Книга История Рунного посоха - Майкл Муркок

Облаченный в самые дорогие одеяния, в лучшей маске, Мелиадус прошел по сияющим коридорам дворца в зал, где накануне встречался со своим зятем Тарагормом. Теперь в зале был устроен новый прием: торжественная встреча гостей с Востока, со всеми положенными церемониями.

Будучи сейчас представителем короля-императора, барон Мелиадус должен был гордиться оказанной ему честью – ведь он стал вторым лицом после короля Хуона, но даже это не помогло ему отбросить мысли о мести.

Он ступил в зал под звуки фанфар с галереи, тянувшейся вдоль стен. Здесь собрались все благородные гранбретанцы, и от роскошных одеяний рябило в глазах. О прибытии эмиссаров Коммуназии пока не объявляли. Барон Мелиадус подошел к возвышению, на котором стояло три золотых трона, поднялся по ступенькам и уселся на трон в середине. Людское море заколыхалось перед ним, опускаясь в поклоне, и в зале наступила полная предвкушения тишина. Мелиадус и сам еще не видел послов. До сих пор их повсюду сопровождал капитан Виель Фонг из ордена Богомола.

Мелиадус окинул взглядом зал, отметив, что здесь Тарагорм, Флана, графиня Кэнберийская, Адаз Промп и Майгель Хольст, Джерек Нанкенсин и Бренал Фарну. Он на миг задумался, понимая, что что-то не так. Потом он понял, что из всех великих полководцев не хватает только Шенегара Тротта. Он вспомнил, что толстый граф толковал о каком-то задании. Неужели он уже отбыл выполнять его? Почему же ему, Мелиадусу, не доложили об экспедиции Тротта? Разве от него держат что-то в секрете? Он что, действительно утратил доверие короля-императора? Ощущая сумбур в мыслях, Мелиадус обернулся, когда снова затрубили фанфары и двери зала распахнулись, чтобы впустить двух человек в невероятных одеяниях.

Мелиадус автоматически поднялся им навстречу, ошеломленный их видом, потому что они были гротескными дикарями: великаны семи футов в высоту, шагающие на негнущихся ногах, словно автоматы. Он невольно задался вопросом: а люди ли они на самом деле? Ему раньше как-то не приходило в голову, что они могут оказаться кем-то еще. Может, это какие-нибудь чудовищные порождения Трагического Тысячелетия? Вдруг обитатели Коммуназии не человеческие существа?

Как и жители Гранбретани, они носили маски (он заключил, что конструкции у них на плечах – маски), поэтому не представлялось возможным определить, человеческие ли у них лица. Маски были вытянутые и бесформенные, из раскрашенной кожи с синими, зелеными, желтыми и красными узорами, которые причудливо переплетались, время от времени складываясь в дьявольские картинки: горящие огнем глаза и полные зубов пасти. Тяжелые меховые Шубы спадали до пола; кроме того послы облачились в кожу с нарисованными на ней человеческими конечностями и органами, напомнившими Мелиадусу цветные картинки, которые он как-то видел в медицинском атласе.

Герольд объявил гостей:

– Лорд-коминсар Каов Шаланг Гатт, наследный представитель Президента-Императора Коммуназии Джонг Манг Шена и принц-избранник Солнечной орды.

Первый из эмиссаров выступил вперед, чуть приспустил меховое одеяние и продемонстрировал плечи шириной не меньше четырех футов, а также рукава из плотного разноцветного шелка. В правой руке он сжимал отделанный драгоценными камнями золотой посох, который вполне мог бы оказаться самим Рунным посохом, судя по тому почтению, с каким его держал эмиссар.

– Лорд-коминсар Оркей Хеонг Фун, наследный представитель Президента-Императора Коммуназии Джонг Манг Шена и принц-избранник Солнечной орды.

Второй человек (если это был человек) выступил вперед, одетый точно так же, но без посоха.

– Приветствую благородных послов Президента-Императора Джонг Манг Шена, вся Гранбретань к их услугам, они вольны делать всё, что угодно. – Мелиадус широко раскинул руки.

Человек с посохом остановился перед возвышением и заговорил со странным мелодичным акцентом, как будто язык Гранбретани, язык всей Европы и Ближнего Востока, не был ему родным:

– Мы горячо благодарим вас за оказанным прием, и нам не терпится узнать, что за могущественный властитель приветствует нас.

– Я барон Мелиадус Кройденский, Великий коннетабль ордена Волка, Главный военачальник Европы, представитель бессмертного короля-императора Хуона Восемнадцатого, правителя Гранбретани, Европы и всех царств Среднеморья, Великого коннетабля ордена Богомола, Вершителя судеб, Творца истории, могучего и ужасного Повелителя Всего. Я приветствую вас, как он приветствовал бы вас сам, говорю от его имени, действую согласно его пожеланиям, ибо он, да будет вам известно, будучи бессмертным, не может покидать таинственную Тронную Сферу, хранящую его и оберегаемую день и ночь тысячей гвардейцев. – Мелиадусу показалось, что стоит подчеркнуть неуязвимость короля-императора, произвести впечатление на визитеров, донести до них мысль о том, что любая попытка покушения на жизнь короля Хуона просто немыслима. Мелиадус указал на два одинаковых трона по бокам от своего. – Прошу вас, присаживайтесь, нас ждет развлечение.

Два гротескных персонажа поднялись по ступенькам и не без труда устроились в раззолоченных креслах. Пиршества не предполагалось – народ Гранбретани считает любой прием пищи делом интимным, ведь для этого необходимо снимать маски и – о ужас! – демонстрировать голые лица. Всего три раза в год они публично скидывали маски, заодно с одеждами, под защитой стен тронного зала, где пред жадным взглядом короля Хуона устраивалась недельная оргия с омерзительными, кровавыми церемониями, названия для которых существовали лишь в тайных языках орденов и не произносились никогда, за исключением этих трех раз в году.

Барон Мелиадус хлопнул в ладоши, давая знак к началу представления, придворные расступились, словно занавес, заняв свои места вдоль стен зала, после чего на передний план вышли акробаты и фигляры, Арлекины, Пьеро и Коломбины, а с галереи сверху понеслась дикая музыка.

Пирамиды из людей росли, наклонялись, неожиданно рассыпались, чтобы снова собраться в еще более сложные конструкции, клоуны скакали, проделывая друг с другом опасные трюки, которых от них и ждали, а акробаты рядом с ними бешено вращались, ходили по натянутым между галереями проволокам и раскачивались на трапециях, подвешенных высоко над головами публики.

Флана Кэнберийская не смотрела на акробатов и не замечала смешных ужимок клоунов. Вместо этого клюв ее маски был нацелен на чужестранцев, она разглядывала их с необычным для себя любопытством, смутно сознавая, что неплохо бы узнать их получше, ведь они, вероятно, могли бы предложить ей уникальный опыт, в особенности если они, как она подозревала, не вполне люди.

Мелиадус, который так и не мог отделаться от ощущения, что его оговорили перед королем и что его товарищи-дворяне плетут против него интриги, с большим усилием оказывал гостям радушный прием. Когда он того хотел, он умел произвести впечатление на незнакомцев (как это было однажды с графом Брассом) своим достоинством, своими разумом и мужественностью, однако в этот вечер ему приходилось прилагать усилия, и он опасался, что это заметно по его тону.

– Нравится ли вам представление, лорды Коммуназии? – спрашивал он и видел, как громадные головы едва заметно склоняются. – Разве клоуны не забавны? – и получал в ответ взмах руки Каова Шаланга Гатта, того, кто был с золотым посохом.