Книга Замок на скале - Симона Вилар

Он разглядел, что на Майсгрейве надета лишь легкая кольчуга. Видимо, тот не успел облачиться в полный доспех и, следовательно, куда более уязвим для меча. На голове барона – простой открытый шлем. Дайтон заметил, что барон отставил меч, едва взбежав на стену, взял у кого-то арбалет и стал выпускать стрелу за стрелой. Джон постарался держаться поближе. Когда они с герцогом Глостером обсуждали, каким образом избавиться от Майсгрейва, милорд счел, что в неразберихе осады Дайтону это не составит труда. Но Ричард не мог предвидеть, насколько это окажется трудным, когда сражаешься на верху куртины длиною пятьдесят футов и шириною в десять, где приходится отбивать атаки шотландцев, а человек, которого решено уничтожить, окружен своими верными людьми, готовыми за него положить жизнь.

Таким образом, Дайтон бился с ним бок о бок и ничего не мог предпринять. Они вместе стреляли из бойниц, вместе сталкивали в ров лестницы шотландцев, вместе метали на головы штурмующих тяжелые валуны. Майсгрейв, когда им удалось опрокинуть массивную приставную лестницу, унизанную десятком врагов, весело подмигнул Дайтону, а тот, все еще тяжело дыша, попытался улыбнуться ему в ответ.

В хозяйственном дворе вовсю полыхал пожар. Нападавшим приходилось сражаться в сущем пекле, когда по шлемам барабанят обгорелые головни, а дым разъедает глаза. К тому же они были отлично освещены, и каждая стрела, пущенная защитниками, разила наповал. И когда захлебнулась вторая атака, шотландцам пришлось отступить.

Однако не успели защитники крепости перевести дух, как над их головами запели горящие стрелы. Видимо, шотландцы решили устроить во внутреннем дворе такое же пекло, как и во внешнем. Осажденные со всех ног кинулись тушить вновь вспыхнувшую кровлю кухни, куда упало несколько огненных стрел. Из дверей донжона выскочили несколько женщин с ушатами воды. Дайтон заметил среди них Анну и свирепо выругался. Глостеру дочка Уорвика нужна живой! Нечего ей делать на стенах! Он направился к Майсгрейву, который извлекал наконечник стрелы из бедра Оливера. Тот стонал, закусив руку, чтобы не закричать.

– Сейчас ты пойдешь в донжон, – мягко, но властно говорил Филип. – Не перебивай!.. Да, ты еще можешь сражаться, я знаю. Но через час ты истечешь кровью, а мне, боюсь, некогда будет прочесть над тобой отходную. Поэтому ты, пока еще можешь двигаться, пойдешь в донжон, отыщешь леди Анну и скажешь ей, чтобы она тебя перевязала. Это мое слово.

– Сэр, ваша супруга уже здесь.

В воздухе провизжала пущенная снизу стрела, ударилась о стену башни и, переломившись, упала на стену. Несколько крестьян собирали на стене и по двору вражеские стрелы, потому что их запас почти совершенно истощился. В этот миг на стену взбежала леди Анна.

Дайтон невольно схватил ее за руку и заставил наклониться:

– Осторожней, миледи!

Она вырвала руку, бросилась к мужу.

– Филип, Дэвид с тобой?

Майсгрейв неподвижно смотрел на нее.

– Если Освальд не отвел его в донжон, то мальчик должен находиться в гарнизонной башне.

Анна обернулась. Гарнизонная башня, темная и опустевшая, слабо выступала из мрака, и лишь отблески пламени на кровле кухни окрашивали ее в багровые тона.

Оливер что-то попытался сказать, но Майсгрейв неприметным для жены знаком велел ему замолчать. Дайтон тоже не произнес ни слова.

– Я пойду за ним, – торопливо проговорила Анна. – Я собрала всех детей в подвале донжона. Там относительно тихо, и дети не так боятся, хотя я и сама едва не лишилась рассудка, когда не обнаружила Дэвида. С ним все в порядке? Тогда я бегу.

Барон не отпустил ее, удержав за руку.

– Нет. Нет, Анна. Сейчас ты должна заняться Оливером. Он истекает кровью… Я сам разыщу Дэвида.

В его голосе не было твердости, однако Анна как бы не замечала этого. Она помогла Оливеру подняться и, поддерживая его, стала спускаться с ним со стены. Оливер оглянулся, и Дайтон видел, как Майсгрейв прижал палец к губам, приказывая ему молчать.

Собиравший стрелы Робин негромко проговорил:

– Вам надо было сказать ей, сэр…

Но Майсгрейв перебил его, грубо выругавшись:

– Что? Что сказать? Если моего сына нет в донжоне, это еще не значит, что он мертв. Мальчишка мог спрятаться, забиться куда-то…

Он не закончил. Взгляд его упал туда, где шотландцы пытались погасить огонь.

– Детей не убивают, – глухо сказал он. – Тем более, если они одеты в бархат и носят шлем. Пусть шотландцы и ненавидят меня, но они больше заинтересованы в выкупе, чем в убийстве ребенка. Я не поверю, что мой сын мертв, пока воочию не удостоверюсь в этом.

Дайтон втянул в себя воздух. Он видел, как леди Анна провела Оливера через двор и скрылась в дверном проеме. На крыше кухни, кажется, удалось-таки справиться с огнем. Но теперь от огненной стрелы воспламенилась кровля деревянной галереи вблизи от башни с бомбардой. Дайтон мгновенно вспомнил о мешочках с порохом в сундуке возле бомбарды, и ему стало не по себе при мысли о новом взрыве.

Кто-то из воинов также заметил огонь в непосредственной близости от запасов пороха. Тотчас Майсгрейв бросился туда, кликнув с собой несколько человек. Прямо со стены они спрыгнули на дощатую крышу галереи и принялись сбивать огонь.

Дайтон спокойно присел у амбразуры. Нет, он не настолько глуп, чтобы сейчас рисковать жизнью. Только теперь он почувствовал, как устал. Саднили ожоги и порезы, тупо ныли мышцы. «Стар я уже для таких дел», – вяло подумал Дайтон и внезапно с острой тоской вспомнил свой обдуваемый ветрами замок среди Кливлендских холмов, ферму в низине, где блеяли его овцы, визжали свиньи и грозно ревел бык Лайонел, которого он убил, потому что этого пожелал принц Ричард. Теперь сэр Глостер желал, чтобы Джон Дайтон убил и Филипа Майсгрейва, и Джон поклялся в этом своему господину, поклялся и самому себе.

Превозмогая усталость, он приподнялся и бросил взгляд через парапет в сторону башни с бомбардой. Огонь удалось погасить, но в багровом сумраке Джон мог разглядеть силуэты людей. Неожиданно он понял, что начинает светать. Самая короткая ночь в году, кровавый праздник середины лета завершался. Грядет утро, а Майсгрейв все еще жив. Жив!.. Днем он уже ничего с ним не сможет поделать. И тогда его господин, герцог Глостер… Почему-то при мысли о молодом герцоге Дайтону стало нехорошо. Его внезапно осенило, что второй оплошности тот ему не простит.

Это вмиг вернуло ему силы, он нашел глазами барона, и вдруг откуда-то явилась до нелепости простая мысль. Что мешает ему убить нейуортского барона прямо сейчас, стрелой из арбалета? Расстояние и освещение это позволяют, а если кто и заподозрит неладное, он успеет исчезнуть из замка прежде, чем чьи-либо подозрения перерастут в уверенность.

Дайтон был здесь в одиночестве. Задыхаясь от возбуждения, он схватил арбалет, нашарил колчан… И едва не взвыл от отчаяния. В колчане не было ни единой стрелы! Это было словно перст судьбы, но Дайтон не отказался от замысла. Словно крыса, зашнырял он вдоль ряда бойниц, от лестницы к башне, но ему оставалось лишь богохульствовать, кляня ратников, подобравших все до единой упавшие на стену стрелы.