Книга Дикарка и лунный принц - Морвейн Ветер

«Зачем – так?» – крутилось в голове, но ответа не было. Тепло разбилось холодными острыми осколками, которые резали душу тут и там.

Я плохо спала. Удивляться тут нечему – если учесть, что я оказалась в плену, и мой пленитель, чужак из племени, которое могло вызывать во мне только ненависть, спал рядом со мной. Но я не чувствовала злости – не знаю почему, может быть, попросту не могла.

И ещё, наверное, потому, что его лицо я уже видела – в кругах, разбегавшихся по воде. Это было полгода назад. Тогда над лесом ещё стояла весна, и пение птиц без всякого к тому основания заставляло меня думать, что и для меня – изгнанницы – всё ещё впереди. Я спустилась из северных чащоб к Озеру духов – луна и ветер вели меня, и потому я отважилась задать Оракулу вопрос. Я хотела знать: найду ли я когда-нибудь тех, кто примет меня. Тех, кому буду нужна. Тех, кто возьмёт меня с собой. Я приблизилась к говорящему камню и опустила на нагретую солнцем поверхность ладонь, и раньше, чем согласно ритуалу кровь моя коснулась земли, сознание подхватил разноцветный вихрь, и тогда… тогда я увидела его лицо. Контуры его казались вырезанными из китовой кости самой искусной рукой. Кожа была белой, как крылья снежного орла. И на этом лице, принадлежащем, должно быть, духу зимней ночи – настолько оно было прекрасно и холодно – двумя искрящимися звёздами горели глаза.

Я повернулась на бок и посмотрела на чужака, лежащего рядом со мной. Он походил как две капли воды на того, кого мне показала священная вода. Но он был живым, и я не знала – плохо это или хорошо. Он был вовсе не тем, кому я хотела бы служить. И всё же… он был рядом со мной. И он был готов принять меня. Оракул сказал: будущее твоё за рекой – и я пошла. Не знаю, отважилась бы я когда-нибудь покинуть свой лес, если бы не этот странный ответ. Впрочем, Оракулы всегда говорили так, что в советах их было невозможно хоть что-то понять.

Вельд

Было тошно. Тошно от того, что всё произошло как всегда. От того, что теперь дикарка лежала, свернувшись больным животным, и смотрела в стену. Я хотел другого. И меня ни капли не успокоило то, что я смог удовлетворить свою жажду. Было немногим лучше, чем сделать это самому с собой. Куда больше хотелось просто прижать напряженную, гордую даже теперь спину к груди и смотреть, как дикарка будет засыпать. Но она была пленницей. Стоило помнить об этом. Она не позволила бы мне взять себя, если бы я проявил слабость. А так я получил самое простое удовольствие из тех, что она могла мне дать. Я положил локоть под голову и попытался уснуть. Нападения я не боялся. Долгие годы в доме Волка приучили меня просыпаться от малейшего шороха.

Глава 3. Наслаждение и Наказание

Вельд

Проснулся я в одиночестве. О вечернем приключении вспомнил не сразу – только когда разглядел рядом с постелью маленький метательный нож. Не мой. Значит, пленница могла убить меня в любой момент. Ночью, пока я спал. Или прямо тогда, когда я брал её. Почему не убила? Ответа не было. Я огляделся. Больше от Альдэ не осталось следов. Доспех исчез. Сбежала? В сердце неприятно кольнуло. Вина в этом была, если подумать, моя. Следовало связать её, прежде чем завалиться спать.

Я медленно оделся и вышел из шатра. Солнце освещало покрытые инеем ветви деревьев. За ночь заметно похолодало. Не хотелось бы мне провести здесь зиму.

Впрочем, у меня уже начинали появляться кое-какие мысли относительно того, как вернуться домой. В столице оставались верные люди, которые только и ждали приказа об атаке. Но приказа быть не могло, моё слово значило слишком много. С каждым днём их вера в меня слабела. А я в этой глуши даже не слышал новостей. Я не мог вернуться в дом, где вырос. Не мог вернуться как брат короля. Но если уж мы затеяли эту игру, я, пожалуй, мог вернуться от лица другой силы. Только какой? Армия, где меня знали лучше всего, отпадала. Оставался ещё один вариант. Но захотят ли эти люди рисковать, связываясь со мной, я не знал.

Я посмотрел в небо и издал переливчатый свист. Серый сокол отозвался на мой зов. Достав из-за пояса кусочек пергамента, я привязал его к ремешку на шее птицы и подбросил сокола вверх. Анхельм летал быстро и был умнее любого почтового голубя. Должно быть, такая служба была для охотничьей птицы ещё унизительнее, чем моя – для меня. Но выбора не было ни у кого из нас.

Потянувшись, я свернул в сторону, в поисках горящего костра, где мог бы разжиться едой. Но не пройдя и тридцати шагов, расслышал вдали гортанные выкрики – там шла борьба. Делать мне было нечего, наш патруль должен был оставаться здесь еще три дня, прежде чем отправиться в обратный рейд. И я решил выяснить, на что тратят досуг мои сослуживцы.

Альдэ

Когда Оракул дал мне знак, что я должна покинуть Койдвиг Маур – я не поверила.

Могла ли я, три сотни лет проведшая среди густых чащоб и диких птиц, представить, что пересеку Дур Маур и ступлю на чёрное, лишённое жизни плато, где обитают чужаки, не знающие голоса Духов, не чтящие Предков?

Я ушла от берега Гуиродит Ллин разочарованная – не такого ответа я ждала. И разве мог один охотник, пусть даже с лицом духа ночи, возместить мне то, что я потеряла? Заменить мне клан?

Но я шла и шла, дни сменяли ночи, и луна наполнялась силой на ночном небосводе, чтобы угаснуть опять.

И с каждым днём я становилась всё более одинокой.

Теперь, когда я видела это лицо наяву, я почувствовала своё одиночество явственней, чем когда-либо.

Я проснулась незадолго до рассвета. Скула ныла, напомнив, что вчера меня били. Неприятно тянуло и между ног. Я оглянулась и увидела давешнего Койгреах, сопевшего спиной ко мне. Кажется, его звали Вельд. Я так и не поняла, что вчера произошло. Конечно, он считал, что может делать что угодно по праву победителя. Мы тоже знали такой закон. Не было смысла обвинять врагов в нечестной борьбе – я сама пришла в одиночку против двадцати. Пенять следовало только на мою самонадеянность.

Я бы поняла, если бы он убил меня и вышвырнул тело в реку. Если бы избил и пытал, хоть я и не знала толком никаких тайн. Но это? Какой смысл брать силой другого, тем более незнакомку из чужого племени? Конечно, и у нас случалось всякое. Бывало, что охотники дрались за девушку. Случалось, сильнейший брал ту, кто долго его отвергала. Такое я могла понять, хоть и с трудом. Долгое ожидание сводит с ума. Но зачем – так? Зачем принуждать к соитию того, кто не значит для тебя ничего?

Ведь я не противилась. Разве я показала ему, что не принимаю его стремление к близости? Я стояла спокойно, позволяя Койгреах делать всё, что он хотел, хотя могла бы ударить его и, кто знает, чем бы закончился бой. В тесном пространстве палатки ему с его магией было бы ещё труднее, чем мне с копьём.

Я невольно усмехнулась, представив, что было бы. Тогда, возможно, я скрутила бы его, а не он меня – даже могла бы убить. Мысль мне понравилась, и я даже почувствовала себя бодрей. Я ещё раз оглядела Койгреах, крепко спавшего рядом. Как глупо засыпать, когда поблизости чужак. С утра он растерял заметную часть блеска, но всё ещё был красив. Покрывало сползло с его торса, приоткрывая взгляду тонкие косточки на бёдрах. По моим венам пробежал жар. Я засомневалась в том, что хочу уйти. Но с его народом я не смогла бы ужиться. Все они, Дети Луны, были дикарями. Ломали и уничтожали всё, чего касались, не понимая, что рушат мир, который подарил им жизнь.