Книга В тени твоих снов - Кей Хупер

– Я знала, что ты это скажешь. Не беспокойся, я больше не буду испытывать твое терпение.

Несколько минут оба молчали, потом Бишоп отрывисто заговорил:

– Кэсси, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

– Все, что смогу.

– Когда войдешь, крепко держись за проводника. Что бы Вайсек ни говорил, что бы ни делал, что бы он тебе ни показывал, держись за меня, не отпускай.

Она согласно кивнула:

– Ладно, я постараюсь. Сделаю все, что смогу.

– Я тоже, – мрачно пообещал Бишоп.

Наступило молчание, нарушаемое только потрескиванием поленьев в камине да скрипом ботинок Дэнни, переминавшегося с ноги на ногу. Кэсси села на стул и уставилась в огонь. Бишоп не спускал с нее глаз. Дэнни растерянно наблюдал за ними обоими. Он едва не выскочил из собственной кожи, когда у него в руке зазвонил телефон.

Помощник шерифа ответил, внимательно прислушался, потом сказал: «Да, сэр», и, не выключая телефона, обратился к Бишопу:

– Мне велено оставить линию открытой. Шериф говорит, что они подобрались максимально близко к дому. Они пойдут на штурм ровно через пять минут.

Кэсси встала и перешла на диван, чтобы взять сапоги Вайсека. Она даже не заметила, что Бишоп последовал за ней и сел рядом.

– Крепко держись за меня, – напомнил он.

Она взяла сапоги, прижала их к себе обеими руками и закрыла глаза. Бишоп следил за ней и заговорил, как только заметил красноречивое подрагивание век.

– Говори со мной, Кэсси. Ты вошла?

– Я вошла.

Ее голос казался каким-то чужим и звучал словно издалека. Бишоп нахмурился.

– Он знает, что ты там?

– Да. Да, он знает.

* * *

– А в чем состоял трюк с музыкальной шкатулкой? – спросил Бен, глядя, как его похититель берет со столика еще один острый инструмент. – Кэсси думала, что Майк использует шкатулку, чтобы блокировать ее. Но ведь на самом деле это были вы, разве не так?

– Разумеется, это был я. У Майка телепатических способностей не больше, чем у вас, например. Я использовал шкатулку, чтобы отвлечь Кэсси... и еще для того, чтобы заставить Майка соблюдать ритуалы. Это было необходимо.

– Чтобы вы могли сохранить свою власть над ним?

– Что вы мне зубы заговариваете? Время тянете? – с любопытством спросил «Боб». – Неужели еще один час жизни настолько важен для вас?

– А вы задавали этот вопрос другим вашим жертвам? – поинтересовался Бен.

– Кое-кому задавал. Но в большинстве своем они лепетали что-то совершенно бессвязное, так что мне ни разу не удалось добиться удовлетворительного ответа.

Хотя в комнате было холодно, Бен чувствовал, как по спине у него струится пот. Поддерживать разговор с маньяком ему пока удавалось, но его не покидало тревожное ощущение, что не он ведет по очкам в этой игре. И вообще, кто с кем играет – вопрос спорный.

Господи, как ему хотелось дотянуться до Кэсси! Прикоснуться к ней. Но даже если бы Бен знал, как это сделать, ни за что на свете он не пожелал бы ее присутствия в этой комнате.

Чего он больше всего боялся – так это того, что она сама найдет сюда дорогу. Такая возможность была вполне реальной. Как только она узнает о его исчезновении, Кэсси тут же начнет поиск, а так как между ними контакта нет, нетрудно догадаться, чей ум откликнется на ее зов. Если этот свихнувшийся урод хоть наполовину прав насчет мысленной связи между собой и Кэсси, она неизбежно попадет в его сети.

Бен знал, сколько душевных сил она положила для спасения малознакомых ей жителей Райанз-Блафф; чем же она пожертвует ради возлюбленного?

Ему страшно было даже подумать об этом.

Ему оставалось только одно: продолжать разговор с этим чудовищем, не давать ему умолкнуть, упорно искать трещину в броне его самодовольства. И надеяться, что ему удастся каким-то чудом освободиться до того, как Кэсси начнет его искать.

– Я могу дать вам связный ответ, – сказал он своему похитителю. – Лишний час жизни крайне важен. Важна даже лишняя минута. Даже секунда и та имеет значение. Потому что пока есть еще хоть немного времени, может оказаться, что его достаточно.

– Достаточно для чего?

– Достаточно для того, чтобы я мог вас убить.

На мгновение «Боб» изумленно выкатил на него глаза, а потом расхохотался. Но внезапно его смех оборвался, он вскочил на ноги, машинально сжимая в руке нож, его лицо напряглось, блуждающий взгляд устремился куда-то вдаль. Его голос понизился, и в нем опять зазвучали те ласковые нотки, от которых у Бена мурашки бежали по коже и кровь застывала в жилах.

– Так-так, вот и она, – проговорил «Боб». – Здравствуй, моя дорогая.

* * *

– Он знает, что ты там? – нетерпеливо спросил Бишоп.

– Он... удивлен, – прошептала в ответ Кэсси. – Он не думал, что я догадаюсь про сапоги. – С полминуты она молчала, потом гримаса отвращения исказила ее тонкие черты. – О боже, о чем он думает! Его ум так темен, так... злобен. У него нет души.

Бросив взгляд на часы, Бишоп спросил:

– Ты можешь видеть его глазами, Кэсси?

– Нет. – Голос у нее был слегка удивленный. – Он... он держит меня слишком глубоко.

– Он тебя держит?

Ее голос был подобен шелестящему вздоху.

– Он хочет показать мне... свои тайные бездны.

– Кэсси, послушай меня. Постарайся отступить назад. Попробуй посмотреть его глазами.

– Я стараюсь. Я хочу увидеть Бена.

– Попробуй. Но очень осторожно.

Целая минута прошла в молчании, потом Кэсси вздрогнула и откинулась на спинку дивана. Ее глаза открылись. Расширенные черные зрачки зияли слепотой.

* * *

Бен понял, что контакт состоялся, что Кэсси или какая-то часть ее души проникла сюда. Он не знал, видит ли она его, но ему было ясно, что его похититель находится в некоем трансе: взгляд у «Боба» был пустой, все внимание обращено внутрь.

Другого шанса не будет.

* * *

– Кэсси?

– Он не дает мне посмотреть. Он... ему это нравится. Он хочет, чтобы мой голос звучал у него в голове. Он хочет, чтобы я осталась там... навсегда.

Бишоп наклонился и с силой сжал ее запястье.

– Кэсси? Держись за меня, Кэсси. Он не сможет задержать тебя, если ты ему не позволишь.

Ее дыхание замедлилось и стало неглубоким, бледность увеличивалась с каждой минутой, даже губы стали бескровными.

– Я... стараюсь, – прошептала она. – Он такой сильный... такой сильный. Он начинает сердиться. Он в ярости оттого, что я... смею ему противиться...