Книга Охота на крыс - Сергей Соболев

Эти трое, Исса, Мерхаб и человек, в котором Бушмин заподозрил их непосредственного начальника, заняли все три кресла у противоположной стены, так что Андрей оказался практически напротив опостылевшего ему Иссы.

Второй «секьюрити» остался стоять у той двери, откуда они только что прошли, расставив ноги на уровне плеч и сложив руки на груди, так что ладонь правой руки находилась рядышком с рукоятью пистолета.

Свой портфель Андрей прислонил к боковине кресла, сам откинулся на спинку, бездумно глядя прямо перед собой.

Его путь сюда, в это подземелье, тщательно охраняемое и перегороженное, на манер банковских хранилищ, толстенными бронированными стенами, занял примерно четыре месяца.

А может, и больше, если считать памятный ему раз-ведрейд в окрестностях Аргунского ущелья, когда он захомутал Славянина, не подозревая, кем окажется на деле этот засранец, и когда он, уже вызвав «вертушку» по рации, соорудил виселицу для Горца, одного из двух захваченных им в ходе рейда чеченов — инсценировав казнь, он пытался выбить из нохчей ценные сведения.

«Степ бай степ» — он шел сюда шаг за шагом, ежеминутно рискуя собственной головой, которая, впрочем, все еще находится у него на плечах.

Он дважды пытался выйти из этой смертельно опасной игры. Первый раз, когда он заявил Шувалову и Мануилову-Мерлону, что он не подписывается на то, чтобы со временем превратиться в одну из ключевых фигур в сети нелегальных поставок оружия чеченским боевикам — к тому времени они уже закрыли одну ментовскую лавочку, наладившую свой паскудный бизнес через свои связи в московской чеченской диаспоре, и вышли еще на некоторых бизнеров, в том числе на Званцева, а уже через него на Альберта Завадовского.

Они, эти двое, сумели тогда как-то его переубедить, сумели доказать на основании известных и ему фактов, что, только продолжая затеянную ими оперативную комбинацию, можно добиться не какого-то разового, а стратегического результата.

Пришлось ему вырядиться в волчью шкуру и сделать все, для того чтобы постепенно стать «своим среди чужих».

Второй раз он попытался выползти из этой проклятой и чужой для него волчьей шкуры уже в самый канун предполагаемого отлета в Париж, когда ему удалось переговорить на «явке» «А-центра» в Москве с двумя вышеуказанными деятелями. К тому времени ему удалось раскрыть практически всю сеть поставок и установить не только «дилеров», но и местонахождение тайных схронов с оружием и военным имуществом. Он предложил разом прихлопнуть и эту лавочку да еще, приманив к тайникам бандюг, расфигачить пару-тройку их шаек, прежде всего те отряды, которые находятся под тайным патронажем братьев Чермоевых.

«Мы непременно это сделаем, Андрей, — сказал ему тогда Шувалов. — Мы уже сейчас благодаря тебе держим ситуацию с поставками „товара“ под нашим полным контролем. Но ты должен понять, что то, что ты сейчас предлагаешь, еще не выход из положения...»

«Я тоже во всем этом замаран, как вы утверждаете, — сказал сам Мерлон. — Ведь я один из тех, кто пытается сейчас „крышевать“ этот бизнес! Сама логика событий заставляет идти нас на определенные издержки, рисковать, действовать на грани фола, но лишь для того, чтобы достичь на „чеченском фронте“ максимально возможных, позитивных для государства результатов...»

Когда Мануилов сказал, что нейтрализация известных им «дилеров» не позволит переломить ход событий на Северном Кавказе, и предупредил, что консолидирующиеся воедино исламские организации готовы на порядок увеличить свою финансовую помощь недобитым непримиримым нохчам и сделать все возможное, чтобы пожар на этой проклятой, окровавленной и обугленной земле разгорелся с новой силой, перекинувшись на южные окраины России, Бушмин вспомнил и свою последнюю по времени «прогулку» по горным тропам Веденского ущелья, и то, как совершенно неожиданно для себя он увидел рядом с Абдуллой Малехом такую опаснейшую личность, как один из лидеров «Хезболлах» и зарождающейся сверхорганизации «Исламский трибунал» Мухаммед-эд-Дин.

И еще вспомнил о домовинах, которые вывозят из Чечни по-прежнему в немалом количестве.

Ему хотелось, чтобы ситуация там все же изменилась к лучшему, не только для солдат и офицеров Российской Армии, но и для простых людей — пусть даже большинство из них люто ненавидят ту же Россию.

Он не в силах целиком остановить массовые жертвоприношения. Ни он, ни его коллеги из «А-центра», ни руководство страны пока не в силах умиротворить Чечню, целиком разрешить кровоточащий там конфликт. Но кое-что он все же может сделать. И не только может, но даже должен и обязан хотя бы попытаться это сделать.

Он должен попытаться сделать все возможное, чтобы домовин, которые развозят по российским городам «черные тюльпаны», было как можно меньше.

Все очень просто и в то же время невероятно сложно. Есть он, Андрей Бушмин, известный в узких кругах по прозвищу Кондор, человек с несколькими биографиями, агент разряда «элита» секретного подразделения П-ЗР.

У которого нет при себе абсолютно никакого оружия.

И есть «Исламский трибунал», собравшийся на одно из своих заседаний в ливанском городе Бейрут.

Которому сопутствуют беспрецедентные меры безопасности.

И есть, наконец, некая уникальная личность, в паре с которой он должен попытаться прикрыть эту зловредную опасную «лавочку», причем сделать это сегодня, здесь и прямо сейчас...

Глава 13

Городские кварталы, где размещались фешенебельные ночные клубы и казино, в этот полуночный час горели заревом электрических огней.

Джип, которым управлял «связник», назвавшийся Ибрагимом, пересекал квартал «Стрит» с запада на восток, следуя по ярко освещенному широкому проспекту.

Это была уже не первая по счету их поездка по городским кварталам ливанской столицы. Утром и днем, в компании с Черепановым и Белькевичем, а также еще одним местным товарищем, имея в своем распоряжении две тачки, они объездили все прилегающие к центру улицы и площади, а также прошвырнулись по магистрали, ведущей на юго-восток, на выезд из города.

«Поляна» Мокрушину и его напарникам была незнакома, поэтому они не стали доверять подробной карте города, а решили осмотреть местность собственными глазами.

В ночное время Бейрут выглядел совершенно иначе, нежели днем, в светлое время суток. В своей центральной части, отданной на откуп индустрии развлечений, город сам был похож на гуляку, эдакого любителя ночных увеселений, и еще он был похож на азартного игрока, которого, как и наркомана, выдает неестественный блеск в его глазах...

Ибрагим, рослый смуглолицый парень лет двадцати восьми, оказался толковым и обстоятельным спецом. Внешне он ничем не отличался от большинства других жителей этой страны. Был ли он ливанцем? Полукровкой? Или чистопородным евреем? Об этом, как и о многом другом, Рейндж мог только гадать...

Израильтяне выставили в качестве «группы прикрытия» всего четверых людей. Да и то, насколько Мокрушин мог судить, это были работающие на них местные жители либо, что вероятнее всего, внедренная здесь еще много лет назад агентура, призванная взаимодействовать и прикрывать в случае необходимости некую важную для «МОССАДа» фигуру.