Книга Безрассудная - Лорен Робертс

на коленях.

Под его глазами залегли темные круги, состарившие его не более чем из-за недосыпания. Его волосы взъерошены и торчат из-под короны, как будто он проводил по ним руками. Под небритой челюстью видна мятая одежда, а слегка разномастные носки говорят мне о том, что слуги не очень-то заботились о своем короле. Слабые очертания коробочки привлекают мое внимание к его правому карману, хотя я не могу разобрать, что там лежит.

Чернила едва заметны на его руках, как будто он тщательно оттирал их, в результате чего костяшки пальцев потрескались и стали сухими. Пальцы барабанят по трону — единственный признак беспокойства, хотя его колено время от времени подпрыгивает. А его глаза…

Его глаза внезапно устремляется на меня.

Зеленые и чистые, как свежая травинка.

Зеленые и наполненные эмоциями.

Зеленые, как у короля до него. Короля, который вырезал свою метку над моим сердцем. Мне больно смотреть в эти знакомые глаза, полные ненависти.

Но этот зеленый взгляд, который я удерживаю, рассматривает, изучает, кажется слишком суровым для того Китта, которого я когда-то знала. Но это не тот мальчик. Это то, что от него осталось.

— Хорошо, — говорит он Каю, хотя его глаза не отрываются от меня. — Потому что у меня на нее особые планы.

Все в комнате, кажется, наклоняются ближе в предвкушении. Вот чего они все ждали — моего наказания.

Я сглатываю, заставляя себя выдержать его взгляд, пока он встает на ноги. — Леди и джентльмены двора, позвольте мне вновь представить вам того, кто стоит перед вами на коленях. — Его голос звучит мягко, как это могут позволить себе влиятельные люди, заставляя всех внимательно слушать. — Это Пэйдин Грей. Когда-то она участвовала в Испытаниях Чистки, где заняла довольно высокое для Приземленной место. И подумать только, что Экстрасенс стал такой угрозой для Наступательной Элиты.

Я улавливаю качание голов, но продолжаю смотреть на Китта. — Но она не совсем такая, какой кажется. — Ворчание согласия эхом прокатывается по комнате. — Ваш Серебряный Спаситель был не только замаскированным Обыкновенным, но и предателем у нас под носом. Пэйдин. — Его взгляд возвращается ко мне. — Признаешься ли ты в том, что не только была членом Сопротивления, но и вступала с ними в заговор?

Я моргаю, все еще шокированная тем, что он обратился ко мне по имени. В горле у меня пересохло, голос стал хриплым, и я смогла сказать: — Да.

Толпа резко вздыхает, как будто они еще не знали всего этого. У меня возникает искушение сказать королю, чтобы он избавил нас от театральных представлений и уже приговорил меня к смерти.

— Не только это, — спокойно продолжает он, — но признаешь ли ты, что… убила бывшего короля Ильи?

Мой взгляд не отрывается от его. — Признаю.

Люди вокруг начинают роптать, проклиная мое имя между вдохами. Китт кивает, глядя на мраморный пол, отражающий мое грязное лицо. Последовавшее за этим молчание оглушает, и я прикусываю язык, чтобы не нарушить его.

Когда король поднимает глаза, я замечаю, что Китт сияет сквозь его выражение. От неожиданности я моргаю от удивления и от того, что это лицо мне знакомо. И когда я вижу, как Кай слегка выпрямляется рядом со мной, я понимаю, что он тоже это видит.

— Эта девушка — Пэйдин Грей — совершила жестокие преступления, — говорит Китт, оглядывая комнату. — Она убила моего отца, вашего короля, пронзив его грудь его же собственным мечом, а горло — своим кинжалом. Она вступила в сговор с Сопротивлением, радикальной группой Обыкновенных, и помогла им найти проход на Чашу-арену. — Его глаза возвращаются к моим, воспоминания затуманивают этот зеленый взгляд. — Она лгала. Она убила. Она предала.

Жгучая нотка в его голосе заставляет меня опустить взгляд на ноги, которые медленно несут его вниз по ступеням помоста. — И я скорбел. Внезапно я вступил в роль вашего короля, все еще оплакивая прежнего. И да, моя репутация безумного короля достигла моих ушей. — Я поднимаю на него взгляд, в то время как в тронном зале нарастает напряжение. Элитные обмениваются тревожными взглядами, затаив дыхание, ожидая продолжения от своего короля.

— Но уверяю вас, — наконец продолжает он, позволяя всем снова вздохнуть, — что мои будущие решения — это не безумие. И я объясню их вам в свое время.

Когда его взгляд возвращается ко мне, я понимаю, что мое время пришло.

— Пэйдин Грей…

Я опускаю голову, не желая видеть, как слова слетают с его губ.

Так вот как все закончится.

Не из-за Испытаний. Не из-за Скорчей, разбойников или канализации, пытающейся меня утопить, а из-за одного лишь слова короля.

Короля, которого я создала.

Интересно, заставит ли он Кая сделать это? Может быть, воссоздать смерть его отца. Это кажется вполне уместным.

— Встань.

Я почти не слышу его за своими оглушительно ужасными мыслями.

Проходит несколько ударов сердца, прежде чем я наконец вскарабкиваюсь на ноги, морщась от боли, пронзающей мою порезанную лодыжку.

Глаза короля путешествуют по мне, прежде чем остановиться на моем взгляде.

Он достает из кармана коробочку, маленькую и бархатную.

Крышка поднимается, со щелчком открывая содержимое.…

Ничто не смогло бы подготовить меня к словам, которые слетают с его губ.

Даже настоящий чертов Экстрасенс.

Кольцо сверкает на фоне черного бархата.

— Ты станешь моей невестой.

Эпилог

Кай

Кажется, я тону.

Но не в ее голубых глазах, как я бы с радостью это сделал.

Нет, я проваливаюсь в пол, позволяя ему поглотить меня целиком.

Я едва могу дышать под сокрушительной тяжестью слов Китта.

В ушах звенит. Сердце колотится.

Приказ эхом отдается в моем черепе, хотя я понятия не имею, зачем ему это нужно. Зачем ему она. Не сейчас. Не после всего.

И все же я хочу ее после всего.

Меня окружает весь двор, и единственное, на чем я могу сосредоточиться, — это не упасть на колени рядом с ней.

Брак.

Брак с кем-то, кто не является мной. Брак с тем, кому я буду служить всю оставшуюся жизнь.

Я потеряю ее навсегда, будучи вынужденным наблюдать.

Я не могу даже смотреть на нее.

Я трус, снова превращаюсь в монстра, которым был, когда она нашла меня.

В глазах расплывается, взгляд прикован к возвышению.

Вот так я ее и потеряю.

Не из-за смерти, а из-за чего-то столь же обязательного.

Приказ звенит у меня в голове.

И подумать только, я потратил столько времени, пытаясь ее возненавидеть.

Подумать только, у меня не будет достаточно времени, чтобы любить ее.

Мое сердце болит, потому