикий ящер казался наблюдательнее, стремительнее и осторожнее своих ручных сородичей. В облике его было что-то от дракона. Голова животного повернулась, и он принялся изучать Натана уже другим глазом, этой манерой напомнив мальчику Лесовичка. Тогда человек подошел прямо к зверю и положил руку ему на шею. Плечи опустились, склоняя крылья.

— Ладно, — согласился Натан скорее сам с собой, чем с рептилией. — Полетели.

Мальчик перекинул ногу через спину зверя и уселся верхом впереди плечевых суставов — туда, где у ручных крылоящеров крепилось седло. Держаться было не за что: ни луки, ни поводьев; Натан с ужасом подумал, что придется надеяться на собственное чувство равновесия и ухватиться за шею зверя. И тут земля содрогнулась, а кашляющий рык гроккула стал приближаться, все нарастая…

Натан что было сил ухватился за крылоящера; тот захлопал крыльями, подняв ветер, встал на дыбы — и почти вертикально взлетел над ложбиной. Широкая голова гроккула вздымалась прямо впереди, устремляясь на них, словно воздушный корабль, разверзнувший громадную утробу с множеством разнокалиберных зубов. Чудовище высунуло язык — мускулистую ленту в фут толщиною; испещренная рытвинами поверхность блестела липкой, как клей, слюной. От смрада, исходящего изо рта с застрявшими в нем частичками прошлых обедов, Натана затошнило. Крылоящер резко повернул; мальчик почувствовал, что соскальзывает, и мертвой хваткой вцепился в бока животного; синий язык со свистом промчался мимо, чуть-чуть промахнувшись; слюна брызнула на костюм. И тут они взмыли вверх, к небесам. Далеко позади остальные крылоящеры издали победный клич, а гроккул взревел, и удары его хвоста подняли в пустыне песчаную бурю.

Натан не сразу осмелился ослабить хватку и попытаться сесть ровнее. Зверь под ним отличался от предыдущего ящера не только отсутствием седла, большей поджаростью и гибкостью; ко всему перечисленному он еще и не привык носить на себе людей, а потому закладывал резкие повороты вправо и влево, не задумываясь о безопасности ездока. Наконец Натану удалось крепко обхватить животное ногами под брюхом ниже плечевых суставов, так что он почувствовал себя достаточно уверенно и выпрямился, хотя был готов при первом серьезном толчке прижаться к шее зверя. Мальчик был слишком поглощен попытками удержаться верхом, чтобы заметить, в каком направлении они летят. Когда же он наконец взглянул на положение двух лун — Астроид еще не поднялся, — оказалось, что их путь лежит более или менее правильно. Вероятно, крылоящер знал дорогу. То и дело Натан начинал почти наслаждаться полетом, как прежде, во время патрулирования; но каждый раз рептилия под ним наклонялась то в одну, то в другую сторону, вновь заставляя отчаянно цепляться. Это напоминало поездку на «американских горках», только без крепежа безопасности и на скользком бревне вместо сиденья. К тому же Натана не покидала одна мысль: и Реймор, и Кванжи мертвы — они погибли из-за него. Он не вполне понимал, почему он остался в живых и какая искаженная судьба сделала подобный выбор.

Астроид едва показался, когда мальчик заметил, что вместо песчаных дюн внизу потянулись заброшенные поля, а за горизонтом, окрашивая небо, встало зарево городских огней. Вскоре под ними уже простирались пригороды — беспорядочно разрастающийся лабиринт, украшенный арками и вереницами блестящих пятнышек, словно кто-то играл в «точки» светящейся ручкой. Постепенно здания становились выше, мимо проносились линии окон; воздушные корабли увертывались и подныривали и слепили маяками; только крылоящер ни разу не моргнул. Впереди все выше и выше громоздились башни, сходясь к самой высокой точке в центре, где господствовал единственный шпиль, увенчанный собственными звездами. Натан знал, что именно туда лежит его путь; животное подчинилось движению его ног и повелительному тону. Они кружили у башни, пока мальчик искал подходящую платформу; наконец он выбрал небольшую площадку на крыше вспомогательной башенки: она показалась ему знакомой. «Туда», — скомандовал он, наклоняясь вперед и указывая в нужном направлении. Ящер почти спикировал — Натан чуть не перелетел через его голову — и резко затормозил на узком «пятачке». Натан кубарем скатился вниз.