Книга Эндор II - Адэмар Роханский

говорили о призраках, бродящих по улицам, и о том, как в тихие ночи можно было услышать эхо забытой славы, когда-то овеявшей этот крепостной город.

Башни, охраняли его покой, наблюдая за каждым движением в округе. Готар, его подручные и их нечисть нередко пытались прорваться через северные ворота, но надежная защита и внимательные стражи не оставляли им шансов. На южных улицах жизнь бурлила: торговцы, ремесленники и простые горожане вели свои дела, забывая о страхах и опасностях, что таились за стенами.

Но каждый вечер, когда солнце начинало клониться к закату, напряжение росло. Жители знали, что ночь приносит с собой неотвратимые угрозы. Огни в домах гасли по одному, пока пульсирующее сердце города не затихало, оставляя лишь шорох ветра да отдаленные крики ночных созданий. Сеос стоял на страже, но его сила, казалось, ослабевала с каждым новым днем.

Утром я отправился с Балгаем и Сигурдом к варварам.

— Дивная у вас компания выходит: Полупокер, обезьяна и просто тупица…

— Сам ты полупокер! — огрызнулся Сигурд под наш дружный смех.

Варвары расположились лагерем в десяти километрах западнее Сеоса. Их становище мало чем отличалось от такового у племени Балгая: те же шатры, но, в отличие от пустынных собратьев, эти были обиты мехами и теплой шерстью. Однако мирное приветствие с северянами не удалось.

Сражение кипело вовсю. Звуки битвы наполняли воздух: стоны боли, крики отчаяния и торжества. И шум тысяч крыл в небе. Гаргульи — служители тьмы — вновь устремились с севера, и судьба северян была незавидна. Гаргульи обрушились на них сверху, их зубастые пасти и когти стремительно нападали на доспехи. Иногда удавалось прорвать защиту и добраться до плоти. Но варвары не оставались в долгу. Тысячи оружий взвивались ввысь, обрушивая ярость на клыкастых врагов, и те падали поверженными.

Варвары были мощнее. Но враг превосходил числом. В эпицентре великой битвы я услышал клич:

— За Алексея Петровича!

Мы туда и понеслись, в самую бурю сражения. Я парил и стремительно прорывался в ряды врагов. Взмах топора — и трое поверженных врагов падают. Удар ноги, кулак, затем ослепительный луч, рассекающий строй врага. Но Нарадуумар удивил. Он будто сам управлял топором. Он ликовал, вгрызаясь в тела жертв, отчего те кричали необычайно громко.

— Как же я давно об этом мечтал!

Зачастую все вокруг оборачивались, стремясь разгадать, почему гаргульи кричат, словно подвергаясь ужасным пыткам. Секира вечно пылала пламенем, окрашенным в цвета, которые изменялись вместе с настроением Нарадумаара. И ныне она пылала черным огнем, алчно устремленным к своим жертвам.

За мной следовали Сигурд и Балгай, а за ними — ещё тридцать воинов, отобранных лично Сигурдом. Балгай мастерски орудовал трезубцем, нанизывая на него врагов пачками, а его взгляда было достаточно, чтобы они трепетали от страха. То и дело, трезубец изрыгал молнии, разметая неприятелей во все стороны. Не меньший ужас вызывали огненные взрывы Сигурда, испепеляя целые участки.

Я заметил, как неистово сражается Жора с гаргульями. Рядом с ним — Перегрин, Лена и Громмал. Я послал ещё несколько лучей в их направлении, и враг обратился в бегство.

Седрик тоже был здесь — могучий, неукротимый варвар с огромным двуручным топором.

Я взглянул на убегающих врагов и с печалью заметил:

— А я-то надеялся на ещё одно сражение…

— И не говори…

Седрик и остальные рассмеялись.

— Ты наводил на них ужас! И явился в самый подходящий момент. Благодаря тебе, мы смогли обрести столь необходимую передышку.

— Алексей Петрович! — вскричал Жора в порыве радости и метнулся ко мне. — Ты вернулся за нами!

— Конечно! Ты думал, я способен вас оставить? — ответил я, обхватив его голову рукой и прижав к себе.

Эта сцена растрогала всех, а у Лены навернулись слёзы.

— Избавьте меня от вашей вонючей сентиментальности…

Громмал и Лена бросились ко мне, но Перегрина я удержал:

— Ты подожди немного, — сказал я.

— Да! Иди к Сигурду!

В этот момент я осознал свою силу. Свет, открывающий дополнительные возможности, позволяющие различать союзников и врагов, которые ранее мне и не приходили в голову.

— Встань здесь, — приказал я Перегрину, чтобы за ним никого не было. Хоббит послушно занял место и терпеливо ждал. Я направил на него ладони, откуда вот должен исторгнуться луч.

— Может, всё-таки предпочесть лучу кол? — навязчиво предложил Нарадумаар.

Послышались поражённые вздохи. Когда луч исчез, я увидел, что Перегрин стоял напуганный, но целый — его раны исчезли. Теперь сомнения в его преданности меня не терзали.

— Ну, иди ко мне, мой воин! — улыбнулся я. Перегрин, едва веря своим ушам, кинулся ко мне, и я крепко его обнял. — Сигурд, отменяем нашу сделку. Видишь сам.

Сигурд лишь добродушно кивнул, все осознав.

— Седрик, приветствую тебя и твой могучий народ!

— И мы тебя приветствуем, воин света! Великая честь для нас видеть тебя среди нас! — склонились в поклоне все варвары, и земляне следом, кроме Балгая и Сигурда.

Я взглянул на них сурово, на что они ответили двумя средними пальцами, и я лишь усмехнулся. Быстро, однако, спелись.

Я почтительно поклонился Седрику в ответ.

— Седрик! Как тебе мои воины? Достойно ли бились?

— Как львы, Алексей Петрович! Любой варвар за честь бы почёл стоять с ними в бою. Особенно вот этот, — указал он пальцем на Жору, — о его отваге можно слагать легенды!

А Жора всего лишь улыбнулся.

— Я старался, как мог, Алексей Петрович, чтобы не посрамить тебя и тётку Пусю, — поник головой, — надеюсь, я удостоился вашего прощения.

— Разумеется, удостоился! — воскликнул я,