Книга Обреченный убивать - Виталий Гладкий

– Где взял? – спросил я парня, показывая ему диктофон.

– Там где и запись – на пульте прослушивания.

– И тебя никто не увидел?

– Видели… – как-то неопределенно пожал плечами Ерш.

А я выругался, обозвав себя нехорошим словом – чего здесь непонятного, если учитывать способности этого парня…

– Как скоро обнаружится, что на пульте побывал посторонний?

– Если нам повезет, то только утром. Как раз была смена… – Понятно, дай Бог…

Я решительно стал подниматься по ступенькам.

– Жди меня здесь. Схожу за шефом…

Я шел по коридорам, особенно не таясь, – будто возвращался с вечерней прогулки: время было еще раннее, около десяти вечера. Шел и восхищался Ершом – с каким блеском он обустроил себе помощь, добыв для этого все (даже больше, чем все) необходимое.

Да-а, котелок у него варит…

Едва завидев мое серьезное лицо, Кончак начал собираться. Несмотря на то, что я застал его в разобранной постели, сна у него не было ни в одном глазу.

Он ни разу не спросил, куда мы идем и зачем, и лишь когда я показал ему на дверь подвала, он вопросительно поднял на меня свой тяжелый, пронзительный взгляд.

Успокоительно кивнув, я зашел в котельную; следом за мной бесшумно, как будто вернулись его лучшие годы, прошмыгнул и шеф.

– Кто это? – требовательно спросил Кончак, завидев настороженного Ерша.

Я объяснил.

– Понятно… – неопределенно сказал Кончак и показал на диктофон: – Включи.

Прослушав запись, он побледнел. Мы с ним переглянулись. И я и Кончак хорошо понимали, что коль скоро на нас объявлена охота, то возможен вариант, что они не будут ждать, пока мы отоспимся и придем на совещание.

Но и запускать в этот огород спецназ по темноте тоже нельзя – на незнакомой местности возможны ловушки и засады, что чревато большими потерями личного состава. К тому же невозможно привлечь вертолеты.

А это значит, что кое-кто из мафиозных гавриков может уйти. Мне-то было все до лампочки, но Кончаку такая компра нужна как зайцу балалайка.

– У тебя есть план? – обратился ко мне Кончак.

– Ага, – простодушно ухмыльнулся я. – Ноги в руки – и на отрыв.

– Гениально. Особенно по части простоты. Я – за. Идем!

– Извините – а как со мной? – ловким маневром Ерш перекрыл нам выход.

– Молодой человек, я вам сочувствую, но в нашем нынешнем положении трудно обещать что-либо определенное.

– Но вы мне поможете?

– Не думаю. – Кончак начал злиться. – Нам не нужна обуза. Пройти охранение будет даже для нас задачкой отнюдь не из легких.

– Вы мне обязаны помочь!

– До чего не люблю надоедливых людей… – брезгливо процедил сквозь зубы Кончак и выразительно посмотрел на меня. – Шеф…

Мой голос дрожал от ярости.

– Во-первых, он нам жизни спас, во-вторых, это просто непорядочно, а в-третьих – нам из этого подвала живыми не выбраться. – Даже так?

Кончак был ошарашен.

– И это говоришь ты, Волкодав!?

– По сравнению с ним мы щенки. – Интересно…

Кончак только теперь обратил пристальное внимание на Ерша, застывшего в угрожающей позе.

– Очень даже интересно… Ладно, извини, парень, сам видишь, какие обстоятельства. Мы уйдем отсюда вместе и поможем тебе. Даю слово.

– С-спасибо… – прошептал Ерш и облегченно привалился к стене. – У меня есть кое-какие мысли, как покинуть территорию незаметно…

– Расскажи, – потребовал Кончак, демонстративно отвернувшись от меня.

Обижается, понял я, и в душе с ним согласился: неподчинение старшему в армии – страшный грех. У меня было лишь одно оправдание – похоже, из рядов "непобедимой и легендарной" нас уже вычистили.

Или собираются вычистить.

– Неплохо, неплохо… – одобрил шеф план Ерша. – Я думаю, что сработает.

– Если только раньше времени не выпустят сторожевых псов.

– Когда обычно их выпускают?

– Нас предупреждали, что ровно в полночь. А там, кто его знает…

– Рискнем. Все равно выхода иного нет. Готовы? – оглядел нас Кончак с головы до ног – старая диверсантская привычка, въевшаяся в сознание намертво. – Попрыгали. Хорошо, звона нет. А теперь – с Богом!

Киллер

И все-таки псов они выпустили раньше времени. Похоже, из-за опасений, что военные догадаются об ожидающей их опасности и попытаются сбежать…

Что такое эти псы, мы прочувствовали на своей шкуре, когда до забора оставалось не более двадцати метров.

Сначала все шло как по маслу: из дома выбрались незамеченными, ярко освещенное кольцо вокруг здания пролетели по воздуху выше фонарей – натянув найденную мною в подвале веревку между двумя деревьями, – а когда пробирались среди сосняка, то без особого труда обнаружили несколько примитивных растяжек на высоте человеческого роста с колокольчиками на подвесе.

Наверное, сторожевые псы были приучены идти на звон.

Правда, были проблемы с преодолением освещенного пространства, просматриваемого видеокамерами с мониторами в сторожке возле ворот.

Пятьдесят Первый, который забрался на одну из сосен у стен дачи, минуты две примерялся, прежде чем швырнуть веревку с прицепленным крюком на конце (пока Волкодав ходил за шефом, я его смастерил в той же котельной из куска арматуры).

Этого броска мы ждали с видом обреченных – если он не получится с первого раза и охрана заметит веревку, то наши шансы на удачный исход задуманного можно приравнять к нулю: от натренированных собак-людоловов, а тем более от пули, нам, безоружным, не убежать.

И когда наконец длинная вялая змея веревки натянулась туго, как струна, мы с шефом Пятьдесят Первого беззвучно заорали от радости и облегчения.

Поскольку наклон веревки был в сторону забора, то мы, сделав петли из поясных ремней, беззвучными тенями проскользили на другую сторону опасной для нас освещенной зоны. Спустившись вниз, мы поторопились раствориться среди деревьев.

И тут я почуял опасность.

Обычно запертые в клетки псы изредка лаяли, а сейчас на всей территории дачи царила подозрительная тишина. Сообщив остальным о своих умозаключениях, я предложил пробираться и дальше по воздуху.

Однако, посмотрев на тяжело дышащего шефа Волкодава, мы с Пятьдесят Первым только вздохнули.

Для нас, молодых, такой способ передвижения не представлял особого труда. Но для человека в годах скакать по-обезьяньи среди ветвей было практически невыполнимо.

Смирившись с обстоятельствами, мы удвоили бдительность и со всей возможной в данных обстоятельствах скоростью поспешили к периметру дачи.