Книга Польша против СССР 1939-1950 - Елена Яковлева

Итак, о мифах. Начнем с самого основного из них — о насильственном включении Западной Украины и Белоруссии в состав соответствующих республик СССР, или, другими словами, «незаконного» отъема родины. Поскольку от него проверенным методом «почкования» произошли все остальные: о референдумах, проведенных по указке НКВД, об исключительно антипольских репрессиях, о «героических деяниях» польских подпольных организаций и партизанских отрядов в гитлеровском тылу во время войны и в советском по ее завершении и т.п.

А теперь по порядку. Так как же все-таки было с пресловутыми референдумами по присоединению бывших восточных окраин Польши к СССР, проведенных в 1939 г.? Были ли они волеизъявлением народа или, в соответствии с навязчивой идеей польских и российских исторических правдорубов, волеизъявлением НКВД?

Исходя из тезиса, что краткость — сестра таланта, сегодняшний польский взгляд на эти референдумы предельно ясно изложил некто пан Петровский, заявив, что перечень советских преступлений в период второй мировой войны очень велик и к ним в том числе относятся:

- нападение и оккупация в сентябре 1939 г. Восточной Польши...

- ничем не оправданная передача Литве Вильно и Виленской области...

- фальсификация плебисцитов, на основании которых оккупированные польские территории были включены в Белорусскую ССР и Украинскую ССР[19].

И сделал он это не где-нибудь, а в докладе о советских преступлениях, зачитанном перед канадской общественностью по случаю юбилея завершения Второй мировой войны. В связи с чем нельзя не отметить, что поляки демонстрируют необычайную мобильность, странствуя по свету с целью популяризации польских «страданий» от Советов.

Впрочем, в этом они не одиноки, хотя, надо отдать им должное, польский голос в общем обличительном хоре нынче, пожалуй, солирует, даром что «петуха» дает. К тому же со времен перестройки к польским вагантам от истории присоединилась и российская «прогрессивная» общественность, твердящая вслед за ними, что отмеченные выше референдумы проводились под руководством и контролем НКВД. Не давая себе при этом труда представить, как можно контролировать подачу голоса у каждого отдельно взятого избирателя. Во-первых, где столько сотрудников НКВД набрать, а во-вторых, к чему вообще такое громоздкое мероприятие проводить?

Пожалуй, диктатору Сталину хватило бы и какой-нибудь резолюции о включении в состав СССР соответствующих республик. Кто бы ему возразил? Так нет же, вздумал зачем-то огород городить, не иначе затем, чтоб будущим историкам-правдолюбам было о чем потолковать. Или — почему бы и нет? — тов. Сталин всего лишь перенял передовой польский опыт по проведению волеизъявлений, в которых наша западная «миролюбивая» соседка преуспела в период неустанного приращения своей территории за счет близлежащих стран. В том числе и России, если кто забыл. А впрочем, в Польше ведь, в отличие от России, строилось не какое-то там ублюдочное социалистическое государство, а истинно правовое, на мелкие грешки которого можно и глаза закрыть. Что, собственно, и делали столпы европейской демократии Англия и Франция.

А теперь поподробней о тех самых польских референдумах, которые по определению не шли ни в какое сравнение с «подневольными» советскими. Так вот, были, были вокруг обретшей независимость Польши спорные в этническом отношении земли, входившие в состав Германии: Верхняя Силезия, Вармия, Мазовия и Повисленский край, где вперемежку уже давненько жили как немцы, так и поляки. Спору нет, когда-то, в незапамятные времена, они, эти земли, были в составе Речи Посполитой, но с тех пор столько воды утекло. Тем не менее в соответствии с положениями Версальского договора на всех этих территориях предписывалось провести плебисциты, дабы узнать мнение населения о том, в каком же государстве из двух оно предпочитает жить. И что же получилось? В Вармии и на Мазовии, где результаты определялись по отдельным административным округам, итоги референдума в целом были отрицательными для польской стороны, так что в общей сложности к Польше отошло только 8 административных единиц. Тем поучительнее объяснение, которое польские историки дают этой неудаче. Так вот, по их разумению, вся загвоздка в том, что время для плебисцита уж больно неудачно для Польши было выбрано. Сами посудите, на дворе 1919 г., война с Советами в самом разгаре, да к тому же еще и на Восточном фронте крайне неблагоприятная ситуация. Уж не так ли надо понимать, что не будь польская армия отвлечена наступлением противника, ее бы непременно задействовали в референдумах, и тогда бы они показали другие, более благоприятные для Польши результаты?

Что касается Силезии, то там было по-иному. Еще и плебисцит-то не успели провести, а польское население уже два раза восстание поднимало, хотело силой спорные территории Польше передать. Первое восстание, в ответ на меры по поддержанию порядка со стороны немецких властей и в особенности полиции, вспыхнуло в 1919 г., но немцы тогда еще располагали приличными военными силами и быстро навели порядок. Затем, в 1920 г., на спорную территорию были введены английские, французские и итальянские части, призванные содействовать более или менее нормальному проведению плебисцита. Одновременно с ними продолжали действовать и немецкие органы власти, включая полицию. И опять же — ну вот ведь невезуха! — плебисцит назначили на период неуспехов польской армии на Восточном фронте. Да и немцы изловчились, навезли своих соотечественников, пусть и родившихся на этих территориях, но к моменту плебисцита там не проживавших.

Тут уж поляки сделали оргвыводы, и в начале 1920 г. по приказу Польского комиссариата по проведению плебисцита (!!!), у которого под рукой имелись вооруженные формирования в виде Польской войсковой организации, началось 2-е восстание. На этот раз кое-чего поляки все-таки добились. Так, к примеру, вместо чисто немецкой полиции появилась смешанная, немецко-польская. Таким образом, поляки заполучили в свои руки, как сейчас любят говорить, пресловутый административный ресурс.

Однако несмотря на все эти завоевания, в результате состоявшегося референдума за вхождение в состав Польши высказалось лишь около 40 процентов, что было явно недостаточно. И что же предприняли поляки? Угадайте с трех раз. Правильно, уже в мае 1920 г. начинается очередное, 3-е по счету восстание. В итоге предприимчивая Польша хапнула себе еще немного чужой территории, хотя за пределами польского государства на непольской земле все же осталось еще около 600 тысяч поляков. Впрочем, и это еще цветочки в сравнении с той виртуозной операцией, которую обштопал генерал Желиговский, присоединив к Польше так называемую «Срединную Литву» вместе с Вильно.

Так что столь ненавистному в стане «прогрессивной» общественности тов. Сталину было у кого поучиться. Что он с успехом и проделал, организовав приснопамятные референдумы в лучших польских традициях: переселившиеся в Восточную Украину и Белоруссию из Центральной Польши еще до войны лица некоренной национальности поехали себе дальше на восток, дабы, подобно «излишним» немцам в Силезии, не могли повлиять на результаты волеизъявления. Да и восстания местного населения против польской власти в 1939 г., даже если они, по утверждениям польских историков, и были инспирированы Советами, вполне равнозначны восстаниям в Силезии против немецкой власти. А посему не будет преувеличением сказать, что советские референдумы на бывших «восточных окраинах» все как один прошли по сценарию, неоднократно обкатанному еще прежним, польским, правительством.