Книга Летописи Дорна. Белый воин - Алексей Осадчук

В проходе палатки послышались спешные шаги, и появился один из воинов, тренировавшихся снаружи. Он, морщась от вони, отрапортовал:

— Тарки на северной стене!

Мелкий инцидент в палатке, так и не получив развития, отошел на задний план. Сотник, поначалу растерявшийся от Сашиного поступка, быстро пришел в себя и принялся раздавать поручения:

— Полусотня из казармы — на северную стену, еще по два десятка на ворота и на южную стену! Бегом, гролловы дети! Теперь ты, чужак. — Сотник повернулся к Саше — похоже, он уже совсем очнулся и полностью держал себя в руках. — Конунг через этого засранца, — кивнул он в сторону выхода, куда до этого стрелой выскочил рыжий Варди, — передал мне, что ты хочешь на стену. Что ж, я позволю тебе подняться на нее. Пойдешь с десятком Олава. — Он кивнул в сторону молодого воина и повернулся к вновь вбежавшему вестовому, показывая тем самым, что их разговор закончен.

Покинув шатер, Саша, идя следом за молчаливым Олавом, направился к ранее виденным столам с разными приспособлениями.

— Выбери себе стрелы. Я вижу, у тебя своих всего ничего. Бронебойные не ищи — все равно не найдешь. А срезни больше годятся в бою с тарками, — сказал на ходу Олав. — Времени нет. Делай все быстро. Лишние вещи можешь оставить вон там, под навесом, — там их никто не тронет.

Сказав это, десятник, быстро шагая, направился в сторону прямо стоящих шатров. Он заметно прихрамывал, но всячески старался скрыть свой недуг. Лагерь теперь был похож на потревоженный муравейник. Надевались брони, натягивались луки, промазывалась тетива, подвешивались ножны. Воины хлопали себя по корпусу, приседали, подпрыгивали, проверяя, как сидит на теле броня. Кольчуг никто не надевал, лучники ограничивались кожаными бронями, обитыми кольчужными вставками, наручами и легкими открытыми шлемами. По сути, стрелкам тяжелое вооружение и ни к чему, оно только будет мешать. «Леших» уже видно не было — видимо, эти люди либо подчинялись каким-то особым силам, либо всегда были готовы к бою. Так или иначе, но в том, что Саша увидит их на стене, сомнений не было.

Видимо, стрелы имелись у всех, так как рядом с корзинами, кроме Саши, никого не было. Оно и неудивительно: стрелы, если не считать лука, для стрелка самое важное. Добравшись наконец до корзин, принц понял, почему здесь никого нет. Практически все эти «метательные снаряды» можно было смело отправлять в топку. Некоторые были кривые, другие не имели наконечников, перья на третьих представляли собой некое украшение для шляп, но уж никак не оперение стрел. Короче, Саше удалось набрать всего около тридцати стрел-инвалидов и присоединить их к своим.

Достав лук из чехла, он с радостью обнаружил, что к нему никто не притронулся. Может, закон такой, а может, просто не смогли разобраться с застежкой-молнией? Неважно. Натянув тетиву, подтянув регулировочный винт на верхнем плече возле рукояти, Саша попробовал натяжку, сделал чуть потуже и проверил еще раз. Прицел решил не надевать — с тридцатью стрелами-калеками много не навоюешь, а свои, можно сказать кровные, расходовать не хотелось, потому как без возврата, да и зачем при стрельбе по толпе прицел. Санин монстр из стеклопластика, алюминия и карбона был в прекрасном состоянии. Единственное, что требовало замены, так это «грипп», которым он еще на земле перемотал упор, чтобы не скользила рука. «Потом найду подходящую кожу», — подумал он.

Небольшой пенал, в котором лежали три запасных тетивы, по-прежнему находился в отдельном кармашке на чехле. Еще ни одна тетива не порвалась, и этот момент грел душу. Все-таки современные материалы значительно облегчали уход за луком. Специальная синтетическая нить хорошо «живет» во влаге, а если ее еще и оберегать, как это делал Саша, то запаса должно было хватить надолго. Стабилизатор был благополучно забыт еще до перехода на Дорн, так что оставалось только закрепить небольшую пластиковую скобу в районе гнезда на тетиве — и лук был готов.

Отойдя от стола, Саша стал надевать на себя броню и поножи, на что ушло примерно пятнадцать минут. Подпрыгнув пару раз на месте, присев и повертев корпусом, юноша удостоверился, что ничего не мешает, и направился к выходу из лагеря стрелков. Поспел он как раз вовремя. Построившиеся воины, а за ними и разношерстные ополченцы двинулись в сторону северной стены. Его внешний вид удостоился особого внимания — некоторые даже высовывались из строя, чтобы поглазеть на необычную броню чужака, за что не преминули получить по холке от командного состава. Бежали легко и молча, только резкие выкрикивания десятников нарушали этот мерный бег.

Саша бежал в хвосте отряда, успевая вертеть головой во все стороны и разглядывать все вокруг. Дорожка, ведущая вдоль стены, по которой он пришел, разделялась на две части. Именно по второму пути, уходящему, видимо, в глубь города, отряд продолжил свой бег. Десяток Олава оказался в полусотне, которой предназначалось вступить в бой с противником на северной стене. Костяк подразделения насчитывал два неполных десятка воинов — их юноша насчитал восемнадцать, а остальной личный состав состоял из ополченцев, одетых кто во что горазд. Из исторических книг у Саши сложилось мнение об ополчении как о самой небоеспособной части войска. Эти люди, крестьяне и охотники, не могли ходить строем, плохо реагировали на команды десятников, но зато они с детства умели стрелять из лука.

И вот сейчас Саша бежал в хвосте колонны рядом с такими людьми. Одного взгляда, брошенного на их оружие, было достаточно, чтобы убедиться в достаточно высокой боеспособности отряда. Город, если можно так назвать деревянные избы, приютившиеся вдоль городских стен, встретил появление бойцов легким переполохом. Народ предвкушал скорый праздник, объявленный конунгом, а тут такой облом — северную стену штурмуют. Мужчины, вооруженные копьями и топорами, спешно двигались наперерез отряду стрелков в сторону главных ворот — скорее всего, спешно собранное подкрепление защитникам ворот. Следом за ними бежали мальчишки, таща пучки стрел, деревянные ведра с водой и мотки серой льняной ткани. «Эх, разжиться бы стрелами, — пронеслось в голове у Саши, смотрящего вслед удаляющимся мальчуганам. — Может, на стене у кого-то найдутся».

Саша бежал в хвосте отряда и думал, что он стал как сухой лист, упавший в бурный горный поток. С момента встречи с Альди он будто плыл по течению этого потока — бездумно и бесконтрольно, уже ничего не решал, не выбирал дорогу, даже не думал о своей дальнейшей судьбе. За него это делали другие. Его как будто вели за руку, указывая путь. И сейчас он несся рядом с воинами, прикидывая свои дальнейшие действия в бою, моля Бога, чтобы тетива не лопнула, чтобы лук не подвел, чтобы стрелы не поломались. Много было мыслей, только вот сознание, что им руководят, мало нравилось принцу.

Желание изменить это положение дало неожиданное прозрение, словно в нем проснулось что-то, ранее дремавшее. Он уже не чувствовал себя марионеткой в руках невидимого кукловода. «Дисциплина в отряде — это хорошо, но я не обычный ополченец. Я — Ксандр, принц Меленвиля! Даже король! Я рожден повелевать и побеждать!» — неожиданные мысли и чувства охватили его разум. Принц словно увидел себя, бегущего среди обычных воинов, со стороны и заглянул внутренним зрением за стены Хирмальма — что-то подсказывало ему об опасности, таящейся за ними. Но угроза таилась не впереди, а именно сзади, откуда они только что прибежали.