Книга Отравленный трон - Селин Кирнан

Слыша чистосердечную, казалось бы, просьбу Джонатона, Винтер подозрительно сощурилась. «Интересно, — подумала она, — уйдешь ли ты, если отец откажется с тобой разговаривать?»

Похоже, Лоркан обдумывал тот же вопрос — последовало долгое, тяжелое молчание. Король ждал, неподвижно стоя у двери Лоркана. Наконец она услышала голос отца:

— Я устал, Ваше Величество. Может, в другой раз?

Король выпрямился и удивленно воззрился на Лоркана.

Винтер задержала дыхание, ожидая взрыва, внезапной вспышки ярости. Но Джонатон стоял неподвижно. Затем он опустил голову, оттолкнулся от двери и направился прочь.

Винтер в тревоге застыла, когда король подошел к ней. Но он просто прошел мимо и молча взялся за ручку двери в зал. Он уже переступил порог, когда Лоркан позвал его:

— Джон!

Король напряженно застыл, прислушиваясь. После долгого молчания Лоркан тихо проговорил:

— Иди сюда.

Джонатон вернулся в комнату и запер дверь. Проходя через гостиную, он взял одно из тяжелых круглых кресел и внес его в комнату Лоркана.

Винтер помедлила минуту у двери, глядя, как король неловко поставил кресло рядом с кроватью Лоркана и сел. Девушка подняла взгляд на отца, ожидая, что он скажет. Лоркан, нахмурившись, ссутулился в своем кресле. Он стер с лица слезы и откинул спутанные волосы на спину. В его глазах сейчас не было мягкости. Он покосился на дочь.

— Входи, Винтер, — сказал он. — Садись.

Джонатон недовольно оглянулся на нее через массивное плечо. Но не возразил, когда она прошла через комнату и присела на край постели.

— Я еще не ела, отец, — сказала она. — Может быть, выйду потом, прихвачу что-нибудь в кухне.

Лоркан встретил ее взгляд и сразу все понял. У нее было дело, которое, как он считал, было связано с преждевременным отъездом. Он кивнул:

— Как только проголодаешься, иди, девочка. А так можешь сидеть с нами, сколько захочешь.

— Спасибо, отец.

Лоркан обратил к королю суровое, застывшее лицо. Джонатон ответил на его взгляд, и несколько минут оба молча смотрели друг на друга, возвышаясь над руинами своей разрушенной дружбы.

Лицо Лоркана осталось каменным, первым отвернулся Джонатон. Он закрыл глаза, покачал головой и стал смотреть в огонь, очевидно что-то обдумывая. Король неохотно засунул руку за пазуху рубашки и вытащил сложенную бумажку. Он несколько минут сжимал ее в руке, будто не желая с ней расставаться. Затем наклонился к Лоркану и протянул ему документ как жертвенное приношение.

Лоркан нахмурился, словно бумаги были готовы его укусить, но Джонатон нетерпеливо сунул их старому другу.

— Ради Господа Бога, — проворчал он, — возьми эти проклятые бумажки.

Лоркан взял документ с напряженным лицом. Он раскрыл его и прочитал. Винтер увидела, как его лицо расслабилось, как он перечитывал вновь и вновь. Его взгляд устремился вдаль — он опустил лист на колени и минуту смотрел в пространство. Затем повернулся к Джонатону, вновь с подозрением вглядываясь в его лицо.

Король застонал от неподдельной муки и поднял руку, словно защищаясь от обвинения.

— Ох, брат, — сказал он, не глядя Лоркану в глаза. — Я полностью заслуживаю такого взгляда… но будь ко мне милосерднее, умоляю. Я клянусь тебе, что не подразумеваю никаких требований. Все это твое. Полностью и безусловно, — проговорил он с волнением. — Слишком поздно, я понимаю, но желаю тебе всей радости, которую это еще может доставить.

Винтер нервничала, наблюдая за Джонатоном. Пьяные всегда ведут себя так непредсказуемо и странно! Она выпрямилась и соскользнула с постели, встревоженная выражением лица Лоркана. Минуту она стояла и смотрела, как борются в нем смешанные эмоции. Казалось, он сейчас заплачет, или закричит, или вскочит с кресла и ударом собьет Джонатона с ног. Дыхание его участилось, щеки покраснели. Наконец, не отрывая глаз от короля, сжав челюсти, Лоркан выбросил руку в сторону, протягивая ей документ. Огонь на миг осветил документ в протянутой руке, так что беглый почерк Джонатона был виден сквозь пергамент.

Винтер взяла документ. Конечно, это была лицензия отца на работу. С подписью и печатью все в порядке. Предоставленная свободно и охотно, а по какой причине — одному Богу известно, Винтер точно не знала. Она прочла лицензию — бумага дрожала в ее руке — и, сдвинув брови, подняла взгляд на Джонатона, который все еще сидел отвернувшись.

— Мы благодарим Ваше Величество, — прошипела она, — за доброту и великодушие, с которой Вы выдаете отцу его лицензию на работу. Какая жалость, что в вашем сердце не нашлось их довольно, чтобы доверить ему лицензию, прежде чем привести на край могилы.

— Значит ли это, Джонатон, что ты хочешь, чтобы я уехал отсюда?

Услышав безразличный шепот Лоркана, Винтер оскалилась и в панике схватила отца за плечо:

— О нет, только не это! Ты же не хочешь выбросить его прочь? Только не в таком состоянии! Только не тогда, когда я собралась предоставить его твоим заботам!

Но Джонатон поднял глаза и устремил на старого друга взгляд, полный такой печали, что Винтер пришлось моргнуть, чтобы убедиться, что это не игра теней на его лице. Он молча покачал головой, вглядываясь в бледное лицо Лоркана в сумраке и находя на нем лишь порицание.

— Друг, — произнес он наконец, — неужели я превратился в такое чудовище, что ты готов ожидать от меня подобного?

Лоркан не ответил, но Винтер почувствовала, что его напряжение чуть спало, и задумалась о том, какие мысли пришли ему в голову. Сама она видела перед собой лишь человека, который так жестоко обошелся с Рази, из-за которого чуть не погиб Кристофер и из-за которого Альберон прячется где-то, как лисица от охотничьих собак. Она смотрела на исполненное смиренной мольбы, раскрасневшееся от вина лицо Джонатона — и видела только потворство собственным прихотям и детское желание получить прощение.

Джонатон склонил голову, полностью сосредоточив взгляд на Лоркане, и заговорил с ним тихим, полным отчаяния голосом.

— Лоркан? — позвал он, будто задавая ее отцу вопрос. — Сегодня Рази избил до полусмерти пятерых моих людей. И к тому же… я подозреваю, что троих он убил… Они были в лесу, и я пока не нашел их. — Джонатон недоверчиво помолчал, качая головой и глядя в пространство, словно пытаясь понять. — Это сделал Рази, — пробормотал он. — Мой Рази.

Лоркан был безжалостен:

— Ты всегда знал, Джонатон, на что способен парень, чтобы защитить тех, кого он любит. Чего ты ожидал? Теперь, когда припер его к стенке?

— А что мне оставалось? — вскричал искренне расстроенный король. — Скажи, что я должен был сделать по-другому, Лоркан? Скажи, как можно что-то изменить теперь, когда все приведено в движение?

— Это не в моих силах, друг, — тихо проговорил Лоркан. — Потому что я до сих пор не знаю, что ты сделал.