Книга Крапивник - Екатерина Концова

Главы 74–75. Луна

…

74. Луна.

…

Глаза затянул лиловый туман и выбросил в знакомое помещение. Я не сразу узнала кабинет моего первого учителя, мистера Адэра.

Эд что-то вколол больному старику в руку из небольшого шприца и, убирая вещи, спросил:

— А как в целом новости? Что-нибудь интересное происходит?

— Я решил взять ученицу, — старик, зажимал место прокола проспиртованной ватой.

— А не поздновато? — Эд вскинул бровь. — Уверен, что доживёшь?

— Я ещё тебя переживу, — надулся Адэр. — Тем более, у девочки был очень талантливый отец, я читал его работы — весьма занятно.

— Он из Королевского Научного?

— Был, — Адэр поднял и опустил ватку, проверяя, не идёт ли из руки кровь. — Умер года два назад. Роланд Солена. Слышал?

Эд сел на угол стола, как-то странно дёргая рукой над его поверхностью, будто отмеряя высоту.

— Луна?

— А ты её знаешь?

— Родителей. Да, довелось.

Воспоминание дёрнулось, перенося меня в башню, где Эд с задумчивым лицом стоял у стены, вливая в себя бокал за бокалом красное вино.

Следующее воспоминание содержало день нашего знакомства. Подходя к кабинету, где мы с первым учителем занимались, Эд не горел желанием знакомиться со мной, но в то же время ему было очень любопытно посмотреть, что же выросло из милого ребёнка в лиловом зимнем комбинезончике.

А… дальше уже буду я. Сильно на этих воспоминаниях задерживаться не имеет смысла. Пробежимся по важнейшему.

Воспоминание сменилось днём смерти Адэра. Мы с Эдом сидели на разных концах дивана на первом этаже.

— Почему больше никого нет? — я говорила об отсутствии врачей в Трое-Городе.

— А как ты думаешь? Тебе вот хочется всю жизнь прожить в таком городишке как этот? Нет тут перспектив для мага.

Эд глядел куда-то в сторону. Сейчас он чётче, чем ему хотелось бы понимал разницу между «быть магом» и «изучать магию». Первое было ему ближе, но доступно только второе.

— Если нет для врача… То для ментального мага и подавно. У кого же я буду учиться?

Мои слова выдернули его из размышлений, заставляя зашевелиться где-то внутри беспокойство и неизрасходованное желание заботиться.

Есть у людей некоторая градация важности потребностей, по системе профессора Батерра: первыми идут потребности типа еды и сна и безопасности, последними признание и самореализация, а вот посередине находится необходимость в любви и заботе, притом как в получении, так и в отдаче этой заботы.

Эта потребность у Эда была недостаточно обеспечена, притом на протяжении долгого времени, и сейчас, когда она напомнила о себе, мой учитель не нашёл, что сказать и выдал жёсткое:

— Я откуда знаю? Напиши обо всём матери и попробуй дождаться детей Адэра. Они должны приехать на похороны. Не помню, как у сыновей, а дочери точно есть лицензия на обучение.

Я продолжала буравить его взглядом, а Эд не знал, что надо предпринять, но я плакала, это его беспокоило и требовало каких-то действий, поэтому ориентируясь на свои воспоминания о детстве и родителях, Эдмунд натянул рукав на пальцы и протёр мне лицо. Собственно, сделал всё, что мог.

— Если что-то потребуется — смело обращайся, — через несколько долгих секунд Эд придумал фразу, которая казалась ему правильной и которая действительно могла мне помочь. — Где меня найти знаешь?

Воспоминание сменилось на день, когда я пришла к Эдмунду в башню и за тарелочкой очень вкусного рагу убеждала его стать моим учителем.

— Почему бы тебе не докопаться до Адэров, а?

— Вы мне нравитесь больше, — пожала плечами я.

Сама того не подозревая, я этими словами надавила на нужную точку.

Мир дрогнул, минуя лишнюю часть воспоминания.

— Вы потерями источник и не смогли в полной мере реализовать себя в любимом деле.

— Во-первых, смог. Во-вторых, у меня есть работа. Представь себе, я даже умудряюсь жить на заработанные деньги.

Эд просто пытался отрицать то, что и сам прекрасно знал. Сейчас я это чувствовала, но не тогда…

— И Вам она нравится больше магии? — я иронизировала на очевидно неудачную тему.

Конечно, я пыталась лишь заставить Эда пойти мне на встречу, а не сделать ему больно, но только теперь мне стало понятно, насколько это был жестокий способ.

Извиняться я не буду — не хочу афишировать, что рылась в мозгах, но вот сказать ему, что он классный учитель, я могу.

Обязательно.

Следующий особенно важный диалог состоялся после одной из первых моих попыток колдовать.

— Мне нравится магия. Да и других ярко-выраженных талантов у меня нет… но… с тех пор как папа погиб…

— Ясно…

— Ты мне его немного напоминаешь.

— Правда? Ты на него похожа.

Я уткнулась ему в плечо. Эд поколебавшись, обнял меня.

— Но лично мне напоминаешь свою маму.

Следом возник наш дом. Мама с Оливией выпивали на кухне. Похоже, у меня только отец не страдал алкоголизмом.

Они бурно обсуждали моё знакомство с учителем. Маме это не нравилось, а вот Оливия отпуска по этому поводу весьма жизнеутверждающие комментарии.

— …твоя Луна получит образование у одного из уважаемых профессоров Королевского Научного Общества. По совместительству твоего бывшего жениха.

— Ты это серьёзно сейчас? Какое ещё общество!

— Научное. То же, где Роланд работал, но в другом отделе.

Что ж, я снова не уверена, этично ли поступал папа, замалчивая их встречи с бывшим женихом жены, но на его месте кто не поступал бы так же? Я бы именно так и делала.

Следующая заинтересовавшая меня фраза тоже прозвучала в этом разговоре:

— Я уже составила для Луны список учителей. Столичные. Дорого, зато рядом и вероятность встретить подобный сюрприз минимальна.

— Ты составила список до или после общения с младшим Нертом? — мамина подруга мрачно рассматривала имена и адреса.

— После.

— Уже зная про Крапивника?

— Да. Не могла же я уйти с пустыми руками.

А вот и повод восхищаться матерью — что бы ни случилось в её личной жизни, обо мне она не забудет и напиваться пойдёт только тогда, когда обеспечит меня возможными преподавателями.

Но учиться у них было мне не суждено и я вернулась в Трое-Город. Короткие бытовые моменты наших с учителем взаимоотношений. Погружаясь в воспоминания мамы и учителя, я собиралась посмотреть на их отношения, и воспоминания обо мне были накрепко связанны с этой темой. Начало года мелькало часто, а вот зима и весна содержали мало воспоминаний, отвечающих моему запросу — Эдмунд куда реже видел меня как дочь моих родителей и всё чаще как отдельного человека.

Была зима. Я не много помнила о том дне, но знала, что в этот момент мы с учителем навернулись с какого-то обрыва,