Книга Где спряталась ложь? - Людмила Сурская

Фёдор ухмыльнулся.

— Да, дорого ты им барышня обошлась.

Она не разделяла его веселья.

— Тебе тоже, рана глубокая похоже.

В комнате, она, кинув сумку на стул, и сбросив с себя его камуфлированную куртку, расшнуровала ему берцы и спустила торопясь брюки.

— Потерпи, я сейчас. Достав из сумочки маленькую белую бутылочку она, раздвинув рану пальцами, впрыснула в неё жидкость.

— Что ты делаешь, там в шкафу индивидуальный пакет. Обработай и перебинтуй.

Она отмахнулась.

— То вчерашний день. Это то, что надо.

Он вполне имел право на сомнения.

— Ты уверена?

Она решительно спросила:

— Где взять горячей воды?

— На плите ведро стоит…

Её возмущению не было предела.

— Каменный век.

Проследив за её действиями он осторожно спросил:

— Что ты хочешь сделать?

— Помыть тебе бедро и ногу. В крови всё.

Он тут же возразил.

— Я сам, не возись, лучше топик свой в тазике замочи, а то не в чем идти завтра будет.

Она тоже взяла и заартачилась.

— Позже. А пока поворачивайся.

Он попробовал остановить её прыть.

— Ногти сломаешь.

— Дьявольщина, уже сломала. Где у тебя ножницы, — трясла она рукой.

Но тут он простонал:

— Слышишь, Ир, накинь мою футболку. Не могу смотреть на твои кружева. Я всё-таки мужик, как ни как.

Хоть и было приятно, что её наконец-то заметили, как женщину, но всё же была поражена.

— Как можно при такой болячке ещё про что-то думать.

Он тут же отбурчался.

— Одно другому не мешает. Я ж на евнуха не похож. Ой! Что ты там делаешь, садистка?

Она ноготками развела на всю глубину рану. Попросила:

— Потерпи, ещё раз вбрызну.

Он покосился на тюбик.

— Что это за хреновина такая?

— Ты не поймёшь. Ложись на живот, — откинув одеяло, подсунула она ему подушку под щёку.

Он, удивляясь такой заботе и нежным ноткам в голосе, опять пробурчал:

— Принеси воды, пить хочу и замочи мои брюки тоже, иначе кровь не отойдёт потом.

Ответ не запылился.

— Выброси.

"С какой горы она упала?" Он тут же полез с этой бестолковой на вилы.

— Умная какая, в нашей армии ничего выбрасывать нельзя, пробросаешься.

Непонимание нарисовалось не только на её лице, но и в голосе.

— Зачем же служишь?

— Трудный вопрос ты задаёшь, — попробовал посмеяться он, — надо укол вколоть. Там на полке возьми.

Она хотела возразить, мол, всё что надо она сделала, но передумала. "Что бы и не кольнуть ему в попу" И покладисто спросила:

— А шприц?

Фёдор хотел махнуть в нужном направлении, но передумал и простонал:

— Там же в коробочке и вата со спиртом тоже.

Он, не отрываясь наблюдал за тем, как она ищет в шкафчике препараты. Вскрывает ампулу и заправляет шприц. Не дожидаясь укола, уткнулся в подушку.

Она усмехнулась: "Ах! какие мужики всё же трусы". Так и есть, дождавшись конца экзекуции, он взвыл:

— Ой! Больно! Руки крюки.

Ира поняла, что про «крюки» было добавлено для маскировочки. И потакая ему, произнесла:

— Извини, в сосуд, наверное, попала. Тебя укрыть?

— Да, — муркнул он.

Накрыв его, аж двумя одеялами, Ира почувствовала себя совсем хозяйкой.

— Где у тебя то, чем стирают? — потоптавшись, возле тазика, спросила она.

— "Чем стирают", — передразнил он. — Ты умеешь это делать-то? Нет. Так и не суйся. Залей водой просто и засыпь порошком. Я отлежусь, перестираю.

Она потопталась и на всякий про всякий уточнила:

— А где его взять, порошок этот?

"Бывают же такие…" это просто стояло в его глазах. Но он сдержался от красноречивых выражений и ограничился тем, что просто проныл:

— На полке, что около раковины в туалетной комнате. Поняла?

Она поняла, что может получить и ушла, но тут же вернулась, трепля в руке обрадовано пачку.

— Это?

— Оно, — облегчённо выдохнул он.

Тронув его за плечо, вежливо поинтересовалась:

— Сыпать сколько?

Терпение не безгранично. Он вырвал порошок и прорычал:

— Тащи сюда таз, я насыплю. Не думал, что бывают такие безрукие. Ну не может же быть такого, чтоб ты в куклы не играла?

Она, держа на вытянутых руках тазик, захлопала глазами. Ей было непонятно, зачем он к ней пристаёт. На дворе 21 век.

— Играла, но там были стиральные машинки.

Он закатил глаза. Ооо! "Об этом я как-то не подумал" Пытаясь руководить и держать эту обезьянку — неумеху под контролем, ткнул пальцем возле себя.

— Куда ты поволокла таз, стирай тут под моим руководством.

Ира покрутившись всё же выжала из себя.

— Мне на кухне надо.

— С чего вдруг? — насторожился он ожидая опять какого-нибудь подвоха.

Она обиженно поджала губы.

— С себя бельё перестирать, чтоб до утра высохло.

Поймав её смущение, он удивился: "Откуда у такой шустрихи стыд или это ход?" Расстарался поддеть:

— Не понятно. Бегала, крутилась передо мной нагишом, а теперь здрасте вам, она стесняется стирать бельё.

Девочка аж ножкой топнула на бесчувственного чурбана.

— Неужели не понятно, что то в горячке. Интеллигентный человек не стал бы заострять на этом внимание.

Он не оценил ни её откровенность, ни замечание.

— Ой, не смеши меня. У меня и так не важнецкие дела.

Она повернулась к нему задом и принялась жамкать. Но у неё плохо получалось. Ему было смешно наблюдать над тем, как девушка посасывала сломанные ногти и поскрипывала, должно быть, ругаясь про себя. Пополоскав мелочь, на топике она заскулила, кровь не отходила. Фёдор, чертыхаясь, встал, натянул шорты, переставил таз с табурета на стол и выстирал сам и топик, и свой камуфляж.

— Отправляйся спать. Я сам сполосну и развешу.

Но она, топчась рядом, не торопилась уходить.

— Я покупаться ещё хочу. Жаль, что у тебя нет душа или ванны.

Капитан широко ухмыльнулся.