Книга Ветлужцы - Андрей Архипов

Так что же могли забыть на Ветлуге эти люди? Землю? Нетронутых воронежских черноземов еще хватит на долгие годы, и Поветлужье на их фоне смотрелось довольно-таки бледно… Волю? Пока беловежцы не обживутся тут окончательно, киевский князь даже не подумает ставить здесь погост или приезжать на полюдье. Ему будет достаточно платы кровью, которую будут вносить новые поселенцы, обороняя новые рубежи Руси. Именно из-за этого киевский князь пока не прирезал воронежские земли ни к какому из княжеств, хотя и подразумевалось, что беловежцы осели на черниговских землях. Спокойствие? Если клинок время от времени не точить о доспех врага, то он со временем затупится и проржавеет. Да и не так уж спокойно в ветлужских землях по сравнению с воронежскими…

Как поведали беловежцы, в прошлом году Владимир Мономах в очередной раз послал рать на Дон и принес сильное разорение степному народу. На этот раз удар был нанесен силами почти одного Переяславского княжества, где сидел его сын Ярополк, который и предводительствовал в походе. В этом месте ветлужский воевода помрачнел лицом, но все-таки выслушал подробности того, как его бывший князь, из-за окружения которого он и ушел из Переяславля, взял три половецких города — Сугров, Шарукан и Балин. Там же Ярополк полонил дочь ясского князя невиданной красы и привел ее домой в качестве жены. После победного похода Руси все еще пребывавшие под половцами торки и печенеги тоже не остались в стороне от степных усобиц, схватившись не на жизнь, а на смерть с ненавистными завоевателями. Два дня и две ночи продолжалась их битва у Дона, но одолеть половцев они не смогли и ушли под защиту Мономаха в киевские земли. И все же в итоге таких совместных действий сила кипчаков была подорвана настолько, что около сорока тысяч устрашенных половцев во главе со своим ханом Атраком устремились на Кавказ, к грузинскому царю Давиду Строителю, желая пойти под его покровительство и служить в местном войске. И хотя брат хана Сырчан еще остался кочевать на просторах Дона, степь уже не помышляла идти на Русь в кровавые разбойничьи набеги, потому что урок для донских кипчаков показался остальным более чем наглядным. Вот только на пути кочующих орд, уходящих в Грузию, оказалась Белая Вежа, и местные жители решили, что на этот раз не сумеют сдержать их натиска…

— Сугров и Шарукан на Донце мы еще шесть лет назад брали. В те времена Мономах в Переяславле сидел, а половцы смотрелись несокрушимой силой, — немного сварливо заметил Трофим, которого успехи Ярополка явно задевали за живое. Увидев в глазах беловежцев, жадных даже до таких давних новостей, неподдельный интерес, воевода продолжил: — Сперва у нас все гладко получилось… По зиме наш воевода Дмитр Иворович ходил на Донец, где и взял с тысячу веж половецких. Но то была лишь проверка сил, и на следующий год…

— По христианскому исчислению какой? — вмешался Вячеслав, вызвав неодобрительные взгляды выходцев из Белой Вежи. Однако Трофим уже привык к тому, что его спутник досконально проверяет даты и не всегда воспринимает летоисчисление от Сотворения мира, поэтому после секундной заминки ответил:

— Как бы не одна тысяча сто десятый год наступил… Тогда не только переяславские силы на половцев выступили, но и киевская рать Святополка Изяславича к нам подошла. Однако с самого начала нас стали преследовать всяческие злоключения, и около города Воиня поход пришлось прервать по причине стужи великой и конского падежа. — Рассказчик покачал головой, отгоняя неприятные воспоминания, и продолжил: — Киевский князь Святополк после сих неурядиц решил было отложить наказание половцев надолго, если не навсегда, но наш Владимир настоял все же на скором выступлении. И на новой встрече с великим князем даже предложил забрать лошадей у смердов, дабы восполнить потери от падежа…

— Это как? — возмущенно вскинулся Твердята, и ему тут же стал вторить его первый помощник Плоскиня. — Как же оторвать их от пашни? Ведь не только к разорению смердов это приведет, но и к убыткам для самого князя!

— Вот и дружина схоже молвила! — солидно кивнул Трофим. — А ведаете, что ей в ответ сказал князь переяславский, а ныне киевский? Мол, дивно ему, что тех коней дружина жалеет, а в толк не возьмет, что прискачет половчин, ударит смерда стрелою и не только его лошадь себе возьмет, но и жену с малыми детками в придачу! Коня жаль, а пахаря нет? На это даже из дружины Святополка никто возразить не посмел. Да и разорение в большей мере переяславским смердам грозило, а значит, подданным Мономаха. Так что уже на следующий год многочисленная княжеская братия вновь собралась навестить половцев на Дон…

— На Дон? — опять недоуменно переспросил Вячеслав. — Ты же вроде говорил, что взятые городки на Донце стояли?

— Так малый Дон по-другому Донцом и называют, а большой мы Великим Доном величаем, — объяснил ему ветлужский воевода и пояснил для беловежцев: — Лекарь наш из дальних краев, потому и не знает многого… Так вот, подойдя к Шаруканю, Владимир повелел попам нашим вести краткие церковные песнопения, творить молитвы кресту и Богородице. Так что горожане сами к нам вышли с поклоном навстречу, неся дары и угощенье — рыбу и медовуху. Переночевав в Шарукане, рать наша поутру двинулась к Сугрову. Но там уже половцы местных людишек исполчили, и город пришлось брать приступом. Даже пожгли его, если память не изменяет, а ясов к себе на Русь повели. Ну а на обратном пути нас обступила великая сила половецкая, и была меж нами лютая сеча… Тяжко пришлось, но с Божьей помощью опрокинули мы поганых и привели домой полон и скота во множестве. Так-то вот!

— Э… Трофим Игнатьич, — так и не смог закрыть своего рта неугомонный Вячеслав, — так что же, ты говорил, что брали половецкие города, а местное население вас хлебом и солью встречало? То есть рыбой и медовухой по всем христианским канонам?

— Так оно и есть, — непонимающе кивнул Трофим. — Ясы же частью своей христианские души… Они из аланов вышли, может, слышал про таких?

— Осетин? — радостно поднял бровь Вячеслав, но встретил лишь недоумевающие лица.

— Про такое название не упомню, но царство их рядом с грузинским, и сила у них немалая. А местные ясы еще до падения хазарского каганата на Дону расселились, и в этих городках они составляют как бы не большинство. Хоть и степное племя, но не столь уж и дикое ныне… Нашего языка людишки там тоже во множестве живут, да и половцы встречаются, хоть и немного их… Почему немного? Города эти они своими вотчинами считают, но жить предпочитают вольготно, в степи. Так, чтобы скакать от своего шатра целый день и никого из чужаков не встретить…

— Так почему бы нам этих христиан к себе не переманить, раз воронежцы нашими землями гнушаются? — бросил быстрый взгляд на Твердяту и его ближнее окружение Вячеслав.

— Ха… — задумался Трофим и кивнул Ждану: — А ну-ка достань мне из большой корзины те товары, что Николай мне наособицу собрал.

Пока ветлужский десятник выкладывал на стол лезвия ножей и топоров, воевода наклонился и достал с самого дна, громыхая железом, массивную конструкцию.

— Вот, это отвальный лемех, — пояснил он беловежцам, удивленно рассматривающим россыпь ножей, прежде небрежно сваленных в плетеном коробе. — Да не туда смотрите! Вот где главное богатство ваше! Такой вот лемех переворачивает пласт дерна и хоронит сорняки в самой глубине. Нашей лесной землице, как мне умудренные людишки сказали, такое лишь во вред пойдет, и она вскоре истощится, а вот для ваших черноземов он будет в самый раз!