Книга Неизвестный Киров - Алла Кирилина

Да, Киров писал о Временном правительстве, своем отношении к нему так, как он воспринимал обстановку в 1917 году, находясь на Северном Кавказе. Но ведь так или приблизительно так Февральскую революцию воспринимали широкие слои населения России, в том числе и многие социал-демократы большевики. Ведь только после приезда Ренина в Россию, его «Апрельских тезисов», когда прозвучали его знаменитые лозунги «никакой поддержки», «никакого доверия» к Временному правительству, социал-демократия начала медленно пересматривать свои позиции по отношению к Временному правительству.

Позволю напомнить читателю, что в качестве общепартийной директивы позиция Ленина получила одобрение на Всероссийской партийной конференции в конце апреля 1917 года после ожесточенных поров и дискуссий внутри большевистской социал-демократии.

Замечу, что Киров восторгался Временным правительством не только в марте-апреле 1917 года, но и позднее — уже после отставки А. И. Гучкова и П. Н. Милюкова, лидеров октябристов и кадетов, и создания первого Временного коалиционного правительства с участием шести представителей социалистических партий. В мае 1917 года он писал, что закончился «блестяще прошедший первый акт русской революции» и открывается огромное поле деятельности для укрепления завоеванных позиций[43].

Однако думается, что проводить сравнительный анализ ленинских оценок этого периода и высказываний Кирова в «Тереке», к которому прибегают В. П. Дубровин, С. С. Синельников и отчасти Н. А. Ефимов, вряд ли вообще правомочно. Прежде всего потому, что они вообще несопоставимы как исторические личности.

Ленин — признанный вождь, лидер большевистской партии, выросший в интеллигентной демократической семье, блестяще образованный, эрудированный, находившийся более 20 лет в эпицентре политической жизни страны, дискуссий и споров среди социал-демократии, получавший обширную информацию по самым разнообразным каналам со всей России, в том числе из Москвы и Петрограда. Ему уже 47 лет, за ним опыт не только российского революционного движения, но и участие в ряде международных конгрессов, конференций, общение с видными политическими деятелями Запада.

Киров — провинциал. По его собственному выражению, «нигде так сильно не чувствуются российские будни, как в таких „мертвых“ в смысле общественной жизни городах, как Владикавказ.

Всякий, приехавший из „живых“ мест, сразу почувствует почти полное отсутствие у нас общественной жизни…

Ходят регулярно на службу, вечером в клуб. Сегодня то, что вчера, завтра то же, что сегодня. И так цепляется день за день — нудно, однообразно, пусто»[44].

Социал-демократическая организация Владикавказа, к тому же крайне малочисленная, была полностью разгромлена в условиях реакции. Промышленного пролетариата в городе фактически не существовало. Рабочие, трудившиеся на небольшом свинцово-цинковом заводе и лесопильном производстве, были тесно связаны с землей, многие из них жили хотя и в маленьких, но собственных домах, имели свои огороды. И это в значительной степени определяло их самосознание.

Необходимо также помнить, что Владикавказ — это центр терского казачества. Здесь располагались их казармы, военные училища. Наконец город имел многонациональный состав населения: чеченцы, ингуши, осетины, русские. Всего более 40 национальностей с их распрями и враждой. Все это создавало своеобразный барьер для ведения социал-демократической пропаганды и агитации. Неслучайно пробуждение революционного настроения шло здесь крайне медленно.

Серебренниковы — Иван Федорович и Надежда Гермогеновна радушно приняли Сергея Мироновича, ввели его в свой круг: врачей, инженеров, служащих. Многие из них мыслили прогрессивно, критиковали в своем узком кругу российские порядки, но дальше этого ни в мыслях, ни в действиях не шли. В этих условиях Сергей Миронович оказался в определенной политической изоляции.

Не следует забывать и того, что он был сравнительно молод. Ему больше знать окружающий его мир, глубже познакомиться с искусством. Отсюда увлечение таким мужественным видом спорта, как альпинизм. Посещение театра, знакомство с Евгением Вахтанговым — знаменитым московским режиссером, актерами Давыдовым и Варламовым.

Это, конечно, был другой социальный слой общества, отличный от того, в котором он вращался ранее. Люди образованные, культурные, Люди образованные, культурные, они влияли на расширение кругозора Кирова и в определенной мере на его менталитет.

Значительную часть времени Киров, будучи штатным сотрудником газеты, проводил в редакции «Терека». Не могу согласиться с оценкой этой газеты как «кадетской». Она была обычной провинциальной газетной буржуазно-либерального направления: немного статей либерального характера, много рекламы, местных светских сплетен, объявлений, уголовная хроника.

Появление кировских передовиц, репортажей, статей, обозрений, фельетонов, памфлетов придало газете остроту, повышало ее тираж. И это весьма устраивало ее издателя и владельца С. И. Казарова. Чем больше тираж, тем выше прибыль.

Несомненно, Киров выступал в газете с революционно-демократических позиций, в ряде поднимаемых им проблем (Дума, балканские войны, характеристика внутренней политики царизма, международные обзоры) было немало острых политических оценок, приближающихся, а иногда и совпадающих по своему духу с ленинскими оценками, но высказанных иногда более эмоционально.

За политическую остроту кировских статей, их революционно-демократическую направленность издатель газеты Казаров пять раз подвергался администрацией Терской области штрафам на крупные по тем временам суммы от 50 до 200 рублей, а на их автора каждый раз следователем заводилось дело. А за статью «Простота нравов» прокурор Владикавказа распорядился начать против автора уголовное расследование, и только амнистия, объявленная царем в связи с трехсотлетием Дома Романовых, спасла Кирова от ареста.

Думается, ошибочным следует признать тезис, выдвигаемый некоторыми исследователями: Киров включился в политическую борьбу со страниц «Терека» по-настоящему только при Временном правительстве.

Февральская революция, давшая свободу слова, митингов, собраний, расширяла возможности действий всех партий России, в том числе и социал-демократов всех направлений. Но и до этой революции Киров, несомненно, оставался воинствующим демократом, революционером, взгляды которого ярко проявлялись в его антиправительственных статьях, памфлетах о тяжких условиях труда рабочих, эксплуатации детей, отравлениях рабочих на предприятии резиновой мануфактуры в Петербурге, расстреле рабочих на ленских приисках, об антинародной политике думских деятелей, о ненужности и ужасах Первой мировой войны и т. д.

Политическая направленность кировских статей в «Тереке» и до февраля 1917 года далеко отстояла от умеренной позиции кадетов и поддерживающей их либеральной интеллигенции.