Книга Королевская ссылка, или Лорд на побегушках - Александра Логинова

выгодной идеей ради шанса вернуться обратно. Надеюсь, всё пойдет по плану, а не как обычно — комом через попец.

Когда на Катхем опустились сумерки и замковое крыльцо расцвело искусственным светом фонарей, на горизонте показался обоз. Дети прыгали по дому, как сумасшедшие, увеличивая коэффициент разрушений в пять раз. Тут и там что-то падало, билось, стучало, бренчало, скандалило и безудержно смеялось. Взбудораженные воспитанники наперебой обсуждали будущий график кухонных дежурств, стремясь выгадать себе место поближе к вкусняшкам, строили друг другу козни и вели себя как самые настоящие сорванцы. Даже Роза с Лавинией тихонько поскреблись ко мне в кабинет с просьбой одолжить им артефакт для накрутки локонов — к ужину всем хотелось принарядиться.

— Ну, красотки, — восхищенно хвалила я дворянские наряды. — Как там болезненный?

— Уже ходит, — скупо ответила Лави, булавками крепя прозрачный шлейф к подолу. — Только подозрительно молчит. Как бы пакость какую-нибудь не задумал.

И недалеко ушла от истины.

Глава 47

— Заберите меня отсюда! — со слезами на глазах умолял сэр Николас, валяясь в ногах обалдевших курьеров.

Напрочь обалдевших. Рыжебородый викинг со стеклянным взглядом взирал на причитания благородного лорда и на всякий случай незаметно отступал. И чем шире становился шаг опытного доставщика, тем активнее полз учитель, цепляясь за полы чужого ватника.

Что ни вечер, то дурдом.

Мы с лордом Брауном стояли у длинных крытых саней со скорбными выражениями лиц и философски пожимали плечами. Ничего не знаю, нам этого чудака подкинули.

— Они меня избили! Издевались надо мной! — мужской рот скривился в жалобной гримасе.

— Ну что же вы, ваше благородие, — сумбурно бормотал Бернар, прячась за уставшими лошадьми. — Встаньте, не гневите богов.

— Я не чувствую ног! — возопил несчастный. — Мне перешибли позвоночник! Эти звереныши, этот дикарь…

«А вас уже выпустили из сумасшедшего дома?» — внутренняя Аврора подавилась смехом, мельком глянув кадр советского кино. Ей в каморке хорошо: шарься по моей собственной памяти, развлекай себя фильмами и книгами, праздно бездельничай. А мне красней за взрослого мужика. Пусть и не моё, но у моего порога, с моего недогляда сбежал из-под надзора и теперь позорил честь королевской усадьбы. Срамота!

— Больно вы ретивы для паралитика, — негромко пробурчал старший курьер и прыжком разорвал дистанцию. — Уж извиняйте, а мы люди простые, в дела благородных не вмешиваемся!

— Они же меня убьют! — фальцетом взвизгнул придворный кавалер, не обращая внимания на промокшие гольфы. — Он сам сказал, что закопает! — белая рука с хорошим маникюром ткнула в сторону егеря.

Старший курьер бросил укоризненный взгляд на Эдгара. Тот потоптался на месте и безнадежно махнул рукой, отвязывая полог. Эти сани просто накрыли брезентом, чтобы облегчить воз лошадям и вместо тяжелой крыши загрузить больше еды. Первым на свет показался большой, а потому о-о-очень тяжелый, ящик с мороженым мясом. Килограмм сто или больше!

— Лихо вы, — приценилась я, заглядывая за высокий борт.

— Геть отсюда, — взвился ледничий, подталкивая меня к крыльцу. — Зашибу же, Аврора!

Ой, подумаешь. На замковый двор снизошла жуткая деловитость: все таскали провиант внутрь и отбирали у меня любой груз, который удавалось выцепить. Скучно быть нежной девочкой… Пойти, что ли, попинать лежачего?

— Кажется, у вас плохо двигается правая рука. Отлежали, сэр? — участливо спросила я полуобморочного учителя, смахнув снежок с его жилетки.

Забытый добрыми людьми педагог вскочил из сугроба, осознал, что никому нет дела до его спектакля, и предпринял последнюю попытку:

— Благородная леди, смилуйтесь! Отправьте меня своей волей обратно! — гаденько залебезил мужчина, склоняя шею в дешевом поклоне.

— Я бы рада, сударь, но в замке ни одного анатомического пособия, — грустно посетовало моё величество. — А детям нужно образование. Вот вы, скажем, на чем изучали анатомию?

Учитель позеленел. Как всякий добропорядочный аристократ, сэр был студентом столичной академии и получал высшее образование, в том числе и в области медицины. А потому пособия помнил: распухшие, посиневшие, свежие или бальзамированные, вскрытые и целые.

— Вы… Вы… — резко начал заикаться педагог.

— Говорят, в далекой стране несколько тысяч лет назад был презабавный обычай: врачу, напортачившему с лекарствами и отравившему пациента, отрубали руки. Считаю, что и для преподавателей надо ввести такое же правило: не смог научить? Встань на место тех, кто пострадает от студенческой необразованности.

Лукавлю, конечно, врачей и учителей мне всегда было очень жалко. Но то нормальных, которые работают больше всех в соц. сфере, вкладывая душу. Этот же индивид не имел к ним никакого отношения.

Сэр Николас приложил ладонь ко рту, сдерживая душевные позывы.

— Аврора, отойди от него! — от грозного оклика я отпрыгнула на пару метров.

Ы-ы-ы, такую игрушку отобрали. На прощание одарив кавалера невинной улыбкой, я послушно просеменила обратно к обозу.

«А ты жуткая», — с невольным восхищением прокомментировала Её величество.

«И ужасно мстительная. Хочешь кофе?».

«Лучше вина», — томно откликнулась барышня. «И мужчину».

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Неужели мне придется жить еще несколько месяцев с этой похотливой кошкой в голове? Н-да, невольно порадуешься, что в Катхеме с мужчинами дефицит.

Обойдя еще раз сани кругом, я проводила прощальным взглядом последние отблески розового неба и на ходу развернула дошколят обратно в замок. Потеряются еще в сумерках, под сани закатятся.

— Не замерзли, госпожа? — раздался веселый голос у самого уха.

— Ох! — стремительно обернувшись, я узрела давешнего балагура. — Вы меня напугали… Джек?

— К вашем услугами, миледи, — шутливо поклонился молодой курьер. — Нам жаль, что мы вас подвели. Боюсь представить, сколь тяжело пришлось леди справляться с голодом.

— Непросто. Но, к счастью, вы здесь. Распорядиться приготовить вам горячий чай?

— С превеликим удовольствием, — облегченно откликнулся юноша, сверкая в темноте лукавым взглядом. — А то замерзли красться по перевалу, как проклятые.

Спустя час кладовые были полны до отказа. Словно маленькая торговая сеть решила превратить наше поместье в собственный склад. Ханна жарила свинину в кисло-сладком соусе, дети лепили пирожные-картошку, а я лично потчевала двух героев, привезших нам праздник. Пардон, трех героев.

Почти все воспитанники с высокой колокольни плевали на взрослые посиделки, оттираясь рядом с кухней, одна только Роза испросила разрешение молча посидеть с нами, не отсвечивая и не мешаясь. Я разрешила, пусть медитирует в уголке. Да и проще оценить, насколько юная леди готова потерять голову: глаза баронессы сияли, как новые астры, стоило молодому курьеру пошутить или бросить мимолетный взгляд на аристократку. Эх, молодо-зелено.

— Об одном только молились — лишь бы нас не прибили за задержку, — открыто улыбался мистер Моррисон, шумно прихлебывая чай.

— Будет тебе, — беззлобно ворчал Бернар, скупыми глотками приканчивая вторую чашку крепкой заварки с молоком. — Доехали и ладно.