Книга Последняя жертва - Райчел Мид

— А вместо этого у него украли падчерицу, — сказала я. — Но зачем Виктор и Роберт похитили ее? И как, черт побери, два старика сумели справиться с девушкой-подростком?

— Думаю, они сильнее, чем кажутся, да и принуждение тут наверняка сыграло свою роль. А зачем? Трудно сказать. Однако Виктор жаждет власти. Держать при себе пропавшую Драгомир — неплохой способ добиться этого.

Я стукнула по дереву.

— Теперь нам никогда не представить ее ко двору.

— Нужно просто найти ее, — сказала Соня. — И мне это по силам — как только она уснет.

— Вы тоже умеете проникать в сны. — Надежда вспыхнула с новой силой. — Так разыщите ее побыстрее. Выясните…

— Я пробовала. Она не спит. И, спорю, они по этой самой причине не будут давать ей спать, пока не уедут от нас подальше. Конечно, я не оставлю своих попыток.

Не идеально, но лучшее, на что можно было рассчитывать в данный момент.

— А что с Мастрано и Сидни?

— Их усиленно допрашивают.

Лицо Сони вытянулось. Я понимала — она переживала из-за того, что бросила Эмили, но и я тоже переживала из-за того, что бросила Сидни.

Я мягко прикоснулась к ее плечу.

— С ними все будет хорошо. То, что вы сделали, поможет Джил.

Она кивнула.

— Как мы будем поддерживать контакт? Я не могу постоянно дожидаться, пока ты уснешь.

Отличный вопрос.

— Попробуем раздобыть сотовый телефон… Бог знает, как он нам необходим. И… почему бы вам просто не приехать к нам? Где вы, между прочим?

Может, не стоило приглашать ее к нам? Мы с Дмитрием столько претерпели, чтобы сохранить в секрете место своего пребывания, и эта последняя стычка со стражами все еще помнилась очень ярко. Мало того что наше пленение создаст очевидные проблемы — заключение в тюрьму, казнь и так далее, — мы утратим возможность помочь Джил. Тем не менее я была уверена, что Соня наш союзник и на данный момент единственная ниточка к Джил.

Рассказав Виктору, где мы, я пошла на аналогичный риск. И хотя технически он помог нам, в итоге от этого мы и пострадали. И все-таки я сообщила Соне название нашего кемпинга и насколько смогла объяснила, как до него добраться. Она обещала приехать — уж не знаю как, но, подозреваю, у нее хватит находчивости — и продолжать попытки дотянуться до Джил.

— Соня… — Я понимала, что нужно просто позволить ей закончить сон, но не могла удержаться. У нас полно важных проблем, а я лезу с такими пустяками. Плюс это очень личный вопрос. — Помните, в машине я сказала, что встречалась со своим бойфрендом? Вы тогда вроде бы удивились.

Она вперила в меня долгий, изучающий взгляд, будто всматриваясь в самую душу, что мне совсем не нравилось. Иногда возникало чувство, что иметь дело с сумасшедшей Соней было безопаснее.

— Ауры о многом говорят, Роза, и я умею их расшифровывать. Скорее всего, гораздо больше по сравнению с твоими друзьями. Твоя личная аура уникальна, хотя она немного меняется в зависимости от твоих эмоций и состояния души. Когда человек влюблен, это видно. Его аура сияет. Когда ты спала, твоя аура была яркой… но не в той степени, как можно было ожидать при встрече с любимым человеком. Конечно, отношения никогда не бывают одинаковыми, да и сами люди пребывают на разных стадиях. Я бы не стала обращать на это внимания, вот только…

— Вот только что?

— Вот только когда ты с Дмитрием, твоя аура похожа на солнце. И его тоже. — Она улыбнулась, заметив мое потрясение. — Тебя это удивляет?

— Я… В смысле, мы расстались. Раньше мы были вместе, но после возвращения он больше не хочет меня. Вот я и решила идти дальше. — «Идти дальше», по-видимому, означает держаться с Дмитрием за руки и переживать страстные моменты близости. — Поэтому я с Адрианом. И счастлива с ним.

Это последнее прозвучало, как будто я защищаюсь. Кого я пытаюсь убедить? Соню или себя?

— Поступки и чувства редко согласуются между собой, — заявила она в духе наставлений Дмитрия. — Не пойми меня неправильно, но, по-моему, тебе есть над чем задуматься.

Замечательно. Теперь мне дает советы безумная женщина.

— Ладно. Допустим, в этом что-то есть. Я отступилась от Дмитрия всего недели две назад. Возможно, что-то от прежних чувств во мне еще сохранилось.

Возможно? Я подумала о том, как в машине всегда остро ощущаю его физическое присутствие, о моментах беззаботной гармонии в библиотеке, о том, как это здорово — работать в нашем обычном единении, когда мы понимаем друг друга без слова и даже без взгляда. И всего несколько часов назад в гостевой комнате…

Соня рассмеялась.

— Возможно? Спустя всего две недели? Роза, ты так умна во многих отношениях… и так по-детски наивна в других.

Терпеть не могу, когда ссылаются на мой возраст, но за недостатком времени позволить себе приступ гнева было бы роскошью.

— Ладно, пускай! Я все еще испытываю к нему чувства. Но не он. Вы не видели его сразу после обратной трансформации. Это было ужасно. Он впал в такую депрессию! Заявил, что хочет избегать меня любой ценой, что никогда больше никого не сможет любить. Только после начала этого безумного побега стал вести себя почти как прежний Дмитрий.

— Мы с ним обсуждали это. — Лицо Сони снова приняло серьезное выражение. — Депрессию. Я его понимаю. Быть стригоем… делать то, что мы делали… после этого не чувствуешь себя достойным жизни. Только чувство вины, тьма и тяжелейшие воспоминания о совершенном зле.

— Вы… Вы вели себя не так, как он. В смысле, иногда выглядели печальной, но в другие моменты держались так, будто… ничего не произошло. Вы уже стали прежней собой. Почему между вами такая разница?

— Ох, меня все еще терзает чувство вины, поверь. После того как Роберт изменил меня… — В тоне, каким она произнесла его имя, чувствовалась злоба. — Мне не хотелось покидать свой дом, свою постель. Я ненавидела себя за то, что творила. Хотела, чтобы меня закололи насмерть. Потом Дмитрий поговорил со мной. Сказал, что чувства вины не избежать и тот факт, что я страдаю, доказывает, что больше я не стригой. Но он добавил, что нельзя позволять чувству вины мешать мне снова вступить в жизнь. Нам, ему и мне, дарован второй шанс, который нельзя упустить. По его словам, сам он не сразу осознал это и не хочет, чтобы я повторяла его ошибки. Советовал, пока не поздно, принять жизнь, ее красоту и людей, которых я любила прежде, — как бы трудно это ни было. Стряхнуть с себя стригойское прошлое, которое тяжким грузом давит на меня. Клялся, что сам он больше не позволит прошлому управлять своей жизнью — что звучит прекрасно, но, поверь мне, очень трудно осуществимо — и не допустит, чтобы его существование было лишено смысла. Кое-что он уже потерял навсегда, но остальное не выпустит из рук.

— Он говорил вам это? Я… Я даже не уверена, что все понимаю.

«Советовал, пока не поздно, принять жизнь, красоту и людей, которых я любила прежде».