Книга Криптономикон - Нил Стивенсон

Имеется в виду двухлетней давности разговор между Рэнди и Ави, когда Ави и впрямь рассчитал некое численное выражение для «охуенных денег». Это не постоянная величина, скорее ячейка в таблице, связанная с произвольным количеством постоянно колеблющихся экономических факторов. Иногда, работая на компьютере, Ави запускал таблицу в отдельном окошке в углу, чтобы постоянно видеть текущее значение «охуенных денег».

Второе сообщение, отправленное двумя часами позже, озаглавлено: «Принцип 2».

Два: выработать технологию, в которой никто не сможет с нами конкурировать. На данный момент это сетевые дела. В сетевых делах мы размазываем весь мир по стенке. Это даже не смешно.

На следующий день Ави отправил сообщение, озаглавленное просто «Еще». Наверное, забыл, сколько принципов уже сформулировал.

Еще принцип: на этот раз мы удерживаем контроль над корпорацией. То есть оставляем себе по меньшей мере 50 % акций. Как можно меньше внешних вливаний, пока мы не наберем стоимость.

«Меня можешь не убеждать», — бормочет про себя Рэнди, читая дальше.

Это определяет характер бизнеса, которым мы займемся. Забудь про все, что требует больших начальных вложений.

Лусон — горы в черно-зеленых джунглях с прожилками рек, которые с тем же успехом могут оказаться грязевыми потоками. Там, где матросское сукно океана находит на солдатское сукно берега, вода пронзительно-бирюзовая, как в бассейне. Дальше к югу горы возделаны, полосы ярко-красной почвы — как свежие надрезы. Однако большая часть склонов покрыта растительностью, вроде тех зеленых катышков, которыми на моделях железных дорог покрывают холмы из папье-маше; на огромных пространствах — никаких признаков, что человечество существует. Ближе к Маниле склоны вырублены, усеяны постройками, располосованы высоковольтными линиями. Рисовые поля — как лужицы. Поселки лепятся вокруг центрального ядра — крестовой церкви под хорошей крышей.

Картина теряет четкость — самолет входит в слой смога над городом. Он запотевает, как исполинский стакан чая со льдом. Вода сбегает ручьями, собирается в пазах, брызжет с выдвинутых закрылков.

Вираж — и они над Манильским заливом в бесконечных ярко-алых разводах. Вода цветет. Нефтяные танкеры тащат за собой длинные радужные хвосты. Каждая бухточка забита узкими малайскими лодками, похожими на ярко раскрашенные доски для серфинга.

И вот уже посадочная полоса МАНА — Международного аэропорта Ниной Акино. Охранники и полицейские различного ранга с винтовками М-16 или помповыми ружьями, в бурнусах из носовых платков, пришлепленных к голове американскими бейсболками. Человек в ослепительно белой форме над гофрированным зевом трапа простирает руки с флюоресцентными оранжевыми жезлами, словно Христос, благословляющий грешный мир. Грозовой воздух тропического пекла начинает сочиться через вентиляцию в самолет. Все мокнет и обвисает.

Рэнди в Маниле. Он достает паспорт из нагрудного кармана рубашки. Там написано: РЭНДАЛЛ ЛОУРЕНС УОТЕРХАУЗ.

Вот как возникла корпорация «Эпифит».

— Приготовься вздрогнуть! — сказал Ави.

Номер высветился на пейджере, когда Рэнди сидел в кабаке у моря с друзьями своей девушки. В таком месте, где каждый день распечатывают на лазерном принтере новое меню (на имитации пергамента, 100 % вторсырья), где люминесцентные соусы — словно тонкие линии осциллограмм, где подают экзотические продукты, ограненные наподобие драгоценных камней и уложенные в архитектурные шедевры. Весь обед Рэнди боролся с желанием пригласить кого-нибудь из друзей Чарлин (любого, без разницы) на улицу и дать ему в морду.

Он взглянул на пейджер, ожидая увидеть привычный телефон компьютерного центра «Трех сестер». Номер Ави шарахнул его по мозгам, как число 666 — религиозного фанатика.

Через пятнадцать секунд Рэнди был на улице и засовывал карточку в телефон-автомат, словно убийца, проводящий опасной бритвой по шее пузатого политика.

— Повеления исходят свыше, — объявил Ави. — Сегодня они исходят от меня.

— Чего ты хочешь? — спросил Рэнди холодно, почти враждебно, чтобы скрыть сосущее волнение.

— Возьми билет до Манилы, — ответил Ави.

— Я должен прежде поговорить с Чарлин, — сказал Рэнди.

— Ты сам в это не веришь, — заметил Ави.

— Мы с Чарлин живем много лет…

— Десять. Ты на ней не женился. Иди за билетом.

(Через семьдесят два часа он будет в Маниле смотреть на Однотонную флейту.)

— Вся Азия гадает, когда Филиппины вылезут из дерьма, — сказал Ави. — Это произойдет еще до конца девяностых.

(Однотонная флейта — первое, что вы видите, пройдя паспортный контроль.)

— Меня осенило, когда я сошел с самолета в Международном аэропорту Ниной Акино. — Последние два слова слились у Ави в одно резкое восклицание. — Ты знаешь, что у них там отдельные коридоры?

— Догадываюсь, — ответил Рэнди. Параллелепипед слабообжаренного тунца сделал кульбит у него в желудке. Возникло извращенное желание купить двойной стаканчик мороженого. Рэнди путешествовал гораздо меньше, чем Ави, и довольно смутно представлял, о каких коридорах речь.

— Ну, знаешь, один для своих граждан, один для иностранцев. Может быть, еще один для дипломатов.

(Сейчас, дожидаясь, пока ему проштампуют паспорт, Рэнди видит все это своими глазами. В кои-то веки он не досадует на задержку. Соседний коридор — для ЗКР, и Рэнди их изучает. Это будущий рынок корпорации «Эпифит». По большей части молодые девушки, многие одеты по моде, но все равно с некоторой скромностью, привитой в католическом пансионе. Они устали от перелета, устали от долгого ожидания, они сутулятся, потом резко выпрямляются и вскидывают точеный подбородок, словно невидимая монахиня идет вдоль очереди, хлопая их линейкой по наманикюренным пальцам.)

Однако семьдесят два часа назад он толком не понял, о чем Ави говорит, поэтому сказал только:

— Да, видел.

— В Маниле отдельный коридор для возвращающихся ЗКР!

— ЗКР?

— Заморских контрактных работников. Филиппинцы устраиваются за рубежом, потому что сами Филиппины никак не вылезут из дерьма. Горничными и няньками в Саудовской Аравии, анестезиологами и медсестрами в Штатах, певичками в Гонконге, проститутками в Бангкоке.

— Проститутками в Бангкоке? — Там-то уж Рэнди был и слегка ошалел от мысли, что кто-то экспортирует шлюх в Таиланд.

— Филиппинки — самые красивые. — Ави понизил голос. — В них есть злость, поэтому они куда привлекательнее для заезжего бизнесмена-мазохиста, чем улыбающиеся тайские телки. — Оба понимали, что это полная лажа: Ави человек семейный и своего опыта в данной области не имеет. Рэнди не стал ему этим тыкать; умение Ави экспромтом гнать лажу — главный залог того, что они сделают охуенные деньги.