Книга Месть предателя - Фридрих Незнанский

А вот Поташев, который ее предавал не раз, как предал и теперь, уж он свое съест! По тому, как выражался иной раз о нем генерал, Кира понимала, что Эдуард никаким особым расположением у Орлова не пользуется. Тоже необходимая пружина в сложном механизме генеральской машины. Он – пружина, а она – малый винтик. И раз так, то пусть предатель сам попробует отрицать, что все ее задания исходили не от него.

Странным показалось ей то, что ее никто из допрашивающих так и не спросил ни о чем, связанном с мужем, с Федором. Как будто и дела такого не было. А ведь те парни, которые вырвали ее из рук бандитов и привезли на Петровку, говорили именно об этом. О том, что она свидетельница по делу Невежина. Впрочем, тогда, в первый раз, ее допрашивал совсем молодой следователь, который, как ей показалось, заранее знал обо всем и верил каждому ее слову. Все записывал. Всю ту туфту, которую буквально надиктовали ей и заставили заучить и Орлов и Поташев. Каждый, разумеется, в отдельности. Но говорили они об одном и том же, конечно – договорились заранее. А ее просто кинули на съедение. Но генерал в этой истории – фигура умолчания, Эдик же – обойдется, пусть отвечает за все, в чем ее обвиняют…

Так решив, Кира уже не отступала от своей цели.

Странно, что о Федоре никто так и не спросил. Будто всем им до него не было никакого дела…

Уже в камере, куда ее поместили и где у нее сразу закружилась голова, отчего она едва не грохнулась в обморок, позже, когда все успокоились, к ней подошла старшая, так она отрекомендовалась. Эта женщина с глазами, очень похожими на те, что были у парня, который за ней приехал, чтобы якобы отвезти к генералу, отвела ее в сторону и негромко сказала, что с воли передали: «Запретное имя не вспоминать. Хлебало не разевать. Это – единственный шанс». И Кира все поняла: и тут ее достали. Значит, она поступила правильно… Подошло время расчетов, но она снова оказалась крайней.

ДОМ УПАЛ

Эпилог

Гордеев ожидал вылета из Новосибирска. Керосиновый дефицит вывел из строя половину сибирской авиации. А коммерческого рейса не предвиделось. Точнее, может, они и были, но на Сибирь власть генерала Грязнова не распространялась. И приходилось ждать.

Юрий Петрович особо и не нервничал. Он был на постоянной связи с Денисом Грязновым и Вадимом Райским, который в его отсутствие уже успел составить соответствующие ходатайства в прокуратуру. Производство по делу Невежина, по убеждению адвокатов, следовало прекращать за отсутствием состава преступления – на основании статьи пятой Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. А по части составления всякого рода протестов, обжалований и ходатайств равных Вадиму было немного. Спец в этом отношении он был великий. И Юрий Петрович в какой-то степени даже обрадовался, что переложил на плечи коллеги не особо любимую им писанину. Главное, чего им в конце концов удалось добиться, – это доказать невиновность своего подзащитного и добиться постановления о прекращении дела на основании статьи двести девятой все того же УПК России. Иными словами, уголовное дело и освобождение Федора Невежина из-под стражи произошло в стадии предварительного расследования.

Не удалось блеснуть в судебном заседании убедительной речью. И не надо. Зато человек на свободе. Вадим посетил его в следственном изоляторе накануне освобождения и сказал Юрию по телефону, что тот отреагировал как-то странно. Будто его это ни в коей мере не касалось. Но очень огорчился, узнав, что его супруга Кира Николаевна находится в тюремной камере. Спокойно выслушал известие о том, что против его лучшего друга в свою очередь возбуждено уголовное дело, но самого друга задержать не удалось, поскольку он выехал в служебную командировку и должен будет в связи со своими планами посетить ряд стран, а потому о сроках его возвращения на родину никому ничего не известно. Ни супруге, ни фактическому руководителю фирмы «ВДП» на сегодняшний день Виталию Борисовичу Орлову.

И кстати, имя исполнительного директора и вице-президента фирмы абсолютно нигде не фигурирует в показаниях обвиняемой Бойко. Создается ощущение, что во всех бедах фирмы, во всех преступлениях, связанных со смертью ее сотрудников, виноват один человек – зловещий Поташев, черная тень светлой личности Невежина. Впрочем, в современном российском бизнесе возможно даже невозможное.

Судьба улыбнулась Юрию, когда он, устав слоняться по переполненному аэровокзалу Новосибирска, начал подумывать, не сдать ли билет и не отправиться ли привычным поездом. Он в последний раз позвонил гостеприимным хозяевам, поблагодарив за помощь, затем связался с Москвой, чтобы уточнить с Вадимом время встречи в Домодедове, и… через короткое время облегченно застегнул ремни, поскольку ну очень симпатичная стюардесса лично попросила его об этом одолжении и даже собственноручно проверила, насколько плотно они держат.

Помнится, Вадим намекнул насчет гонорара. Этот вопрос был оговорен в соглашении на защиту. Но… какое-то странное чувство испытывал Гордеев. Не о судьбе того же Невежина думал он. Адвокаты сделали свою работу, она должна быть оплачена, и нет здесь ничего сверхоригинального. Однако если по большому счету, оплачиваться должен труд создателя, строителя чего-то. А тут разрушение. Правда, Юрий Петрович предупреждал ретивого следователя Ступникова, что поднятое тем строение рухнет. И дом упал. Ибо по тому же большому счету он и не мог, не должен был стоять…

А на что это, интересно, намекнула проказница стюардесса, игриво заметив, что ремни вполне надежны? Может, попробовать отвязаться, как тот дворовый Барбос, и – хвост трубой? Да, заманчиво… А где-то плывет пароход, и на нем весело играет оркестр и поет красивая женщина…

С этой успокаивающей мыслью, что каждому в этом мире свое, Юрий Петрович Гордеев и заснул, закрывшись шторкой иллюминатора от слепящего солнца.