Книга Троянский конь - Стэл Павлоу

Ген поднялся на ноги и пошел к центру библиотеки, осматривая комнату, пока не нашел то, что искал.

– Может быть, в этой жизни ты вообще еще никого не убил,– просто ответил он.

– Только это и имеет значение,– сказал Норт.

15.13

Ба-бах!

Норт поспешно подал знак Мартинесу. Молодой детектив возился со своим мобильником, заставляя сотрудников телефонной компании побыстрее отследить, откуда звонит Ген.

Эш уже осмотрел аппарат, но на нем не было дисплея с определителем номера.

Норт решил невозмутимо и непринужденно продолжать разговор. Получалось плохо.

Он спросил:

– Как там Саваж?

Ба-бах.

Ген не ответил. Норт услышал в трубке только скрежет металла, скрип отвинчиваемых болтов и треск, как будто ломали хрупкий пластик.

«Что он там делает?»

Норт снова заговорил:

– Знаешь, а Саваж гораздо старше, чем я его помню.

Эта фраза не осталась незамеченной остальными полицейскими, присутствующими в комнате.

Спустя какое-то время Ген ответил:

– Ты заставил его поволноваться.

Ба-бах.

«Хорошо».

– Почему это я заставил его поволноваться?

– Ты – провалившийся эксперимент, потому что ты ничего не помнишь. Ты – бесполезный ребенок Саважа, который не унаследовал его доминантные гены. Однако ты все равно сумел его найти.

«Я – эксперимент?»

Норта захлестнула неукротимая ярость.

«Я – эксперимент!»

«Не язви».

«У каждого есть выбор».

– Может быть, я не хотел вспоминать.

– И ты еще спрашивал, почему я тебе завидую? Интересно, каково это – жить нормальной жизнью? Когда твое детство не отравлено кошмарными видениями смерти, крови, убийств и жестокого секса – и все это в сознании трехлетнего мальчишки?

Норт не жалел его.

– Так быть не должно.

В ответе прозвучало отчаяние:

– Ты думаешь, у меня был выбор? Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

– Нет, Ген. Ты не тот, кем себя считаешь.

Мартинес что-то лихорадочно записал в блокноте и показал Норту.

«Он говорит по сотовому»,– прочел Норт.

Ген может быть где угодно.

Ген снял пластиковый корпус с последнего детектора дыма на задней стене библиотеки и бросил его на пол. Лезвием перочинного ножа он аккуратно освободил проводки, а потом отвинтил потускневшие электрические контакты. Он все время крепко прижимал проводки к блестящему лезвию ножика, чтобы не разорвать цепь. Чтобы они по-прежнему оставались подключенными к сети безопасности здания, когда он отсоединит пожарный сенсор.

– Зачем выслеживать и убивать других, если мы такие одинаковые? – спросил Норт.

Ген скрутил вместе тонкие проволочки, вручную закрепляя контакт.

– Потому что я хотел, чтобы это закончилось – эта болезнь памяти. Я снова хотел стать целым.

Он положил ножик в карман и вернулся к центру библиотеки, переступив по пути через тела убитых охранников.

– Если ты – осколок какого-то древнего сознания, ты хоть раз задавался вопросом, что это за сознание?

Ген проигнорировал его. Норт задал неприятный вопрос. Вместо того чтобы отвечать, он осмотрел блестящие металлические разбрызгиватели на потолке библиотеки.

Он вспомнил, что этажом выше библиотеки находится склад реактивов для химической лаборатории. Некоторые из них взрывоопасны – водород, ацетон и бутанол. Другие – например, соляная кислота – быстро испаряются и превращаются в едкий газ.

Ген не мог добраться до разбрызгивателей и дезактивировать их. Кроме общей сети, у каждого разбрызгивателя была автономная система включения – маленькие стеклянные ампулы предохранителей, которые ломались от высокой температуры при пожаре. Нужно было придумать что-то еще.

«Переставь мебель в комнате».

Передвинуть книжные полки так, чтобы вода из разбрызгивателей не попала в углы библиотеки.

Ген не забывал о двух камерах наблюдения. Он должен все время оставаться вне поля зрения, иначе его план не сработает.

– Сам не знаю, почему я вообще решил попросить тебя о помощи. Не могу понять,– сказал он.

– А я вот что понял, Ген. Я понял, что все мы – не то, что мы о себе думаем, а то, что мы делаем.

– Я уже знаю, что ты собираешься сделать.

– И что же?

– Ты собираешься меня убить.

15.16

Связь оборвалась.

Норт нажал звездочку, шесть и девять, а потом позвонил по номеру, который дала ему справочная. Но Ген не ответил. Норт разозлился и бросил трубку.

– Где он?

Мартинес прикрыл ладонью свой сотовый.

– Они сейчас отслеживают ретрансляторную вышку.

– К черту вышку! – торопливо перебил его Эш.– Ты прочесал четыре квартала. Скажи им, пусть задействуют возможности Е911. Они определят место с точностью до пятидесяти метров.

Мартинес покачал головой и отключил связь.

– С Е911 ничего не выйдет. У него старая трубка, зарегистрированная на этот самый адрес.

– И все-таки что там с сотовой вышкой? – спросил Норт.

– Где-то в средней части города. Седьмая авеню. К северу от Таймс-сквер.

«Совсем близко от Адской Кухни».

Ген направлялся не к туннелю Линкольна, когда Норт преследовал его от музея. В суматохе он запаниковал. И потерялся.

Ген сваливал книги в груду в углу библиотеки до тех пор, пока его не устроили размеры погребального костра. Он отгородил этот угол от разбрызгивателей и камер наблюдения плотной стеной передвинутых книжных полок и зажег очищающее пламя.

Огонь лизал сухую бумагу и быстро распространялся. Обложки верхних книг почернели и съежились, как будто какой-то адский демон взялся читать их эзотерические сюжеты.

Если смертные помнят при помощи книг, то, может быть, вот так они забывают.

«Нашему отцу за многое придется ответить».

Ген достал свитки тонкого пергамента, на которых были старательно записаны родословные бессмертных, и швырнул их в дымящийся погребальный костер.

Шаря по библиотеке, Ген заметил, что кто-то оставил в корзине для бумаг пустую пластиковую бутылку из-под минеральной воды.