Книга Крючок для Пираньи - Александр Бушков

Оба полезли по трапу, за ними, приотстав на пару шагов,поднимался человек с папкой. Журналисты, рассредоточившись, запечатлевали этоисторическое восхождение.

Часовой, как и полагалось, загородил дорогу:

— Проход воспрещен, военный объект!

Мэр рванулся вперед с таким видом, что сомнений не осталось— нарывался на скандал, прямо-таки жаждал получить прикладом по фейсу, чтобыкрасные сопли фотогенично разбрызгались…

Степан Ильич молча взглянул на майора.

— Пропустить на палубу, — распорядился Кацуба тихо. —Посмотрим, с чем приперлись…

Старпом с невозмутимым видом подошел к часовому, что-тошепнул на уход и, когда отодвинулся, встав вполоборота, в лучшем стиле господофицеров русской императорской армии отдал честь:

— Капитан-лейтенант Видьманов, старший помощниккапитана. Чем могу служить?

Мэр рванулся вперед:

— Перед вами — известный правозащитник, депутатГосударственной думы!

— Догадываюсь, — безмятежно сказал старпом. — Телевизориногда смотрю. Чем могу служить?

— Господин депутат хочет осмотреть корабль.

— На предмет? — невозмутимо спросил старпом.

— Кто здесь командует — вы или эти субъекты? — мэркивнул на Кацубу с Мазуром, скромно стоявших в сторонке.

— В том, что касается проведения подводных работ —товарищ майор, — старпом кивнул на Кацубу.

— Товарищи на фонарях висят! — рявкнул мэр.

— Да что вы говорите? — изумился старпом. — Сколько нинаблюдал фонарей, никаких висящих…

— Хватит, — сказал поганый старец и кивнул Кацубе. —Подойдите.

Кацуба приблизился вразвалочку, оскорбительно неторопливо,дернул головой так, что это могло сойти и за приветствие:

— Майор Проценко, Шантарский военный округ. Проводимсогласно приказу обследование затонувших кораблей. Изложите ваше дело, господиндепутат, только умоляю вас, экстрактно — нам через десять минут выходить вморе…

— Я уже наслышан, что вы там натворили…

— Вот как? — с издевательской вежливостью спросилКацуба. — Быть может, поделитесь информацией? Потому что я совершенно не вкурсе…

— Издеваетесь?

— Резюмирую.

— Всю эту компанию давно пора посадить, — сообщил мэр.— Город взбудоражен, народ требует….

— Там случайно митинги не гремят? — спросил Кацуба. — Стребованием расстрелять нас, как бешеных собак?

Кацуба взглядом приказал часовому придвинуться к трапу, покоторому сделал было попытку взойти один особенно настырный оператор. Часовойпонятливо кивнул, перевесил автомат на шею и встал, расставив ноги, словнопозировал для плаката «Граница на замке». Репортер дрогнул, вернулся на пирс.

— Ну и как обстановка в городе? — спросил Кацуба мэра.— Насколько я знаю, никаких газов так и не объявилось…

Мазур оглянулся — зевак на палубе «Достоевского» заметноприбавилось, хотя вряд ли кто-нибудь понимал, что происходит.

— У меня уже нервов не хватает общаться с этими… —горестно сказал мэр старику.

— Держите себя в руках, Павел Степанович, — ободряющесказал ему столичный гость, выполнявший здесь, надо полагать, роль тяжелойартиллерии из резерва главного командования. — Этих молодчиков моментальноприведем в божеский вид, опыт имеется… Майор, как вы объясните все здешниебезобразия, связанные с вашей деятельностью?

Глядя в упор на мэра, Кацуба изрек.

— Знаете, это чисто медицинский вопрос, я тутнекомпетентен, в чем честно и признаюсь…

— Хватит! — рявкнул старик с неожиданным задором. —Перед вами депутат и глава комитета! Извольте не паясничать!

— Так точно! — ответил Кацуба в тон.

В сторонке остановился капитан, но не вмешивался, созерцалпроисходящее, заложив руки за спину.

— Согласен, — сказал Кацуба самым нормальным тоном. —Объясните только, господа, что вам, собственно, нужно?

— Не притворяйтесь, — сказал старик. — О том, что выздесь успели натворить, известно уже не только широкой общественности, но и заграницей. Народ вправе требовать разъяснений. Я здесь нахожусь для того, чтобыосуществлять надзор за вашей работой.

— По какому праву?

— По праву народного избранника, — отрезал старик.

— И по праву избранного народом руководителя, — добавилмэр, утверждаясь рядом со столичным собратом в гордой позе, какую, должно быть,по его разумению должен был иметь надзирающий народный избранник.

— Тысяча извинений, конечно… — сказал Кацуба. — Ноздесь все-таки военный объект, и было бы крайне желательно увидеть какой-нибудьдокумент, позволяющий вам здесь находиться и, как вы изволите выражаться,надзирать…

— А вы попробуйте нас отсюда убрать! — взвизгнул мэр,бросив взгляд на репортеров.

Кацуба широко улыбнулся, развел руками:

— Помилуйте, мы же не звери… Никто вас не собираетсяотсюда убирать. Лицезрейте, бога ради. Сейчас мы с коллегами пойдем попитьчайку, потом будем играть в шашки, кроме того, в планах на сегодняшний день —конкурс на лучшее исполнение матерных морских частушек на известную тему «Садкои царь морской». Всегда рады гостям, приглашаем на чаек, каковой можете питьвдоволь, и даже, как выражался классик, домой взять… Вот только с ночлегомобстоит хуже — лишних коек не предусмотрено, придется вам на полу…

— То есть как это — чаек, частушки… — вскрикнул мэр собескураженным лицом. — Вы же только что сказали, что собираетесь выходить вморе…

— Вы меня неправильно поняли, — приятно улыбнулсяКацуба. — Это завтра мы собирались в море. А сегодня по плану профилактикавинта с удалением с его поверхности кавитации, корректировка магнитногомеридиана… — он запнулся, обернулся к Мазуру.

— Удаление накипи с клотика, — охотно подсказал тот. —Продувка девиации, кренгование бушприта и множество других столь же необходимыхработ…

— Что вы из нас идиотов делаете! — ощерился мэр.

— Вот уж чем я не намерен заниматься… — сказал Кацуба.— Видите ли, господа, я не сомневаюсь, что народные избранники имеют правонадзирать. Однако подозреваю, что даже депутаты Государственной думы не всостоянии заставить нашего капитана выйти в море, а капитана Микушевича, — онпоказал на Мазура, — погружаться на глубину тридцати пяти метров. Не говоря ужо том, что самая демократическая общественность не в состояниипроконтролировать, что капитан Микушевич погрузился именно на тридцать пятьметров, а не гоняет селедку на глубине в четыре фута…

Мэр попросту наливался злобой — зато столичный гость быстростал соображать, что их не столь уж хитро загнали в цейтнот. Мазур долгонаблюдал за ним и пришел к выводу, что старик, безусловно, сволочь — но недурак.