Книга Тень Серафима - Наталья Корнева

Он был основателем рода.

В те неспокойные годы царствующий лорд лишился на склоне лет обоих наследников мужского пола, а потому было принято решение усыновить выходца одной из меньших семей — активного и амбициозного юношу. Так в расцвете сил Октавий стал инфантом и приёмным сыном правителя Аманиты, в честь чего сменил полученное при рождении имя на «Октавиан». В правящий род влилась свежая, но не менее достойная кровь.

Годы прошли под знаменем яростной войны с нечистью и борьбы людей за положение доминирующей расы. Октавиан Первый был человек суровый, даже жестокосердый, и вошел в летописи с прозвищем «Победоносный», так как именно при нем была одержана решающая победа над оборотнями, после чего те были загнаны в Пустоши и Лес и более не осмеливались серьезно тревожить человеческие города.

Ну, до недавних громких событий, разумеется.

— Милорд, последние события в Ламиуме вызвали серьезные волнения во многих городах Бреонии, — вполголоса заметил советник, озвучивая витавшие в воздухе настроения, которые, однако, никто так и не осмеливался произносить вслух. — Объединенное нападение оборотней, которых многие давно не воспринимали всерьез, взбудоражило и фактически повергло страну в панику. Гнев и недоверие нарастают по всей Бреонии. Это время, когда зарабатываются легкие политические дивиденды — и так же легко и быстро теряются репутации.

— К чему вы клоните, Лукреций? — прохладным тоном проронил Октавиан.

— Авторитет правителя Ледума, спасшего Ламиум от полного уничтожения, значительно вырос, — вежливо пояснил подданный. — Я бы сказал, что ситуация критическая. Ламиум уже потерян для нас, и это только начало. Чаши весов опасно колеблются, и малейшая ошибка может стать непоправимой. Действия лорда Эдварда, не желающего подвергать свой город опасности следующего нападения, выглядят в глазах общественности предусмотрительными и более чем оправданными. Опрометчиво в таких условиях совершать нападки на национального героя, проявившего себя подлинным лордом-защитником, и призывать пожертвовать безопасностью ради проведения церемонии. Следует поступить осмотрительнее, дабы сохранить одновременно одобрение и поддержку знати и простого народа Аманиты, а также верность союзников, которые ныне колеблются.

Октавиан покачал головой — так плавно, что совершенно прямые, гладкие волосы, доходящие до самых плеч, даже не шевельнулись. Венец правителя Аманиты, стягивающий их золотым обручем, был украшен сразу тремя ярко-красными корундами — именитыми «Сердцами Бездны». Рубиновые камни переливались зловеще и мрачно, как сгустки тяжелого пламени. По легендам, возраст «Сердец» превышал тысячу лет, и они даровали владельцу мудрость и силу дракона, предупреждая об опасности радикальным изменением цвета.

Стоит заметить, что собственные волосы правителя были острижены коротко и имели благородный черный цвет. Поверх них, по установленному в Аманите закону, был надет белоснежный парик, той формы, носить которую дозволялось только лорду. Такой же аллонжевый парик, только с другой прической, носил и Лукреций, и вся высшая аристократия столицы, что отличало их от аристократии всех других городов.

Моду на знаменитые белые парики ввел как раз Октавиан Первый Севир, еще четыреста лет назад, и до сих пор эта традиция строго соблюдалась. Победоносный лорд был столь честолюбив, что не удовлетворился даже редким черным цветом волос. В тщеславии своем он возжелал стать «белым волком», одним из тех, кто рождается один на тысячу самых чистокровных аристократов, о чьей силе говорит священный цвет волос. Разумеется, высшая аристократия немедленно переняла эту прихоть.

С тех пор большинство жителей Аманиты, помимо разграничивающих цветов и фасонов одежды, были обречены в обязательном порядке носить парики, цвет и форма которых также говорили об их сословии и положении в обществе.

Воистину, только взглянув на человека, живущего в столице Бреонии, можно было сказать о нем почти всё по одному его внешнему виду.

— Я отказываюсь верить во всю эту сомнительную историю с бескорыстной и такой своевременной помощью, — выражение лица правителя стало суровым. — Конечно, сама мысль о том, что Ледум каким-то невероятным образом поспособствовал нападению оборотней, совершенно кощунственна. Даже худшие из людей не смогут вступить в сговор с нелюдями: те попросту не вступают в переговоры и не заключают союзов. Тем не менее, я глубоко убежден, что лорд Эдвард заранее был осведомлен о готовящемся плане. Он намеренно отправил боевые корабли в Ламиум, стремясь захватить верный нам город и одновременно выставить себя в столь выгодном свете!

— Возможно, — не стал спорить Лукреций. — Но позволю себе добавить, что ни единого доказательства этому нет. Официально обвинять правителя Ледума мы не смеем: этому будут серьезные последствия. А наша разведка меж тем не располагает достоверными сведениями о какой-либо подготовке к такой очень даже непростой операции, если она действительно имела место быть.

— Наша разведка никогда не располагает достоверными сведениями, — раздраженно бросил Октавиан, скрестив руки и нетерпеливо постукивая пальцами. Лорд был весьма недоволен, услышав возражения, хотя и высказанные максимально деликатно. — Да и недостоверными тоже. От них нет никакого прока! Мы напрасно тратим деньги на содержание такого бесполезной службы.

Но, если говорить откровенно, в словах Лукреция было зерно истины, и, наверное, именно это обстоятельство и злило Октавиана больше всего.

— Вам не хуже моего известно, милорд, какие затруднения испытывает внешняя разведка в Ледуме, — только и вздохнул советник. — Несмотря на показную открытость, город заперт на замок, опутан сетями органов тайного сыска. Особая служба Ледума делает работу разведчиков других полисов практически бесполезной и заранее обреченной на провал. По сути, они занимаются там лишь тем, что пытаются спасти собственные шкуры от полиции, не говоря уж о том, чтобы успешно внедрить оперативную сеть агентов.

— Вот как? — чуть заметно приподнял бровь Октавиан. — И кто же в этом виноват? Вот ведь злодеи, не дают без усилий за собой шпионить. Нужно направить им ноту протеста.

— Вы правы, милорд, должно быть, это только наша вина, — виновато развел руками Лукреций. — Наши разведчики недостаточно подготовлены для условий Ледума. Винсент, действительный тайный советник первого ранга, вот уже много лет стоит во главе особой службы. Этот человек и в самом деле легендарная личность. Мозг канцлера обладает невероятными способностями: говорят, он способен решать любые задачи, мгновенно анализировать большие объемы информации и принимать абсолютно верные решения. При этом совершенная эмоциональная сухость канцлера ужасает окружающих. Говорят, он сущий демон, а не человек.

— Разумеется, это не так, — поморщился правитель Аманиты. — Он самый обычный человек, притом не маг, и даже не потомственный аристократ. И как человек канцлер, конечно же, смертен. Не стоит окутывать его образ флером неуместной таинственности. Нужно иметь смелось брать на себя ответственность за собственные провалы.

— Осмелюсь заметить, милорд, что все покушения на Винсента за те годы, что он руководит особой службой, организованные нами или службами других городов, до сих пор оканчивались неудачно, — неожиданно не согласился Лукреций. — Сама судьба благоволит канцлеру, судьба хранит вторую столицу. Повторюсь: сейчас не лучшее время наказывать за своенравие Ледум, и без того чрезмерно романтизированный и снискавший громкую славу города всех свобод.