Книга Дикий пес - Александра Лисина

— Ивер, следи за кронами, — вполголоса посоветовала Белка и почти сразу отпрыгнула назад, когда впереди невесомым облачком на землю слетел какой-то серый пух. — Вот зараза! Слишком рано для тебя!

Отряд немедленно замер, ощетинившись оружием, как многоголовый еж. Белка отстранилась от неловко замершего Тиля, которого чувствительно толкнула макушкой под подбородок, покосилась по сторонам, поворошила носком сапога пух, чем-то похожий на обрывок паутины. Затем проворно схватила с земли увесистый камешек и с силой запустила в переплетение веток. Там раздался сочный чмокающий звук, кто-то истошно заверещал и вдруг со всех ног (лап? крыльев?) кинулся прочь, оглашая окрестности плачем обиженного ребенка.

— Бегунок, — задумчиво кивнула Белка, отбрасывая серую пакость подальше. — Эту дрянь не трогайте — серый мох смертельно ядовит. Не знаю, почему мох залетел так далеко от кордона, но бегунок не придет зря: всегда знает, где можно поживиться падалью, а этот мох убивает примерно за пару-тройку минут, вот зверь за ним и следует. Тиль, ты живой?

— Вполне, — кашлянул эльф, неуверенно потерев виски.

— Задело?

— Капельку. Ничего, я в порядке.

Она на мгновение обернулась, всмотревшись в его горящие глаза, и кивнула. Потом внимательно оглядела остальных, убедилась, что народ проникся и своевольничать не будет. Строго покосилась на Ланниэля, у которого от любопытства загорелись глаза, и с удовлетворением встретила спокойный взгляд Картиса — вот уж кто не терял самообладания ни в какой ситуации. Братья послушно застыли рядом, окружив троицу эльфов своими телами, как живой броней. Дистанцию соблюдали, вперед не рвались, но и не отставали. А сейчас использовали любую возможность, чтобы перевести дух, хотя даже после целого дня утомительного бега выглядели очень и очень неплохо.

— Тут недалеко осталось, — впервые за весь их долгий забег слегка улыбнулась Гончая. — Еще часок — и остановимся, а то дальше идти опасно: ночью тут совсем иная жизнь. Так что подтяните ремни и постарайтесь, если увидите такую же гадость, не наступить: раз прицепится, потом не отдерешь. Заодно посматривайте наверх — теперь, скорее всего, нам будут стараться прыгнуть на макушки. Ивер, заметишь тень — сразу стреляй.

— Я понял, — кивнул стрелок.

— Тиль?

— Нормально, — выдохнул владыка Л’аэртэ, полностью придя в себя. — Можно идти.

Белка еще разок внимательно на него глянула, но его глаза уже погасли, так что она тоже перевела дух и снова повернула на северо-восток, про себя поблагодарив Провидение, что Тиль более устойчив к ее чарам, чем все остальные.

Примерно через час, как и обещала, Белка отыскала убежище среди бурелома, ядовитых колючек и поистине непролазных дебрей, куда они никогда не сунулись бы в здравом уме. Даже не заподозрили бы, что за множеством сучьев, шипов и подозрительно поблескивающих листочков может находиться уютное тихое место для отдыха, где из-под корней молодого ясеня бьет ледяной ключ, не гудят назойливые кровопийцы и пробиваются сквозь листву слабые лучи заходящего солнца.

— Устраивайтесь, — кивнула Гончая, открывая проход на поляну тем же способом, как перед Стрегоном недавно. — Тут вас никто не побеспокоит: хозяин запретил. Вода чистая, можете пить и наполнить фляги. Только костер не жгите.

— Ты куда? — немедленно встрепенулся Ланниэль.

— Пойду прогуляюсь по округе. Послушаю лес, посмотрю, кто чем дышит. Вдруг следы какие найду?

— Может, сперва перекусишь?

Она только покачала головой, улыбнулась и беззвучно растворилась в темноте.

ГЛАВА 3

Все время, пока отсутствовала Белка, Стрегон исподтишка наблюдал за остроухими. Спрашивать ни о чем не рискнул, однако изучать, оценивать и размышлять кодекс не запрещал, поэтому наемники могли позволить себе маленькую вольность.

Стрегон краем глаза заметил, что побратимы тоже поглядывают на эльфов с любопытством, но даже Лакр прикусил язык, памятуя о том, насколько суров их необычный заказчик. Хотя и от него не ускользнуло то, каким взглядом Тиль проводил дерзкого пацана до самых деревьев.

Однако когда хрупкая фигурка Белика исчезла вдали, глаза Тиля снова похолодели, стали жестче. Причем это произошло настолько быстро, что даже Ланниэль с Картисом не решились потревожить молчание повелителя. Ни тогда, когда лорд вяло пожевал вяленое мясо, ни когда уселся в стороне, сосредоточившись на собственных ощущениях, ни когда со вздохом поднялся, выразительным взглядом присматривая особенно густые кусты.

Стрегон давно заметил, что перворожденные предпочитают держаться от Тиля неподалеку, но все же на хорошо ощутимой дистанции. По имени, в отличие от Белика, никогда не зовут. Обращаются на «ты», но временами заметно, что такая фамильярность им непривычна. Картису, правда, лучше давалось бесстрастное выражение лица, с которым он спрашивал нанимателя о том или ином деле, а вот Ланниэлю было явно неловко. Кроме того, эти двое никогда не рисковали заступать дорогу властному собрату. Вольно или невольно, но неизменно держались позади, готовые не только закрыть его собой, но и выпустить при необходимости спрятанную до поры до времени магию.

Тиль же словно не замечал молчаливого сопровождения. Когда считал нужным, поворачивал голову и делал небрежное замечание, словно знал, что его непременно услышат. Иногда общался жестами, ничуть не заботясь о том, наблюдает ли кто за его движениями или нет. Частенько рассеянно Кивал или качал головой, но большую часть времени отдавал приказы просто взглядом. И даже братья за столь короткое время научились различать оттенки его настроения по тому, как темнеют или, наоборот, ярко блистают изумрудные радужки.

Только с Беликом Тиль вел себя по-другому. Казался теплее, мягче и гораздо больше походил на живое существо, чем когда бы то ни было. Рядом с Беликом из его глаз уходила знакомая сталь, а взамен появлялось удивительно не сочетающееся с прежним образом выражение добродушной снисходительности, какое бывает у умудренного жизнью деда при виде горячо любимого, но не слишком разумного и по-детски озорного внука.

Кажется, сегодня утром Стрегон впервые увидел, как Тиль улыбается и смеется. Впервые подметил в нем что-то живое. Нашел за внешним равнодушием искренние чувства, какую-то трепетную заботу. Но при этом Тиль умудрился не потерять прежнего ореола власти, которым так поразил братьев при первой встрече.

— Сэилле?[2] — тихо обратился к повелителю Картис. — Для малыша это неопасно?

— Нет.

— Он без брони…

— Здесь она ему не нужна, — негромко сообщил Ланниэль, присев на корточки неподалеку.

Картис зябко передернул плечами, а Тирриниэль, напротив, соизволил улыбнуться.