Книга Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя - Эдриан Джилберт

На высадившегося на мексиканское побережье и после нескольких месяцев пути прибывшего в Теночтитлан Эрнана Кортеса столица ацтеков произвела неоднозначное впечатление. Кортес был поражен гигантскими размерами города, его богатством и архитектурой, а также рукотворными плавучими садами и огородами, на которых ацтеки выращивали сельскохозяйственные культуры. Вместе с тем его ужаснул удушающий запах смерти, висевший над этим во всех остальных отношениях цивилизованным городом. Очень скоро пришельцы узнали, что запах этот исходил с вершин пирамид Теночтитлана — из венчавших их и обильно окропленных человеческой кровью храмов ацтекских богов. Идолопоклонничество ацтеков и их черствое безразличие к человеческим страданиям произвели самое удручающее впечатление на испанцев. Крайне возмущенный видом туземных капищ и источаемым ими смрадом, Кортес решил изгонять злых духов язычества посредством христианского креста. В нарушение дипломатического протокола, он обратился к Монтесуме со следующей речью:

«Сеньор Монтесума, я не могу понять, как столь мудрый и блистательный владыка до сих пор не осознал, что идолы ваши — не боги, но злые создания, именуемые дьяволами. А чтобы ты и жрецы твои увидели это, разреши мне, с твоего позволения, водрузить над этой башней крест, а в той части святилища, где стоят идолы ваши, Уицилопочтли[6] и Тецкатлипока, отделить место и установить образ Богородицы [образ которой Монтесума уже видел]. И ты увидишь как страшатся идолы образа Ее и поймешь, что они обманывают тебя».

Резкий ответ Монтесумы на довольно бесцеремонное требование Кортеса подчеркнул глубину пропасти, разделявшей мировоззрения коренных жителей Америки и европейских завоевателей:

«Сеньор Малинче[7], если бы я знал, что ты оскорбишь наших богов, я не разрешил бы тебе приходить сюда. Мы вполне довольны нашими богами: они даруют нам доброе здравие, дожди и обильные урожаи, и победы над врагами, когда мы того пожелаем. Наше дело — поклоняться им и приносить им жертвы. Я прошу тебя впредь не говорить о них так дерзко».

Этот «обмен любезностями», состоявшийся на вершине самой главной пирамиды империи, стал поворотным моментом в отношениях между ацтеками и конкистадорами. Теперь, когда вопрос стал о вере, ни одна из сторон не была согласна на компромисс. Монтесума был вне всякого сомнения оскорблен словами Кортеса о «ложности» ацтекской религии, но и конкистадоры, со своей стороны, окончательно утвердились во мнении, что индейцы — дьяволопоклонники, которых для их же блага — и, если потребуется, то даже силой, — следует обратить в истинную веру. Хотя за два года войны испанцам пришлось потерпеть и ряд неудач, в конечном счете они сломили сопротивление ацтеков и установили свое господство над их империей. Главную пирамиду Теночтитлана испанцы взорвали с помощью пороховых зарядов, а из ее обломков построили здания в европейском стиле, прежде всего — церкви. При этом завоеватели поставили себе целью стереть любую память о языческой религии индейцев, поэтому всех идолов, которых они смогли найти, они уничтожили или закопали в землю.

После покорения Теночтитлана и центральных областей ацтекской империи солдатам Кортеса потребовалось еще несколько лет, чтобы подчинить испанской короне всю остальную Мексику. Впрочем, большая часть вассальных ацтекам племен была более чем рада освободиться от своих прежних хозяев и в силу этого с готовностью принимала власть конкистадоров.

Разделавшись с ацтеками, испанцы вновь повернули свои, взоры к землям майя. В декабре 1523 года на завоевание территории теперешней Гватемалы отправился соратник Кортеса дон Педро де Альворадо. В то время Гватемальское нагорье было населено несколькими индейскими народностями, наиболее значительными из которых были киче и родственные им какчикели. Альворадо покорил киче с особой жестокостью: их вождей он перебил, а столицу, город Утатлан (индейское название — Гумаркаай), сжег. Годом позже, в 1524 году, Кортес отправил на юг еще одного из своих доверенных людей, Кристобаля де Олида, задачей которого была взять под испанский контроль часть центральноамериканского перешейка, занимаемую современными Гондурасом и Никарагуа. Высадившись в заливе Байа де Тела[8] на атлантическом побережье современного Гондураса, Кристобаль де Олид основал на его берегу город Триунфо-де-ла-Крус. Однако долго радоваться своим успехам Олиду не пришлось: вскоре он сам взбунтовался против верховной власти Кортеса на новых территориях и попытался добиться полной самостоятельности от своего бывшего покровителя и командующего, однако эта попытка бунта явилась неудачной. Большинство из тех, кто окружал и сопровождал Олида, не пошли за ним и расправились с самим Олидом и его немногочисленными сторонниками. Через год после убийства Кристобаля де Олида Эрнан Кортес лично прибыл в Гондурас, чтобы подтвердить здесь как свою собственную власть, так и власть испанской короны в регионе. Неподалеку от места, где находилось основанное Олидом поселение, Кортес основал новую колонию, получившую название Пуэрто-Кавальос. Тремя столетиями позже город в честь его основателя переименовали в Пуэрто-Кортес. Жившие на полуострове Юкатан майя пока еще сохраняли свою независимость, однако теперь они были окружены со всех сторон испанскими войсками и крепостями.

Лучшей защитой от испанской экспансии для майя служили труднопроходимые джунгли, покрывавшие значительную часть населенной ими территории. Большая часть полуострова Юкатан к северу от Пуэрто-Кортес как раз и была покрыта такими густыми лесами, что делало завоевание и покорение этих земель крайне затруднительным Испанцы предпринимали попытки колонизации Юкатана начиная с 1527 года, но закрепиться там на постоянной основе им не удавалось вплоть до 1540 года, когда в северном Юкатане была основана первая крупная крепость с постоянным гарнизоном — Мерида. Но даже после этого — возможно, из-за отсутствия на полуострове залежей золота и серебра, — Юкатан оставался малопривлекательным для испанских колонизаторов и переселенцев.

В результате совокупности этих причин майя лучше всех удалось сохранить первозданность своей цивилизации и культуры, уберечь их от влияния других цивилизаций. И хотя майя были силой и принуждением обращены испанцами в католичество, они сумели сохранить, пусть даже и в несколько видоизмененной форме, многие черты своей дохристианской религии. Языки майя тоже выжили и сохранились в условиях повсеместного господства испанского языка на территории Мексики. В настоящее время насчитывается как минимум 30 различных диалектов, представляющих три основные ветви языка майя — юкатекскую, польскую и кичеанскую. Безусловно, ученым повезло, что эти языки дожили до наших дней. Без них важнейшее достижение майянистики XX века — дешифровка письменности майя — была бы невозможна.