Книга Нарисуй Италию - Татьяна Александровна Грачева

Саша насупился.

— Вот у Лёхи красивая тату, ты, наверное, пищишь от неё.

Нелли задумалась.

— Там дело больше в спине, а не в татушке. Ты бы ещё якорь набил, или русалку. Тату должна быть индивидуальной, а не вот эта фигня безобразная.

Нелли придумала эскиз волка, который перекроет неудачную наколку, но Саша не решался осуществить задуманное, боялся, что станет ещё хуже, и Мэрилин обретёт черты оборотня в момент превращения. Нелли уговаривала его рискнуть, напирая на то, что хуже быть не может, а потом решительно заявила, что сама набьёт ему новую татуировку.

Сказать сказала, но как это делается, не представляла, все знания о разрисовывании тела сводились к походам в салон, где на её кожу поселили одуванчик и парад планет. Конфетку ей набила девушка в оборудованной на дому студии. Сейчас Нелли припоминала, как они беседовали, и как та рассказывала о своей работе. А ведь она была едва старше Нелли, кажется, студенткой, причём, не художественного института.

Спустя неделю раздумий Нелли загорелась идеей обучиться этому мастерству: самой придумывать дизайны тату и самой их набивать. Похоже, всё-таки придётся куда-то поступить заочно или обучаться онлайн.

Саша решил подождать именно Нелли и доверить свою спину её умелым рукам. Нелли только рассмеялась.

— Если в тебя кто-то влюбится с таким тайным уродством, ты точно будешь знать, что не из-за смазливой моськи.

— Тоня вон красавица какая, а всё равно одна. Может, у неё тоже есть секретная безобразная татуха?

Нелли бросила быстрый взгляд на двери, заговорщически поинтересовалась.

— Тоня ведь с Лёшкой училась?

— Да, в одном классе.

— У них что-то было, не знаешь? — полюбопытствовала Нелли.

Саша задумался.

— Она как-то обмолвилась, что была у неё школьная любовь, но там всё закончилось трагически. Может, это и Лёха твой был. Она не сильно со мной откровенничает.

— Понятно.

Нелли естественно решила, что первая любовь у Тони и Алексея состоялась, и пара из них сложилась просто сногсшибательная, пусть и временная. Расстроилась и разозлилась из-за собственных фантазий.

Рисуя в блокноте, Нелли представляла, как будет выглядеть её студия, всё чаще собственнически поглядывала на широкую светлую мансарду. Полина Степановна заметила, что Нелли большую часть времени проводит именно там, предложила освободить от сундуков и старых вещей половину площади и сделать небольшой ремонт. Нелли нравилось некоторая захламленность, дыхание прошлого, запах дерева, смешанный с мёдом, и цвет чуть потемневших от времени брусьев. Ремонт она отвергла, а вот насчёт небольшой перестановки задумалась всерьёз.

Вместе они отодвинули сундуки к одной стене, перебрали старый хлам, больше половины из которого отправили на свалку. Нелли стянула покрывало с деревянной рассохшейся люльки и увидела большой вельветовый альбом.

Полина Степановна взволнованно всплеснула руками.

— А я его искала, думала, потеряли безвозвратно! Как он тут оказался, в детской колыбельке Вани?

— Можно? — протянула руку Нелли.

Осторожно смахнув пыль с тряпичной обложки, Полина Степановна опустилась на ближайший сундук и положила альбом на колени.

— Тут Лёшка и Ваня совсем маленькие, а мы с Женей молодые и красивые.

С первых же страниц альбома Нелли убедилась, что свекровь не преувеличивает. Внешностью Лёша поразительно напоминал отца. Та же осанка, разворот плеч и даже шевелюра с белыми прядями, да и Полина Степановна в молодости была весьма привлекательна.

— А как вы познакомились?

— Мы оба выросли тут, в Комсомольском, Женя был немного старше и на меня внимания не обращал. Ох, как я изводила себя ночами, ревела в подушку и грезила о нём. Он был такой… неприступный, что ли, взрослый, серьёзный, жутко принципиальный. А какой он был упёртый! Лёша на него очень похож, снаружи вроде мягкий, ласковый, а внутри стальной стержень и непробиваемое упрямство. С Женей они постоянно бодались. Лёша не конфликтовал открыто, но не уступал, всё делал по-своему, тихо и целеустремленно. Заставить его отступить, если он считает, что прав, просто не реально. Даже в пять лет мы не могли его сломать. Женя наказывал его, ставил в угол, а он не просил прощения, если не видел своей вины. Однажды простоял целый день, только в туалет выходил и сам возвращался в место наказания. Уже и не вспомню, что послужило причиной, а его упёртость помню. С Ваней было проще. «Ласковое теля двух маток сосёт», это про Ваню, слышала?

Нелли покачала головой.

— Так себе фраза.

— Лёше тоже она не нравилась. Бесился от неё. В юности не признавал компромиссов.

Нелли перевернула толстую картонную страницу, с потёртого снимка смотрела улыбающаяся девушка с длинной косой.

— И как же вы заполучили своего мужа?

Полина Степановна задумчиво улыбнулась, охотно погрузилась в воспоминания.

— Я пошла к Лешаку. Хотя, может, всё намного проще, и мне помогло алое платье. Я надела его на танцы в клубе. Его невозможно было не заметить, Женя и не пропустил. Провожал меня в тот же вечер домой. Скажу тебе по секрету: я его сама поцеловала. Он бы никогда не решился на первом свидании. Он был жутко старомоден, соблюдал кучу правил и до третьего официального вояжирования по посёлку точно бы не прикоснулся ко мне.

Нелли оглянулась. Из окна мансарды открывался замечательный вид на пестреющий бордово-сизым убранством лес, овраг выделялся тёмным провалом, дышащим туманом. Загадочный и притягательный. В какую бы погоду она не рассматривала его, над ним всё-время стояла дымка, будто земля дышала через него, словно через неплотно сомкнутые губы.

— Это всё платье, наверное. Мужики клюют на алое, как быки, — уверенно заключила она.

— Платье, кстати где-то здесь.

Полина Степановна вручила Нелли альбом и открыла один из сундуков. Аккуратно переложила одежду, обреченную на заточение, и вытянула ярко-алую материю.

— Вот оно.

Нелли коснулась платья и громко чихнула. В её руках оказался не просто элемент гардероба, а самый настоящий обрывок эпохи, пропитанный эмоциями и временем. Нелли словно воочию увидела девушку в красном платье, ещё юную, полную надежд и ожидания первой любви.

— Такое гладкое.

— Шёлк, — Полина Степановна прижала платье к лицу, глубоко вдохнула и отвернулась. — Кажется, это было только вчера.

Нелли снова взяла альбом. Молча листала страницы, ныряя в снимки, как во временные порталы. На одной из фотографий обнаружила непривычно худощавого младенца с разноцветным чубом. Щуплый, полностью голый ребёнок лежал на животе, уперев локти в клетчатое одеяло, смотрел в объектив удивлённо, круглыми серьёзными глазами.

— Это Лёша?