Книга Братья Хоторны - Дженнифер Линн Барнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его списка дел для семьи Грэйсонов.
«Ты когда-нибудь играл в «Что, если…», Грэйсон?» Грэйсон вспомнил вопрос, который задала ему Акация, и на мгновение позволил себе сказать «да». Что, если бы у него было нормальное детство, если бы он проводил хотя бы несколько недель в году с отцом, Акацией и девочками, изменило бы это что-нибудь?
Изменило бы его?
«Чушь! Ты прекрасно умеешь любить людей», – слышал он голос Нэша. Грэйсон подумал о кольце, спрятанном в его чемодане. Он мог представить его так живо, как если бы сейчас смотрел прямо на него.
Пытаясь отвлечься, найти что-нибудь, хоть что-нибудь, за что можно было бы ухватиться, Грэйсон задумался над загадкой, которую услышал от девушки с медовым голосом.
С чего начинается пари? Не с этого.
Словно вызванный какой-то дьявольской магией, зазвонил его заряжавшийся на прикроватной тумбочке телефон. Грэйсон сел, простыня упала с его груди. Сердцем, разумом и разбитым телом он почему-то ждал, что звонит та самая девушка.
Но нет.
Это не Иви.
Джиджи! Грэйсон уставился на ее имя на экране, не в силах заставить себя поднять трубку. Меньше чем через минуту он получил сообщение. Без фотографии кошки, только слова.
«Я у ворот».
* * *
Грэйсон понятия не имел, что Джиджи делала в доме Хоторнов и как она вообще сюда попала. Но его сестра не дала ему возможности задать ни единого вопроса.
– Внутри, – сказала она ему, – мы поговорим внутри. В темноте ты выглядишь жутковато.
Грэйсон изо всех сил старался не принимать это на свой счет. Что бы она ни бросила ему, что бы она ни хотела сказать или сделать, он не станет принимать это на свой счет.
Они вдвоем ехали от ворот до особняка в полном молчании. Грэйсон знал, что все продвижения отслеживались службой безопасности, но никто из людей Орена не пытался их остановить.
Оказавшись в огромном холле, Джиджи перешла сразу к делу.
– Мама говорит, что вернула свои деньги. – Ярко-голубые глаза смотрели пронзительно. – Ты сделал это, не так ли? – Она сделала паузу. – Или ты убедил папу?
Сердце Грэйсона сжалось в груди. После всего, что случилось, она все еще не теряла надежды. Потому что в этом была вся Джиджи. Она надеялась.
– Джиджи…
Она направила на него указательный палец.
– Как ты смеешь делать такие волшебные вещи, когда я злюсь на тебя? – Злится на него? Он-то думал, она распрощалась с ним раз и навсегда. – Ты хоть представляешь, как мне сложно злиться на людей? Как ты смеешь?
Грэйсон не позволил себе улыбнуться, он не мог так рисковать.
– Твой отец тут ни при чем. Это не он украл деньги из траста твоей мамы. Это Троубридж.
Джиджи уставилась на него.
– Кент или Дункан?
– Кент.
Джиджи сделала глубокий вдох.
– Но мне все равно можно ненавидеть Дункана?
В этот раз Грэйсон не смог удержаться. Уголки его губ дрогнули.
– Сколько угодно.
– Хорошо. Потому что у меня отлично получается затаить смертельную обиду на любого, кто обижает мою сестру. Пусть у него вечно чешется промежность в местах, которые очень трудно почесать, а пальцы на руках превратятся в сосиски!
Хорошо, что попытки Джиджи развить у себя магические способности пока не увенчались успехом.
– Раньше ты был неправ, – сказала Джиджи Грэйсону, быстро и решительно сменив тему. – Ты сказал «твой отец», но он не только мой отец, Грэйсон, или Саванны. Он и твой тоже. У тебя, вероятно, была причина для того, что ты сделал, – я не про хорошие вещи, не про деньги, а про все остальное.
Она сейчас о том, как он мешал им, предавал ее.
– Я с самого начала предупредил, чтобы ты не доверяла мне, – сказал ей Грэйсон. Он ждал, что она разозлится, но этого не произошло.
– Почему? – спросила Джиджи. – Даже после всего ты помог нам, Грэйсон. Ты нанял маме адвоката. Ты каким-то образом нашел деньги. Ты победил плохого парня. – Она помолчала. – Ты ведь победил плохого парня, да?
Грэйсон кивнул.
– Да, – сказал он Джиджи. – Я его победил.
– Почему? – снова спросила его младшая сестра. – Потому что, по-моему, это ужасно похоже на то, что тебе не все равно.
Она внимательно посмотрела на него.
– Тебе не все равно. Я знаю, что нет. Так зачем ты…
– Я должен был. – Грэйсон не хотел этого говорить, и он не хотел, чтобы слова получились такими тихими и вымученными. – Я должен был, Джиджи. – Возможно, ему следовало остановиться на этом. Неделю назад он так и сделал бы. – Я знаю кое-что о твоем отце, чего ты не знаешь, кое-что, чего тебе лучше не знать.
– О нашем отце, – упрямо поправила его сестра.
– Он не был хорошим парнем, Джиджи.
– Ты про эту историю с растратой и уклонением от налогов?
«Я могу сказать «да». Я могу оставить все как есть. И я могу потерять ее». Грэйсон вспомнил свой разговор с Эйвери – той, кого он хотел защитить больше, чем кого-либо в этом мире.
Почти.
– Прежде чем исчезнуть, твой отец… – под строгим взглядом сестры Грэйсон исправился: – Наш отец… он пытался убить одного очень важного для меня человека. В новостях этого почти не показывали…
Джиджи смотрела на него.
– Бомба, да? В самолете? Кто-то пытался убить наследницу Хоторнов. – Джиджи нахмурилась. – Разве тогда не арестовали твою маму?
Грэйсон сглотнул.
– Они арестовали не того родителя.
У Джиджи округлились глаза.
– Папа? – прошептала она. – Вся эта история, которую рассказала тетя Ким про то, что Хоторны получат свое…
Сейчас Грэйсон подходил к опасной линии. Он понимал, что мог сказать все что угодно, – и Джиджи все равно предпочтет уйти. Но надо хотя бы попытаться.
– Он хотел отомстить, – Грэйсон сказал ей ту правду, которую мог, – за Колина.
Джиджи глубоко вздохнула и посмотрела на потолок, изо всех сил стараясь не моргать. Не заплакать.
– Все время этот Колин! – Джиджи продолжала смотреть в потолок. – Когда мне исполнилось три года, я уже знала, что мой папа любит меня… – Джиджи проглотила ком в горле, – …потому что я похожа на Колина. И пока я была счастливой, жизнерадостной и просто глупой маленькой девочкой, которая ничего не требовала, все складывалось хорошо.
Грэйсон притянул ее к себе, и вот уже голова его сестры покоилась у него на груди, а его руки обнимали ее.
– Грэйсон, – тихо позвала Джиджи, – ты сказал «хотел» – в прошедшем времени. Ты сказал, что папа хотел отомстить. Но когда
