Книга Заговор в начале эры - Чингиз Абдуллаев

Юлия, посидев для приличия еще немного, поспешила уйти, иПомпея осталась втроем с Клодием и его сестрой, вынужденная слушать бесстыжиерассказы Клодии о похождениях знатных патрицианок и их мужей. Развратная Клодияхорошо знала последние новости, которые так интересовали и пугали Помпею. Ещебольше ее волновал томный блеск в глазах Клодия. Нескончаемые рассказы егосестры о любовных похождениях римлян и их бесконечных изменах усиливали почвудля окончательной победы брата. Не признающая никаких моральных запретов Клодияне верила в супружескую верность Помпеи. Унизить ее мужа, известного своимипохождениями, о которых его жена даже не догадывалась, такова была цель Клодии.

Поздним вечером уже в своем доме она зашла в соседнийконклав, где находился ее брат. Стоявший с замершей в его объятиях молодойженщиной, он даже не повернул головы при появлении сестры. Клодия подошла к нимпоближе. Тела молодых людей изгибались в приступах страсти. Улыбнувшись, онапровела по обнаженному телу брата своими красивыми длинными пальцами.

— Она будет твоей, — загадочно сказала Клодия.

— Она и так моя, — проворчал Клодий, обнимаяженщину и не соображая, о ком идет речь.

— И она тоже, — улыбнулась сестра, сбрасывая ссебя тунику. Она наклонилась к девушке, и когда та подняла голову, они обезастыли в долгом поцелуе.

Между ними причудливо изгибалось мускулистое тело Клодия.

Глава XXXIV

И покажу Мое величие и святость Мою

И явлю Себя перед глазами многих народов…

Иезекииль, 38:93

Гребцы работали слаженно и четко. Слышался шуммногочисленных весел, бьющих о воду. Несколько триер следовали по бокам судна,держась на почтительном расстоянии. Море было привычно спокойным на протяжениивсего пути.

Вышедший на верхнюю палубу Гней Помпей был в хорошемнастроении. Еще ни один римлянин не возвращался подобным триумфатором в город,не вез в Рим столько трофеев и пленных царей. Распределенные на трех другихпентерах, следовавших позади, царственные узники ждут своего часа, дабы пройтиза его колесницей в триумфальном шествии победителя по всему городу.

Двадцать два побежденных царя, присоединение к Риму новыхтерриторий, неисчислимые потоки золота и серебра, драгоценных камней ихудожественных изделий — таковы итоги почти трехлетней кампании Помпея наВостоке.

Самый изысканный трофей полководец вез на своей пентере. Этобыла туника Александра Македонского, захваченная в одном из дворцов царяПонтийского — Митридата.

Пятипалубная пентера выгодно отличалась от чисто военныхстрогих триер, где могли разместиться лишь сто пятьдесят — сто семьдесятгребцов, два десятка матросов и столько же воинов.

На пентере семьсот гребцов были посажены на пяти нижних палубах.А две верхние занимали пассажиры и команда. На своей пентере Помпей моготдыхать и развлекаться, не чувствуя аскетичности военного корабля. Двадцатьвоенных триер под командованием его префекта Сервилия охраняли десять огромныхпентер, следовавших одна за другой. И хотя море было спокойным и почти во всехприбрежных портах находились римские гарнизоны, такая необычная охрана быладополнительной гарантией беспрепятственного возвращения великого полководца вРим.

Именно благодаря талантам и мужеству Помпея, отваге и выучкеего воинов три года назад было покончено с пиратством во Внутреннем море. Засорок дней Помпей захватил более восьмисот кораблей, разрушил все основныепиратские базы, безжалостно истребил пиратов на суше и на море.

И теперь подобная охрана нужна была скорее в качествепочетного эскорта для самого Помпея Магна, добившегося столь выдающихсяуспехов.

На расстоянии одного дня пути шел весь римский флот,насчитывающий более тысячи военных и грузовых кораблей, на которых былиразмещены около семидесяти тысяч человек восточной армии со своим снаряжением идобычей.

Помпей знал, с какой тревогой и надеждой ждут возвращенияего армии в городе. Он осознавал силу своих легионеров, мучительно размышляявесь путь, как поступить с армией.

Распустить ее, согласно римским законам, и идти в город вкачестве просителя или подойти к Риму во главе огромной армии, подкрепляя своитребования мечами преданных легионеров?

В истории города уже случались подобные прецеденты, но длясамого Помпея это была мучительная борьба между сознанием долга и жесткойнеобходимостью реального выбора. Однако, в отличие от Суллы и Митридата, он немог нарушить римских законов.

Даже понимая, что ввод его армии в Рим может спасти ситуациюи предотвратить дальнейший распад республиканских институтов, он не могрешиться на такой шаг. В политике часто возникает ситуация, при которойнеобходимо проявлять определенную жесткость и твердый нрав, последовательноотстаивая выбранные принципы. Зачастую это связано с угрозой кровопролития и применениянасилия. Но, отказавшись хоть однажды от избранной линии, проявивнерешительность и непоследовательность, правитель не может более рассчитыватьна свою армию и свой народ, ибо сделанный им выбор бывает часто окончательным.Любая попытка вновь овладеть ситуацией обернется еще большим кровопролитием инасилием. Однако на этот раз Помпей не был готов вводить армию в столицу. Недиктатором, а триумфатором хотел он въехать в Рим. Не звон мечей, а шелестлавровых венков должен был предварить его появление в «Вечном городе».

Человек, добившийся больших успехов, он был немноготщеславен и поэтому страстно желал еще большего почитания и славы.

Весь путь Помпея обратно в Рим должен был, по замыслу самогополководца, свидетельствовать о величии и щедрости его души.

В Митиленах он провел состязание поэтов, славивших самогоПомпея, и объявил этот город свободным в честь поэта Теофана. На Родосе онприсутствовал на состязании риторов Посидония и Термагора, слушая софистов,одарив каждого по таланту.[137] А в Афинах он пожертвовал навосстановление памятников города неслыханную сумму в пятьдесят талантов. И всеэти многочисленные благодеяния делались с одной-единственной целью — дляупрочения славы и величия самого полководца, ибо, как понимал Помпей, победысами по себе оставляли слишком слабое впечатление в памяти потомков безнадлежащего обрамления этих триумфов историками, поэтами, философами ириторами.

Это были лучшие дни в жизни сорокапятилетнего Помпея.Восхищенная молва шла впереди полководца с Востока на Запад, и триумфальноешествие Помпея длилось несколько недель.

Но в мире нет абсолютного счастья, как не бывает абсолютнойгармонии. За два дня до высадки в Бриндизии из Рима прибыли гонцы с последнимиизвестиями. Помпей традиционно хорошо принял гонцов, приказав разместить их насвоей пентере. Если бы он знал, с какой миссией прибыли послы, его радушиесменилось бы ненавистью. По совету хитроумного Цицерона к Помпею былинаправлены люди с тайным заданием — остановить победное шествие легионоввосточной армии.