Книга Зигель, зигель, ай, лю-лю!!! - Татьяна Казакова

– Зубные щетки в шкафчике наверху справа, а внизу чистые полотенца!

У него что, по всей квартире камеры слежения?

Ну раз чистые полотенца… Я залезла под душ, и блаженно закрыла глаза. Господи! Хорошо-то как! И вдруг вспомнила про новую прическу.

Черт! Что же я наделала?! Голову намочила, а как причесываться? Я же ни разу еще не попробовала сама уложиться. А вдруг я буду похожа на чучело? Собственно, меня это не должно волновать. Вот приведу себя в порядок и сразу же уйду.

Интересно, как он предполагает, я буду пить кофе? Спокойно сяду напротив, буду смотреть на него, прихлебывая из чашки… Наверное, он подумал, что я…мягко говоря, ммм… доступная женщина… м-мда. А он-то тоже хорош! Неразборчивый тип! Привел в дом пьяную бабу… незнакомую… А ведь с ним была очень красивая блондинка – это я запомнила. Кстати, его внешность не поразила мое воображение. Он мне даже не понравился… тогда… Впрочем, это неважно…

Пока искала фен, невольно прислушивалась, ожидая подсказки из-за двери, но ее не последовало, и фен нашелся сам – лежал все в том же шкафчике. Однако вместительный шкафчик! Непроизвольно отметила, что не заметила никаких женских принадлежностей… Хотя нет… Вот смывка для лака, а вот и туалетная вода… дорогущая. Ладно, меня это не касается. Меня скоро здесь не будет. Никогда.

Высушив волосы, поняла, что совершила ошибку – они торчали в разные стороны какими-то колючими кустиками. Ну конечно, ведь стриженые волосы надо укладывать мокрыми. Опять намочила голову и снова включила фен, на этот раз, вооружившись щеткой и, вспоминая, как это делала Ксюха, стала подкручивать концы вниз. Вроде, неплохо получилось… Одеваясь, огорчилась, что блузка была помята, и морда бледная, неплохо бы губы подкрасить, но сумку в спальне я не обнаружила.

Тихонько открыла дверь и сразу услышала его голос. Он говорил по телефону, интонация была раздраженная и, я бы сказала, начальственная. Конечно, он наверняка чей-то начальник. Быстро бежать отсюда – это все не для меня. По-партизански тихо, прокралась по коридору к входной двери. Вот мои совсем не модные, но удобные сапоги… в шкафу висела моя куртка… Где же сумка? Я обшарила весь стенной шкаф… Ну куда я могла ее засунуть? И тут я услышала знакомую мелодию, доносившуюся снизу из-под пуфа. Точно – вот она. Быстро достала телефон.

– Ты проснулась?

– Потом перезвоню, – шепнула в ответ и отключилась.

Вроде все взяла. Прислушалась – все еще говорит. Так, теперь справиться с замками. В это время я услышала, как кто-то открывает дверь снаружи. Дверь открылась – пожилая женщина в норковой шубке удивленно посмотрела на меня.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я и, обернувшись, слегка повысив голос, добавила.

– Ну я пошла…Эээ…До свидания.

Быстро прошмыгнув мимо стоявшей женщины, ломанула вниз по лестнице. Внизу за стеклянной перегородкой сидел мужик, который проводил меня подозрительным взглядом. Господи! Не хватало еще, чтобы остановил.

Вот позорище! Как воровка бегу из дома. Что обо мне подумают? А что можно подумать о тетке в затрапезной куртке и с помятой физиономией рано утром выбегающей из дома?… Вот именно!!

Да что ж себя теперь корить? Как говорится, поздно пить шампанское, если почки отказали. Внезапно я остановилась, соображая, где нахожусь. Совершенно незнакомое место. Стоп! Без паники. В другой город меня не увезли, значит, я еще в столице, в своей Москве. Моя столица, моя Москва! Надо выйти на проезжую часть, найти остановку автобуса – до метро точно довезет.

Оказалось, я нахожусь на Мосфильмовской улице, о чем свидетельствовала надпись на доме. Вот и замечательно! Район совершенно незнакомый, но улица известная.

Остановка оказалась рядом, автобус пришлось немного подождать, зато успела позвонить Ленке.

– Ольга! Мне столько надо рассказать! Я прямо сейчас к тебе приеду.

– Не торопись, неизвестно, во сколько я буду.

– А ты где?

– На Мосфильмовской.

– А как ты туда попала?… Ты что, дома не ночевала?! Вот как чувствовала, что нельзя тебя было одну отпускать! Ты в порядке? Краснова не молчи!

– Все нормально, поговорим дома. Приезжай.

* * *

– Ушла? – Он появился в коридоре с кофейником в руках.

– Алексей, что это было? Это кто?

– Здравствуй, мам, не бери в голову. – Он скрылся в кухне и вышел снова без кофейника.

– Как это не бери в голову? С утра пораньше от тебя выходит совершенно незнакомая женщина… Ты же со Светой был. Вы что опять поссорились?

Он наклонился и поцеловал ее в холодную, пахнувшую знакомым с детства запахом, щеку.

– Мам, как хорошо, что ты пришла. Пойдем кофейку попьем…Ты почему не предупредила, что приедешь, я бы машину за тобой послал.

– Пока могу, надо самой двигаться – это только на пользу. Возьми сумку, я там кое-что приготовила, а я пока руки помою.

Он еще раз ее поцеловал, помог раздеться и, подхватив сумку, пошел на кухню.

Надевая тапочки, Галина Николаевна заметила, как он плотно прикрыл дверь спальни. Значит, новая пассия! Совсем на него не похоже, уж в чем, в чем, а в легкомысленности Алексея не упрекнешь. Она вздохнула, как это все непостоянно, временно, вот была бы жена…Жаль, что он расстался с женой.

Галина Николаевна вспомнила, как сын впервые привел Риту к ним в дом. Муж тогда шутливо подтолкнул ее и шепнул.

– Сноху привел, принимай, свекруха.

Действительно, через несколько недель Алексей объявил, что они с Ритой решили пожениться. Галина Николаевна была в смятении. Она не была против Риты, девушка ей нравилась, но она была совсем не приспособлена к жизни, витала в облаках – художница.

У Алексея к тому времени была небольшая двухкомнатная квартира – осталась от бабушки, он получил прекрасное образование – закончил Бауманское, занимал приличную должность в одной транспортной компании.

Раз в неделю Галина Николаевна приезжала к ним, готовила обед, убиралась, гладила, мыла грязную посуду, которой была завалена мойка и соседний стол. В квартире постоянно пахло краской, везде валялись кисти, какие-то тряпки, мастики, краски и холсты… повсюду холсты.

Галина Николаевна пробовала приспособить Риту к домашнему хозяйству, но через некоторое время поняла, что это бесполезно. Рита с замечаниями соглашалась, невозмутимо отвечала, что она совершенно не умеет ничего делать по дому и вообще очень не любит все это…

– Представляешь, она совсем не умеет готовить, мне кажется, даже яичницу не сможет сделать, – Галина Николаевна жаловалась мужу, – и при этом абсолютно спокойна, просто удав.

– Ну, спокойствие – это тоже неплохо, – успокаивал ее Арсений Петрович, – вот увидишь – появится ребенок, и все изменится.

Но известия, что она скоро станет бабушкой, Галина Николаевна так и не дождалась.