Книга Украденный экстаз - Ханна Хауэлл

– Заслужила или нет – все равно это ничего не изменит.

– Это и без подсказок ясно. – Она снова повернулась к нему спиной. – А зачем ты вернулся за мной?

– Ведь ты знала, что шериф – наш пособник.

– Будто эти бестолочи поверили бы в то, что я им говорю.

– А вдруг бы нашелся один умник? Возможно, не сразу.

Она нахмурилась, задумавшись над его словами. Вероятно, в этом есть доля правды, и стоит попытаться вернуться в город, чтобы заставить их выслушать ее.

– Даже не думай об этом.

– А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Просто я могу представить, о чем стал бы думать сам на твоем месте. Из этого ничего путного не выйдет. Во-первых, я не собираюсь дать тебе ускользнуть, чтобы ты начала болтать обо всем, что теперь знаешь. Во-вторых, даже если тебе удастся добраться до города, то шериф не позволит тебе раскрыть рот, даже чтобы поздороваться. В-третьих, ты какое-то время пробыла с нами – шайкой преступников, которых теперь разыскивает полиция. И это против тебя. Кроме того, я освободил тебя из тюрьмы. Специально вернулся и отбил тебя у стража закона. Ты еще не забыла об этом?

– Я сама выбралась оттуда. А ты просто оказался рядом, когда я старалась убежать.

– Но шериф-то расскажет совсем другую историю.

Его спокойное заявление поразило ее так, словно ей нанесли жестокий и расчетливый удар под дых. Она ахнула. Как же она не подумала, что шерифу Мартину придется придумать байку, чтобы спасти свою собственную жизнь! И уж он-то постарается обрисовать ее самыми черными красками. Вряд ли он стал терять время. Наверное, такого уже понаболтал, что в глазах горожан она давно добровольный член шайки. Притом важная штучка, не случайно преступники не бросили ее в беде, а с риском для жизни вернулись, чтобы вызволить из тюрьмы. Так что если она решит вернуться в город, то пусть благодарит судьбу, если ее не повесят сразу же. От осознания мрачной безысходности своего положения ей опять захотелось плакать.

– Только не начинай снова свой рев.

– А не мог бы ты заткнуться?! – в отчаянии прошипела она.

– Знаешь, умные люди в твоем положении поняли бы, что не стоит распускать свой язычок.

Но его слова ничуть не охладили ее пыла. Она буквально взвилась:

– А некоторые умники уже давно бы пустили себе пулю в лоб.

Сказано было это презрительно, но с такой уверенностью, что он похолодел. Уж не задумывает ли девчушка нечто подобное? Его вдруг охватила непонятная паника.

– Я надеюсь, что тебе такие идиотские мысли не приходят в голову?

– А что? Это избавило бы тебя от многих забот.

– Ну да. От одних избавишь, а другие взвалишь. Так и вижу, как пытаюсь оправдаться, почему тебя вдруг нашли мертвой. И хотя тебя и обвинили в воровстве, мне несдобровать, если добавят ко всем обвинениям еще и это.

Он говорил с такой яростью, что она тоже взбеленилась:

– Надо же, как ты вдруг переполошился. Польщена.

– Ладно. Спи!

– Что? И меня даже не изнасилуют? Боже, мир полон чудес!

– Я не насилую женщин, – прошипел он.

– Конечно, конечно. Вы всего лишь обираете бедняг до последней нитки.

Он сверкнул на нее горящими глазами.

– Кажется, ты передумала насчет самоубийства? Стараешься довести меня до того, чтобы я задушил тебя собственными руками?

Она медленно повернулась на спину и взглянула на него. В груди у нее похолодело, когда она увидела, в какой он ярости. Но увидела и другое – как он потрясающе красив, И сердце ее вдруг ухнуло куда-то вниз. Пожалуй, умнее сосредоточиться на его ярости, решила она. Но она была не в том настроении, чтобы утешить его или хотя бы помолчать. И дискуссия продолжилась.

– Уж не собираешься ли ты поведать мне, что решил повторить деяния благородного разбойника? Современный Робин Гуд!

– А как же! Краду у богачей и отдаю все бедняку – себе.

– Надо же, какой оригинальный филантроп. Я потрясена.

– Если ты немедленно не закроешь свой ротик и не уснешь, то я тебя точно задушу. Хм, а может быть, ты не можешь уснуть по какой-нибудь другой причине?

Ей совершенно не понравилась ухмылка, которой он одарил ее.

– Да, ты прав. Я хочу быть уверенной, что не просплю тот счастливый момент, когда закон настигнет вас. Уж эту сцену не хотелось бы пропустить ни за какие деньги.

– Серьезно? А я было подумал, что ты ждешь не дождешься, чтобы я занялся с тобой любовью на этом жалком лежбище. Очень отвлекает от мрачных мыслей.

Не успела она открыть рот и отбрить этого нахала, как он оказался наверху. Она испуганно вскрикнула, когда его вес пригвоздил ее к месту. И хотя сердце выпрыгивало из груди, она постаралась не выказать своего страха. Холодно улыбнувшись, она горящим от гнева взором уставилась на него. А когда заговорила, то и сама была довольна, что голос ее звучал спокойно и отрезвляюще:

– Ну, и что это вы, мистер, затеяли?

Хантер не мог не восхититься ее самообладанием. Он прекрасно слышал, как от страха ее сердце молотило в груди, физически ощущал ее страх. Но действовала она так, словно ничего не случилось, спокойно и взвешенно.

– Даю тебе то, на что ты так и напрашивалась.

– Не помню, будто выражала желание, чтобы меня расплющили. Слезай. Да шевелись же!

– Ну чем не принцесса! Так и сыплет приказами своим верным рабам! Этому трюку ты выучилась в школе для выскочек на востоке?

Она раздвинула губы для ответа, и в этот момент он поцеловал ее. Лина была слишком удивлена, чтобы пошевелиться. Сначала ее шокировал сам факт, что он целует ее. Затем она ошалела от того, какие ощущения этот поцелуй вызвал у нее. Она должна была бы протестовать и отбиваться. Чувствовать возмущение. Вместо этого внутри странно потеплело, и она как-то обмякла. Кажется, у нее совсем не осталось сил для сопротивления. К собственному невероятному огорчению, она поняла, что ей нравится то, как ее целует этот грабитель банков.

Просунув язык к ней в рот, он ласково погладил им все внутри и даже застонал от удовольствия. После этого все мысли о сопротивлении улетучились. Оставалось только молиться, чтобы он об этом не догадался.

Он медленно и словно нехотя оторвался от нее. Хантеру и самому было невдомек, как это можно так завестись от простого поцелуя. Внутри у него все буквально свело от жажды обладания. Впервые в жизни он фактически навязал себя женщине. Он отодвинулся и от всего сердца пожалел, что не оставил ее в городе с тем подонком, с Мартином. Пусть бы сейчас кусалась и царапалась с этим идиотом.

То, что он все не отрывал взгляда от ее блестящих глаз, никак не помогало ему успокоиться. Она ни разу не шевельнулась под ним, но пылкость ее губ выдала ему, что и она загорелась. Однако чувствовалось, что она потрясена. Как и он сам.