Книга Спутники Волкодава - Павел Молитвин

— Да нет же, я вообще не хочу жениться! Ни на Эларе, ни на ком другом.

Над столом повисла тишина, и тут в просторную кухню, в которой вечерами собиралась на обед вся семья, вошел Мюран с Тревирой — четырнадцатилетней дочерью Нетора.

— О, все уже в сборе! Тревира рассказала мне о том, что Эврих охмурил дочь Палия. Поздравляю, девушка исключительно хороша собой! — с порога пробасил старший из братьев.

— Во! Достойный разговор! А знаешь ли ты, что заявил наш юный сердцеед? Он, видишь ли, не желает жениться! — произнес Фруги с набитым ртом.

— Как интересно! Рыба отказывается плавать в воде? И почему бы это? Ты ведь, кажется, был влюблен в Элару? В нее, впрочем, влюблен каждый второй парень в городе. — Мюран поцеловал матушку в лоб и, заняв свое место за столом, потянулся за кружкой.

— Мало ли в кого я был влюблен! Если бы я на каждой женился, тут бы уже было не протолкнуться от моих жен! — выпалил Эврих, искоса посматривая на братьев и старательно отводя взгляд от отца, который, выпивая за его здоровье, перед младшим сыном кружку поставить все же не предложил.

— Отлично сказано! Жаль, Элара не слышит, — подала голос Тревира, одобрительно поглядывая на брата.

— Сказано-то неплохо, и мысль здравая, однако если его застали в ее постели… Закон Первой Крови — это не шутка, — пробормотал Мюран, склоняясь над миской. Он первым из собравшихся понял, к чему приведет этот разговор, и аппетит у него разом пропал, но раз уж сел за стол — надо есть.

— Да о чем тут говорить! Любой парень на твоем месте плясал бы от счастья! — Фруги недоумевающе уставился на Эвриха. — Ты что же, и вправду отказываешься жениться на Эларе или просто голову нам морочишь?

— Тихо! Ни о каком отказе не может быть и речи! — рявкнул Нетор. — Мы уже обо всем с Палием договорились, и, как верно сказал Мюран, существует Закон Первой Крови! Или вы забыли о нем?

— Не каждый прут по закону гнут! — буркнул Эврих, не глядя на отца.

— Хватит блажить! Это дело нешуточное! Ты знаешь, какой выкуп может потребовать Палий за учиненное его дочери бесчестье? Он нас по миру пустит и будет прав — за такую глупость шкуру спустить мало!

— Отец, разве ты не понимаешь, что она нарочно все подстроила, чтобы женить меня на себе?

— Еще как понимаю! И очень благодарен ей за это! Умная, смелая и решительная девчонка, и самое удивительное — что она в таком дурне нашла, за что полюбила? О такой жене только мечтать можно! А ты нос воротишь, и выходит на деле-то еще глупей, чем я думал. Спроси вон братьев, мать, сестру, если моего слова тебе мало! — Широкое лицо Нетора потемнело от прилива крови. — Ну скажите же ему! Такой шанс раз в жизни выпадает — и то не каждому!

— Меня вот никто женить на себе не рвется… — неожиданно уныло сказал Фруги. Эврих покосился на брата: тот был хорош собой, высок, статен, девчонки его не избегали, и тем страннее было услышать из его уст это полупризнание.

— Наверное, я на твоем месте женился бы не колеблясь, — проговорил Мюран, задумчиво поглядывая на Эвриха. — Мне кажется, для счастливого брака, каким я его себе представляю, значительно важнее, чтобы любили меня, нежели сам был без памяти влюблен. У мужчин и помимо дома есть достаточно интересного в жизни, для женщины же любимый супруг — единственный свет в окошке. Ну и дети, разумеется, если они будут.

Флориана согласно кивнула. Она полагала, что муж и старшие сыновья ее совершенно правы, но больше всего ей хотелось, чтобы Эврих был счастлив, и если он категорически не хотел жениться на Эларе…

— А я считаю, что дочь Палия — бессовестная дрянь, если решила заполучить себе в мужья Эвриха таким способом! — выпалила вдруг Тревира. — Не слишком-то, значит, она верит в твою любовь и собственную привлекательность, раз вынуждена была пуститься на подобную хитрость! И чести это ей, во всяком случае, не делает!

— Ты что несешь! Что ты во всем этом понимаешь?! Подрасти сначала, тогда по-другому судить будешь! — яростно обрушился на дочь Нетор, сверкая глазами так, будто собирался испепелить ее взглядом.

— Нельзя начинать совместную жизнь со лжи и принуждения, — твердо сказал Эврих, наконец-то сумев облечь в слова то, о чем думал весь день после разговора с Палием. — Я не женюсь ни на Эларе, ни на ком другом, пока сам не захочу этого. Отец, как ты не понимаешь, я же ей всю жизнь этого предательства простить не смогу!

— Какое же это предательство, если она тебе добра желает, облагодетельствовать хочет? Ведь она тебе все, что у нее есть, отдать готова!

— Пусть она это лучшее себе оставит, мне без надобности!

— Хорошо. До утра еще есть время все обдумать и перерешить, — почти спокойно произнес Нетор, поднимаясь во весь свой немалый рост и нависая над сидящими за столом подобно скале. — Но знай, если ты откажешься жениться на Эларе, я не стану платить виру ее отцу. Даже предлагать не буду — из-за дурости твоей и упрямства глупого позориться на старости лет не хочу. Останется мне тогда лишь отречься от тебя прилюдно, проклясть и выгнать из своего дома. А уж префекторат, можешь быть уверен, потребует твоего изгнания из Феда.

— Что ты говоришь, папа?! — Тревира уставилась на отца широко раскрывшимися от ужаса глазами.

Нетор насупился и развел руками:

— А что еще я могу сделать? Тебе известен Закон? Или ты хочешь, чтобы все мы из-за каприза Эвриха оказались выкинутыми на улицу, чтобы нас всех изгнали из Феда, без каких-либо средств к существованию? Я знаю Палия много лет, и отказ Эвриха он воспримет как тяжелейшую обиду, загладить которую не удастся никаким выкупом. Элара — его младшая, самая любимая дочь, и ради ее счастья он кому угодно жизнь изломает!

Флориана тихо ахнула, а Мюран примирительно сказал:

— Пусть Эврих выспится как следует и обдумает все на свежую голову.

После такого разговора спать юноше совершенно расхотелось, и, дабы избежать продолжения разговора с братьями и Тревирой, которые, конечно, не оставили бы его в покое, он, улучив момент, выскользнул из дома.

Юноша чувствовал, что ему необходимо побыть одному или в обществе тех, кто не стал бы донимать его разговорами о свадьбе. Побродив по улицам города, он неожиданно обнаружил, что ноги сами собой вынесли его к «Обжорке», из которой доносилось бренчание лютни, под звуки которой Блоссий обычно исполнял свои нескончаемые полупристойные баллады. Сообразив, что время уже позднее и школяры успели вернуться от Непра, Эврих заглянул в таверну и был встречен радостными возгласами друзей.

— Вот и усмиритель Памелы явился! — приветствовал его Армии. — Куда это ты вчера запропал?

— Ты, брат, такое зрелище пропустил! Видел бы ты, как посетители «Борова» через черный ход повалили! — вторил ему Сестий. — Картинка была почище, чем когда мы чучело волка в столовую префекта приволокли!

— Да он небось, пока мы глаза на Хряка пялили, новую девку подцепить успел! Потому сегодня у Непра и не появлялся. Так ведь? — предположил Гвен.