Книга Синдикат "Громовержец" - Михаил Тырин

— Кира, они Хряща мучить собирались.

— Как это — мучить? — оторопел Кирилл.

— Я толком и не слышал, — Пельмень поерзал плечами. — Что-то такое… резать, мышцы пришивать, током жечь. Я и не понял…

Кирилл уже мчался по улице в сторону старого моста. Он не увидел, как к Пельменю подскочила запыхавшаяся Машка.

— Куда… — задыхаясь выговорила она, — куда он побежал?

* * *

Дымок от костра лениво расползался в воздухе, распугивая мошек. Поршень сидел в раскладном кресле, покачивая уже объеденным шампуром. Им владело то сладкое ленивое состояние, когда хочется целую вечность вот так сидеть и не знать другой жизни.

Он смотрел на свой джип, недавно помытый, и думал: «Вот моя машина… А вот мои братки. А вон там мои слуги…» С самодовольной улыбкой Поршень сладко потянулся.

Последняя его мысль — насчет слуг — относилась к Тагиру, который насаживал новую порцию мяса на шампуры, и к его официантке, нарезающей салатик. Оба были подавленные, просто серые от обиды и унижения. Но ни один свою обиду не высказывал. Неподалеку пасся в кустах последний боец, он никому не позволил бы непочтительно вести себя с Поршнем.

«Хорошо…» — подумал Поршень и умиротворенно вздохнул. А затем, глядя на расставленные коленки официантки, тихо проговорил вслух:

— Тоже, что ли, ресторан открыть?

— Какой ресторан? — поднял глаза Хамыч.

— Или не ресторан. Фирму какую-нибудь, магазин…

Неподалеку сидел Шуша. От нечего делать он ловил мух и разделывал их складным ножом, раскладывая лапки, брюшки и крылышки в отдельные кучки. Услышав про фирму и магазин, он тихо рассмеялся и сказал:

— Аптеку.

— Барыгой хочешь стать? — спросил Хамыч с явным неодобрением.

— Почему барыгой? Просто…

— А «просто» не бывает. Бывают пацаны и бывают барыги.

— Ив чем разница? — вяло усмехнулся Поршень.

— Барыга — он за свой кусок трясется, — авторитетно заявил Хамыч. — А нам терять нечего, поэтому мы ничего и не боимся. Нас все боятся.

— Не знаю… Дело приносит деньги. А деньги карман не тянут. .

— Потянут, — кивнул Хамыч. — Только якорь кинешь — все, пропал.

У костра зашевелился Чингиз.

— Что это там за чучело? — спросил он, вглядываясь в сторону тропинки.

Это был Кирилл. Он и вправду походил на чучело: взмыленный, всклокоченный, с неестественно расширенными глазами после долгого, утомительного бега.

— Ки-ира! — протянул Поршень и мелко рассмеялся. Однако в душе шевельнулось какое-то беспокойство. Поршень тронул ободок на шее, но близнеца звать пока не стал. — Сам пришел, надо же!

Кирилл приблизился и некоторое время молчал, оглядывая всю компанию и пытаясь отдышаться.

— Где Хрящ? — наконец выговорил он.

— Хрящ? — Поршень хитро переглянулся с остальными. — Болеет Хрящ. Ничего, скоро поправится. Будет лучше прежнего.

— С-сука! — прорычал Кирилл. — Где Хрящ, говори! Убью! — он подобрал с земли березовую палку.

Поршень снова рассмеялся. Он успокоился. Он увидел, что Кирилл пришел один, без всяких там лазеров-бластеров. Да еще за дубину хватается. Смешно…

Братва тоже посмеивалась, глядя на злого взмыленного парня, который неизвестно на что надеялся. Тагир и его дамочка оставили свою работу и с недоумением наблюдали за происходящим.

— Чего ты лыбишься, придурок? — проговорил Кирилл. — Думаешь, я твоих истуканов боюсь? Да я тебя сейчас здесь оставлю! — Он качнул палкой.

И вновь Поршню стало не по себе. Кирилл, казалось, в самом деле ничего не боится. Может, у него в руке не только палка?..

— К Хрящу хочешь? — злобно проговорил Поршень. — Сейчас попадешь. Сейчас рядом с ним ляжешь.

Кирилл похолодел. Что значит «ляжешь»? Где ляжешь?

— Ах ты тварь! — вырвалось у него. Поршень уже вцепился в свой ошейник.

— Ко мне! — скомандовал он.

Боец должен был появиться через секунду. Но прошло уже пять или больше секунд, а ничего не происходило.

Поршень не мог знать, что в это самое время Пакля, накачанный наркотиками, сунув голову в шлем, видел и слышал все, что происходит у костра. Он смотрел глазами бойца, затихшего в кустах. Близнец не торопился на помощь Поршню, он подчинялся Пакле. А вернее — шлему.

— Веселитесь без меня, сучата? — мстительно бормотал Пакля. — Радуетесь… Ну сейчас погляжу, как вы без близнеца радоваться будете, — и, найдя нужный значок в углу щитка-экрана, он полностью аннулировал связь между бойцом и ошейником-передатчиком.

«Детектор, — подумал Кирилл. — Сработал все-таки…»

— Ну что? — угрожающе сказал он. — Будем теперь разговаривать? — и решительно шагнул к Поршню, замахнувшись палкой.

Тот соскочил со своего кресла и покатился по траве. Братки наконец опомнились, бросились на выручку. Кирилл пару раз взмахнул палкой, отгоняя их, но тут кто-то ударил по руке и выбил ее.

Кирилл увидел прямо перед собой золотящуюся пасть Хамыча и, недолго думая, дал в нее кулаком, рассадив себе пальцы. Не успел обернуться, как кто-то подсек его ногой, заставив упасть на колени. Потом он ощутил, как дрогнул мир перед глазами от сильного удара в висок.

— А меня так можешь? — раздался вдруг знакомый голос.

Кирилл с усилием открыл глаза. В нескольких шагах от него плясал, уворачиваясь от ударов, Дрын. На него лезли узкоглазый Чингиз и массивный Хамыч. Шуша был где-то сбоку, он пристраивал к руке острый шампур.

Кирилл вскочил, тут же на него обернулся Чингиз, в руке которого блеснуло лезвие. Чингиз изогнулся кошкой и приготовился прыгнуть.

— Кира, давай его на меня! — крикнул Дрын. Кирилл понял. Он перекатился, подобрал свою палку. Широким взмахом отогнал на пару шагов Хамыча, потом занялся Чингизом. Дрын ухватил того за кадык своими длиннющими руками, встряхнул и вывернул из руки нож. Затем очень быстро и точно провел лезвием вдоль лба.

Кирилл знал этот изуверский уличный прием. Лицо Чингиза сморщилось, обвисло, как тряпка, кровь хлынула на глаза, мешая видеть. Он свалился, завыл, колотясь о траву.

Кирилл все же успел заметить, что в суматохе Поршень скользнул в серый джип неподалеку.

— Дрын, ты откуда? — выпалил он, оказавшись рядом с вожаком Промзавода.

— Машка, — коротко объяснил тот, не забыв пнуть в живот Шушу, который бодро работал своим шампуром на зависть Д'Артаньяну.

— Дрын, мне Поршня догнать надо.

—Давай, жми…

— Справишься?

— Да. Теперь справлюсь, — и он звучно въехал Хамычу в скулу, от чего тот закачался, как молодой тополь.