Книга Право рода - Галина Гончарова

Полы не метены, окна не мыты, перила не чищены, посуда грязная и жирная… Чтобы все поняли и осознали господское негодование, пришлось надеть котел на голову управляющего и постучать сверху кулаком. Хорошо вошло!

Слуги поняли и забегали подстреленными зайчиками… с тем же результатом. Если порядка не было, откуда ж ему срочно взяться? Да еще когда все волнуются, да хозяин хлыстом по ноге похлопывает… Когда Таламира едва не облили вином, он плюнул на все, рявкнул, что к утру замок должен сиять и блестеть, или он всех на конюшне запорет, и отправился спать.

Увы, долго ему проспать не пришлось.

Герцогская спальня Карнавона обладала потрясающим окном. Большим, витражным…

Вот в это окно и влетела, что есть дури, подхваченная порывом ветра чайка. А уж с какой силой ее туда занесло…

Таламир подскочил на полметра над кроватью, вылетел из спальни, и только в коридоре, едва не сбив лакея, пришел в себя достаточно, чтобы взять факел и отправиться обратно.

Картина была неутешительной.

Окно было безнадежно испорчено, на полу в луже воды подыхала птица, а в дыру хлестал дождь, да так, что кровать, стоящая неподалеку от окна, уже наполовину промокла.

Таламир злобно выругался и отправился досыпать вниз. В караулку. К солдатам.

Хорошего настроения ему это не прибавило.

А трехдневный шторм и перешептывания слуг, что, значит, началось, не принимает землица супостата, надо бы его на Море попробовать, – тем более.

В воздухе Карнавона запахло неприятностями.

Глава 2

В этот раз путешествие прошло для Алаис со всем возможным комфортом. Конечно, никто не отменял и трюм, и туалет, и все остальные проблемы, но когда у тебя есть напарник – все намного легче. Да и команда здесь была лучше, и кормежка, и отношение к Алаис другое – она уже зарекомендовала себя на Маритани, ее видели на площади, слышали ее игру и были уверены, что если певец захочет остаться на острове – старейшины согласятся.

«Менестреля» зауважали.

Капитан судна, Эдмон Арьен, оказался потрясающим мужчиной, будь она лет на двадцать постарше – точно влюбилась бы.

Умный, симпатичный, веселый, с потрясающим юмором и удивительным отношением к жизни, отношением полностью спокойного и счастливого человека.

Эдмон придерживался в жизни простых истин. У него была семья – любимая. Были Море и Маритани – обожаемые. И был корабль. Просто часть сердца моряка.

Что еще надо для счастья?

Да ничего!

Ты уходишь из дома с улыбкой, потому что тебя зовет любимая работа. Ты возвращаешься домой с улыбкой, потому что тебя ждет любимая семья.

А поскольку Алаис с ним была полностью согласна по обоим пунктам, общий язык они нашли моментально. Настолько, что часть пути Алаис проводила на капитанском мостике, радуя народ «своим» творчеством.

А поскольку времени на развлечение команды она тратила больше, то и историй потребовалось больше. Алаис подумала, да и замахнулась на классические сюжеты.

«Ходжа Насреддин», «Граф Монте-Кристо», «Хромой бес», Мольер и Шекспир, Пушкин и Гоголь…

То, что близко и понятно людям, что интересно им в любых мирах. Страсть и месть, коварство и жадность…

– …Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете…

Алаис закончила грустную историю. Кое-кто из моряков отвернулся, не желая показывать покрасневшие глаза. Эдмон хлопнул девушку по плечу.

– Так, Алекс, хватит. А то разбаловались, на мачты не загонишь!

Алаис послушно спрятала в карман медиатор. Народ понял, что продолжение вечером, и принялся расходиться.

Алаис осталась сидеть на мостике.

Увы, внизу ее уже начинало подташнивать.

Токсикоз или просто укачивало – она не знала. И молилась всем богам, чтобы беременность прошла без осложнений. Видела она в своем мире…

И как блевали, и как в обморок падали, и как выкидыши получали, на сохранении лежали, внематочными баловались…

Чего только не было!

До Атрея им оставалось примерно дня два.

Алаис молча смотрела на Море. Ей было уютно и спокойно. Ветер перебирал грязно-рыжие волосы, губы были чуть солеными, но солнце почему-то не обжигало чувствительную кожу. И она с радостью пользовалась моментом.

Молчание нарушил Эдмон.

– Нам надо поговорить, Алекс.

– Слушаю, капитан?

– Я хочу знать, нужна ли вам помощь?

Алаис искренне удивилась, но ответ был предсказуемым.

– Нет, капитан.

– А как тебя на самом деле зовут?

– Алекс. А что?

– Это не женское имя.

Эдмон не отрывал рук от штурвала, смотрел вперед, потому и не видел, как Алаис борется с дурнотой. Сделала вдох, другой, третий… выдохнула.

– Простите?

– Алекс, я не полный идиот. И женщину отличу. Я не понимаю, почему вы прячетесь, и хотел бы знать, нуждаетесь ли вы в помощи?

– Нет, капитан, – вздохнула Алаис, – не нуждаюсь.

– Тогда к чему этот маскарад? Вы плывете на моем корабле, и мне хотелось бы знать все. Случись что – и мне хлебать последствия большой ложкой.

Это было справедливо, но рассказывать правду Алаис не собиралась. С Даланом ее версия прошла, с Эдмоном тем более проблем быть не должно. Так что…

– Сбежала от жениха. Кстати, возвращать меня ему не советую, я уже товар порченый.

– Я и не собирался. А жених кто?

– Купец, удалой молодец. На сорок лет меня старше.

– Алекс, я и сам из дома сбежал, так что и тебя не приневолю. Просто если нужна помощь – обращайся. Ладно?

– Спасибо.

Алаис сомневалась, что обратится к Эдмону, но мало ли что?

Поверил ли ей капитан?

Может быть, и поверил. Не до конца, понятно же, что никто исповедоваться малознакомому человеку не станет, но в основной части рассказа лжи не было. Она просто опустила титулы и не сказала, что брак уже состоялся.

Главное, что устраивало Эдмона, сам капитан ни при чем. Не вез он никаких девушек. Вез мальчишек-менестрелей. Все.

* * *

Этим же вечером они шептались с Даланом.

– Капитан все понял.

– Что?

– Что я женщина.

– Ирион! И что теперь?

– Да ничего. Я не красавица, к тому же у капитана есть супруга. И в любом порту есть посимпатичнее меня.

– Он обещал молчать?

– Да. И предложил обращаться, если понадобится помощь.