Книга Клуб непобежденных - Лиза Гарднер

— Дэвид... — неуверенно прошептала она, потом облизнула губы и еще раз попробовала произнести имя, будто пробуя на вкус: — Дэвид... О нет! Дэвид Прайс!

* * *

В полночь Джиллиан наконец покинула больницу. Кэрол пока так и не пришла в сознание. Ей сделали промывание желудка, яд удалили из организма, и сейчас она мирно лежала под стерильно-белыми больничными простынями. Золотистые волосы, разметавшись по подушке, ореолом окружали ее голову. Монитор мерно попискивал в такт пульсу, отмечая удары сердца, респиратор нагнетал воздух в легкие.

Кома, сказали врачи. Она проглотила около 125 миллиграммов амбиена, иначе говоря, в двенадцать раз больше рекомендуемой дозы. В сочетании с алкоголем это парализовало работу нервной системы до такой степени, что Кэрол сейчас отзывалась только на болевые воздействия. Утром доктора снова будут делать анализы, чтобы определить, не начала ли она выходить из этого состояния после того, как снизилось содержание снотворного и алкоголя в крови. Другими словами, будут заново тыкать, зондировать и прощупывать ее бедное, обретшее наконец покой тело. Будут определять, можно ли причинить этому телу такую сильную боль, чтобы с помощью очередных истязаний вернуть его к жизни.

Дэн оставался в палате. Он придвинул стул к постели Кэрол, где в конце концов и уснул, уронив голову на край кровати и бережно держа руку жены. Стоящая за пределами блока интенсивной терапии Джиллиан через стекло увидела, как медсестра прикрыла одеялом его плечи. И тогда Джиллиан наконец повернулась и двинулась к выходу на улицу.

Ночь была холодной, резкий ветер безжалостно хлестал Джиллиан по щекам. Она была все в том же костюме, что и утром, — без пальто и без шарфа. Ежась, сутулясь и вся дрожа под порывами ветра, она пошла к машине на пустую стоянку. Разумеется, в этот ночной час уже никого из репортеров поблизости не было. В специфическом мире новостей попытка самоубийства, совершенная Кэрол, стала уже остывшим блюдом. Они побывали здесь днем и вытянули все, что могли. Теперь гвоздем вечернего эфира стало заявление Тани о намерении предъявить судебный иск городу.

Господи, как же Джиллиан устала!

Возле машины она проделала свой всегдашний ритуал. Тщательно рассмотрела сквозь стекло заднее сиденье. Обвела внимательным взглядом соседние машины, желая убедиться, что никто не слоняется и не прячется за ними. Левой рукой отперла свою дверцу, зажав в правой газовый баллончик. Девять десятых успешной кампании составляет правильная подготовка. Если не хочешь стать жертвой — не позволяй себе действовать как жертва.

Она быстро забралась в свой «лексус», быстро заперла все дверцы и только тогда завела мотор. Снова оглянулась на заднее сиденье. Ничего, кроме пустого, затененного пространства. Откуда же тогда этот озноб, прошибающий ее?

Джиллиан включила задний ход, оглянулась, чтобы благополучно выехать со стоянки, и чуть не вскрикнула.

Нет! Эдди Комо! Нет! Все это только у нее в голове, только в голове, плод фантазии. Заднее сиденье пусто, и на парковке никого нет. Затравлено озираясь, она поставила машину на «паркинг» и сидела так, сотрясаясь от безотчетной дрожи, а волны животного страха перекатывались через нее.

Просто приступ паники, поняла Джиллиан и постаралась выровнять дыхание. В самом начале эти приступы случались у нее постоянно. Последний, правда, был уже давно, но ведь сегодня такой скверный день. Сначала Сильвия Блэр, потом Кэрол...

О Боже, Кэрол...

Джиллиан уронила голову на руль и вдруг расплакалась. Уже во второй раз за сегодняшний день. Похоже, это будет каким-то новым рекордом. Но, так или иначе, она никак не могла остановиться. Рыдания все вырывались и вырывались из каких-то темных глубин ее существа, обозленного, жесткого и заброшенного, пока не заболел живот и не заломило плечи. Но и тогда она, захлебываясь, продолжала неистово и горько рыдать. Джиллиан так не любила плакать, потому что в ее горе не было ничего изысканного, сладостного, утонченного или трагического. Она ревела, как какой-нибудь фермер или водитель грузовика, а после этого выглядела как чучело — с лицом, покрытым красными пятнами, и перемазанными тушью глазами.

Посмотрел бы на нее сейчас сержант Гриффин. От этой мысли Джиллиан снова захотелось завыть, хотя она сама не понимала почему.

Можно было бы сейчас позвонить ему. Вероятно, он откликнулся бы на ее звонок, хотя сейчас уже за полночь. Вероятно, даже позволил бы ей еще и еще говорить о своей сестре, о той боли, что никак не желает утихать, о горе, которому нет конца. Он бы, безусловно, выслушал все, что она сказала бы об этом. Судя по всему, он именно такой человек.

Но Джиллиан не вынула сотовый телефон. Возможно, беда в том, что она-то как раз не из тех женщин, кто верит в прекрасных принцев. А если даже из них, то все равно Мег была права: Джиллиан до сих пор не готова перестать казнить себя за смерть сестры.

Или, может, все это просто набор психологической чепухи, а суть в том, что она вообще не готова к этому. Она все еще отчаянно тоскует по сестре, и эта боль никак не проходит. Все верно: Джиллиан действительно слишком многое держала в себе и слишком сильно терзалась чувством вины. А теперь вот волнуется за Кэрол и, как всегда, тревожится за мать, да еще эти мысли о новой жертве, о бедной убитой студентке, да и кто вообще знает, что на самом деле творится здесь, в этом страшном, черном, хоть глаз выколи, ночном городе?

Джиллиан наконец снова завела мотор и выехала с полутемной автостоянки.

Установленные вокруг дома наружные прожектора освещали участок, словно посадочную полосу на пригородном аэродроме. Сегодня утром Джиллиан распорядилась добавить еще три прожектора, и, ей-богу, наверное, соседям пришлось надевать темные очки, чтобы заснуть. Ничего. Это еще не самое страшное. Пусть это будет самой большой неприятностью, с которой им суждено столкнуться в жизни.

Женщина проехала мимо припаркованной на улице рядом с домом полицейской патрульной машины. Сидящие внутри два офицера понимающе кивнули ей. Джиллиан помахала в ответ. Значит, Гриффин сдержал слово.

В гараж Джиллиан въехала, следуя заведенной уже процедуре. С закрытыми дверями. Оглядев помещение гаража с помощью зеркала заднего вида и внимательно следя за проемом, пока гаражная дверь полностью не закрылась. Потом проверила погруженные в сумрак углы и закоулки, придирчиво стараясь обнаружить какие-либо признаки непрошеных гостей. И, лишь убедившись, что горизонт чист и ясен, отперла дверцу и вошла в дом.

На кухонной стойке Топпи оставила для нее тарелку с едой, прикрытую пластиковой оберткой. Бутерброд с курицей, на тот случай, если она приедет голодная. Джиллиан поставила тарелку в холодильник, налила себе стакан воды и совершила цикл привычных процедур, проверяя безопасность жилища. Двери заперты. Окна надежны. Все на своем месте.

В этот поздний ночной час в доме было тихо. Тишину нарушали только тиканье часов в холле да прерывистое посапывание, долетающее со стороны комнаты Топпи.