Книга Богатство Лас-Вегаса - Ферн Майклз

Как она прекрасна, думал Эш, глядя на свою мать, стоявшую на небольшой площадке, с которой она обычно пела для посетителей. А с каким восторгом слушала ее публика! Да, они любят ее. Жаль только, что их не очень много. Зал был заполнен не больше чем наполовину. Конечно, надо сделать скидку на время года: август не лучший месяц для бизнеса. Да и день сегодня не выходной.

И все же Эш знал, что и сентябрь вряд ли поправит положение. С тех пор как он вернулся, не было еще дня, когда от посетителей не было бы отбоя. Чего не хватало «Серебряному доллару», так это некоторого блеска. Давно пора отделать зал хромом, стеклом, зеркалами. Заставить людей двигаться в ином, современном ритме, быстрее, энергичнее. Сейчас некоторые завсегдатаи «Серебряного доллара» приходят сюда подремать и оживляются, лишь, когда мать начинает петь.

Эш относился к ее выступлениям скептически: впустую потраченное время, ведь когда она поет, никто не делает ставок и не заказывает выпивку.

Эш подождал, пока мать закончит последнюю песню. Никто — по крайней мере, насколько он знал — не мог так исполнить «Сентиментальное путешествие», как она. Когда аплодисменты стихли, Салли поклонилась и сошла со сцены. Эш чувствовал, что посетители ждут от нее еще двух песен — «Если бы я любила тебя» и «До самого последнего вздоха», — но она уже спустилась в зал и направилась к столику Дэвина Роллинза. Эш поискал глазами самого поверенного, но того нигде не было видно. У него появился шанс изложить матери свои взгляды.

Эш прошел по коридору, кивая на ходу служащим. Здесь было темно и уныло, все нуждалось в обновлении. Он постучал в дверь, отметив про себя, что волнуется. И так всегда, когда нужно поговорить с ней. Каждый раз в ее присутствии его охватывало дурацкое волнение, начинали дрожать руки, а язык немел. Она его пугала, парализовывала волю и мозг. Войдя в комнату, он спрятал руки в карманы брюк.

— Эш! Как хорошо, что ты зашел. Надеюсь, тебе понравилось мое выступление. Ты об этом хотел сказать?

— Я всегда слушаю тебя с удовольствием, мама. И сегодня ты прямо-таки загипнотизировала публику.

— Спасибо, Эш. Чем я могу тебе помочь? — спросила Салли, вытирая лицо влажной салфеткой.

— Мне надо поговорить с тобой, мама, — сказал Эш, переведя дыхание. — Не думаю, что для тебя это секрет: мы несем большие убытки.

— Я знаю, Эш. Но не хочу, чтобы ты беспокоился по этому поводу. Важнее, что у людей есть работа. А теряем мы не так уж много, и с этим жить можно. Если же верить Саймону, то мы вообще ничего не теряем.

— А какое отношение имеет ко всему этому Саймон?

— Еще несколько месяцев назад он сделал интересное предложение и даже инвестировал довольно значительные суммы, уже дающие прибыль. Ты же знаешь, как ему нравится играть на бирже. — Салли улыбнулась сыну, глядя в зеркало.

— Играть?

— Это такое выражение, Эш.

— И Саймон одобряет то, как ты ведешь дело?

— Нет. Но те прибыли, которые он получает в других местах, восполняют наши потери здесь.

— Мне кажется, что пришло время продать наши заведения, в том числе и «Серебряный доллар». Если этого не сделать, можно потерять все. Времена меняются, и мы должны успевать за ними. Если же мысль о продаже тебе неприятна, необходимо предпринять другие меры: обновить интерьер, устраивать классные шоу. Или ты хочешь, чтобы это место называли «бывшим»? Бинго! Это же мертвый груз. И не убеждай меня, что он не весит у нас на ногах. Давай избавимся от этих заведений, пока еще не поздно. Сколько посетителей бывает у нас за неделю? Хорошо, если пятьдесят. Это никого уже не интересует.

— А что будет со всеми этими людьми? С их семьями? Они зависят от меня, и я не могу вот так просто избавиться от них. Но позволь полюбопытствовать, что бы ты сделал, если бы я согласилась с твоим предложением?

— Построил бы новое, современное казино на пустующей земле. Это в духе времени.

— Зачем?

— Зачем? Чтобы делать деньги. Я хочу зарабатывать больше. У меня семья, которую нужно содержать. С теми деньгами, которые ты мне платишь, это невозможно. Папа обещает мне вдвое больше, если я перейду к нему.

— Так это все из-за денег? Тебе нужно больше? Почему ты никогда не говорил?

— Потому что мне не нужны подачки. Если я управляю, то я и должен принимать решения. Я, а не ты. Каждый раз, когда я делаю какое-то предложение, ты его отвергаешь. Скажи, зачем ты меня держишь в таком случае? — с горечью спросил он.

— Я думала… у тебя семья… тебе необходимо больше свободного времени…

— Мама, если ты будешь настаивать на том, чтобы все оставить по-прежнему, мне придется подумать о предложении папы.

— Ты уже обсудил все с Фанни?

— Да, — солгал Эш.

— И она согласна с тобой?

— Да, — снова солгал он.

— Ты говоришь неправду, Эш. Я твоя мать, и тебе не следует меня обманывать.

Эш нахмурился. Черт побери!

— Фанни моя жена, и она будет делать то, что я хочу. По-моему, она опять беременна, так что в ближайшее время ей будет не до бизнеса.

— Опять?! Боже мой, Эш, бедняжка еще не оправилась от предыдущей беременности. Где Фанни?

— В Санрайзе. Она вернется со дня на день. Мы больше не хотим пользоваться твоим гостеприимством. О своей семье я позабочусь сам.

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно.

— Понятно, Эш. Ты поступил сейчас именно так, как поступал ребенком: если тебе не удавалось настоять на своем, ты собирал свои игрушки и уходил играть один. Тебе следует усмирить свой эгоизм и больше времени и внимания уделять семье, детям.

— Именно о них я и забочусь. А из-за чего иначе затевать мне этот разговор?

— Ты хочешь, чтобы контроль над бизнесом перешел от меня к тебе? Хочешь посидеть за рулем? Так теперь говорят?

— Не знаю. Но я не буду твоим лакеем, мама. Полагаю, нам нечего больше сказать друг другу. Завтра ты можешь нанять кого-то вместо меня.

— Эш, тебе нужно поговорить обо всем с Фанни.

— Черт возьми, мне надоело слышать: «Фани то», «Фанни это»! Фанни будет делать то, что я хочу, и тогда, когда я хочу.

— Эш, ты хоть сам-то себя слышишь? Фанни — живой человек. Ты не можешь владеть ею.

— Ты тоже! — вспылил он. — Хотя, наверное, считаешь иначе. Ты дала ей все, что можно было дать. Так вот, мы возвращаем автомобиль, потому что не можем позволить себе содержать два. Мы больше не нуждаемся в твоих служанках. Черт возьми, ты ей все-таки не мать. Ты моя мать! Черт, не знаю, что меня дернуло вообще пытаться поговорить с тобой. И не лезь в нашу с Фанни жизнь!

— Эш… подожди!

Он хлопнул дверью. Салли сняла голубое платье, в котором выступала, надела свой обычный костюм и беспомощно огляделась. Она подняла трубку телефона и механически набрала номер.