Книга Белоснежка и семь апостолов - Всеволод Пименов

— Венди, — повторил он, — как… ты… здесь?

— Это сон, — сказала я ласково, потому что чувствовала себя обязанной предупредить его об этом. — Я тебе снюсь.

Я дотронулась до его руки кончиками пальцев, и он схватился за меня, будто страшился сию секунду упасть в пропасть, а я была единственной опорой. Руки Отто были холодными, сухими и жесткими, словно отлитыми из пластмассы. Но от этого прикосновения сердце в груди сделалось огромным, так что некуда было вдохнуть воздух, и заколотилось изо всех сил.

— Нет, не снишься;— заговорил он горячечным шепотом. — Господи, Венди, это вправду ты! А где… где все?

— Они тоже спят. Только в другом месте. Здесь только я. Пойдешь со мной? Я выведу тебя отсюда, во сне у нас все получится.

— Очнись, Венди, — сказал он повелительно и пребольно ущипнул за руку, так что я взвизгнула и отскочила. — Ты не спишь! Венди, слушай меня. Ты не спишь. Мы с тобой оба в бункере, под землей…

— На полигоне, — подхватила я. — Я знаю, где это. У нас есть карта. Мы придем за тобой очень скоро.

— Если вы вправду хотите меня вытащить, тебе надо вернуться к ребятам и привести их прямо сейчас. Понимаешь? Прямо сейчас! Потом будет поздно, Венди! Прямо сейчас, ты слышишь?

— Я не могу.

— Можешь, Венди, я знаю. Можешь. Поторопись!

— Давай я сама выведу тебя отсюда. Ты заперт? Тогда я отопру замок.

— Господи, да когда же ты очнешься! — сказал он, заводясь. — Там люди, Венди, за этой дверью, много людей, среди них маги, одна ты не справишься!

— Справлюсь.

В эту секунду я ничуть не сомневалась в этом.

Он помолчал. Я не решалась приблизиться к нему снова, чувствуя, что он все еще злится. Он так и не встал с кровати.

— Вот что, — наконец произнес он угасшим голосом, — Выполни одну мою просьбу.

— Я сделаю все, о чем ты попросишь. Ты знаешь.

— Если я попрошу убить — убьешь?

— Да, — без колебаний ответила я. Как он смеет сомневаться?!

— Подумай.

— Да, — повторила я. — Я умею.

Он вздрогнул, услышав правду.

— Кого мне убить? — спросила я, чувствуя, что он не решается продолжить разговор.

— Меня.

— Нет! — крикнула я и испугалась собственного голоса.

— Да, Венди, так надо. Это должен был сделать Пит, но он не смог. Не знаю почему. Ты сильнее, ты сможешь.

— Нет, Отто, не проси…

— Это же сон, ты помнишь? Все будет в порядке. Так надо. Подойди. Да подойди же! Руку дай. Вот так, сожмешь на горле…

Он прижал мою руку к своему горлу. Никогда прежде он не позволял к себе прикасаться. Ладонь скользнула по щетинистой коже выше, к лицу, к волосам… нестерпимо, болезненно захотелось его обнять. Сейчас же, пользуясь безумным мгновением сна. Прижаться губами, не дать сказать больше ни слова…

— Сделай, Венди, — сказал он почти нежно ровным голосом гипнотизера. — Хорошая моя девочка. Нельзя, чтобы они нас остановили. А если я буду жив, у них получится.

— У меня болит рука, — сказала я, продолжая завороженно гладить его по щеке. — Не выйдет.

— Попробуй.

И только потом он дотронулся до правой руки, все еще прибинтованной к туловищу, пробежал пальцами до плеча, замер… вздохнул.

— Как у тебя с телекинезом?

— Не получится…

— Уходи, — произнес он равнодушно и мотнул головой, стряхивая с лица мои пальцы.

Я заплакала.

— Вот, возьми это, спрячь в карман.

Отто вложил мне в руку свои очки.

— У меня нет карманов, я разделась, когда ложилась спать.

Это прозвучало глупо даже для сна. Отто засмеялся мелким дребезжащим смехом.

— И верно, нет. — Смех сделался громче. — Господи, Венди, я так привык видеть тебя голой, что даже не задумывался о таких вещах! Карманов у нее нет! Карманов! Нет!

И захохотал во всю силу легких. Мне сделалось страшно.

Голой, сказал он. Голой. Он всех нас всегда видел голыми. Мало того — прозрачными. И мы тоже об этом не задумывались. Никогда.

— Уходи, — напомнил он сквозь смех. — Давай, беги за Артемом, давай! Карманов у нее нет! Не-ту! Не-ту! Ни одного кармашка!!!

Я попятилась в темноту, сжимая в руке очки, и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в холодную стену. Она промялась без особого усилия, сделалась вдруг теплой и рыхлой, а потом в один миг я почувствовала, как тело изменило положение: кровь прилила к голове, а ноги потеряли опору, точно меня перевернула какая-то сила. Но спиной я продолжала чувствовать плотное препятствие… от неожиданности я разжала пальцы, выронив очки, ноги задрыгались в пустоте, и только сейчас я поняла, что Отто рядом больше нет.

Отто остался во сне, а я вынырнула из него — с бьющимся сердцем, с судорожно колотящими по одеялу ногами, с головой, втянутой в плечи. И не стена была у меня за спиной — широкая Максова кровать.

Лицо было мокрым, глаза опухли от слез.

Почему даже у сна про Отто не может быть хороший конец? Неужели я не заслужила даже счастливого сна?!

На душе сделалось так горько, что я расплакалась уже наяву.

— Венди проснулась, — раздался за дверью голос Димки.

Я торопливо отерла глаза краем одеяла.

Дверь приоткрылась, но тут Чжао пристыдил Димку:

— Стучаться надо!

— Ладно, ладно, тук-тук. Прикройся там. Готово? Мы входим.

— Заходите уж, — сказала я, натягивая одеяло до подбородка. Но потом вспомнила, что заснула, не сняв водолазки (просто не смогла ее стянуть из-за бинтов).

На пороге возникли Димка, Влад и Артур. Просунулись в комнату все разом, сомкнувшись в дверном проеме плечами. Позади маячило улыбающееся лицо Чжао.

— Чего грустим? — бодро осведомился Димка.

Я через силу улыбнулась:

— Да так… сон плохой. Где Артем?

Димка посерьезнел.

— Они с Максом уехали в город. Взяли карту. Проверят точное положение полигона. Прикинут что и как… Потом сядем вместе и будем думать, что делать дальше.

— А-а, — только и сказала я.

— Так, батеньки, поворотитесь-ка все, — скомандовал Димка, — у нас тут сейчас будет медосмотр.

Парни освободили проем и исчезли в гостиной.

Димка подошел к кровати, присел на краешек, засучил рукава серого, домашней вязки, свитера, точно собирался сию секунду наколдовать латексные перчатки, торжественно надеть их и изобразить настоящего доктора.

— Так, для начала вылезай. Сейчас снимем бинты и посмотрим, какую оценку я получу за вчерашний сеанс хилинга.