Книга Критическая масса. Как одни явления порождают другие - Филип Болл

Но подобно тому как часовой механизм, состоящий из колесиков и приводов, подчиняется законам природы ничуть не меньше, когда он плохо собран и неправильно указывает время, нежели когда он полностью отвечает замыслу создателя, точно так же и человек, если рассматривать его тело как некий механизм, состоящий из костей, нервов, мышц, вен, крови и кожи, даже лишенный сознания, будет производить те же движения, как если бы ему была присуща свободная воля6.

Древние любили повторять: «что наверху, то и внизу», подразумевая под этим единство строения макрокосма и микрокосма. Часовому механизму уподоблялся не только человек, но и вся Вселенная, созданная Богом, выступающим в роли космического часовщика. Этот образ породил дискуссию о том, ограничился ли Бог созданием и «запуском» гигантского часового механизма Вселенной или он продолжает вмешиваться в его работу, например, при -«поломках» и т. п. Кульминацией дискуссии стали ожесточенные дебаты между Готфридом Лейбницем и Исааком Ньютоном, который вообще редко проявлял сдержанность в спорах.

Далее, если Вселенная похожа на часовой механизм, то к ней вполне применим научный принцип редукции, т. е. ее можно теоретически разложить на «детали», каждая из которых может быть изучена в отдельности. Именно этот подход и хотел использовать Гоббс для анализа социальной структуры, выделив компоненты структуры и описав простые побудительные силы их движения. Обнародование своей системы Гоббс начал с книги De Сіѵе (О гражданине), опубликованной в 1642 году, где он изложил основы своей методологии: «Для лучшего понимания любого процесса или вещи их следует разложить на составные части и простейшие действия. Изучение работы даже небольшого по размеру, но сложного устройства типа часов лучше всего начать с исследования материала, формы и функций каждого из колесиков, а лишь затем переходить к оценке работы всего механизма в целом»7.

К этому времени Гоббсу пришлось подобно другим сторонникам королевской власти удалиться в изгнание. Политическая ситуация в Англии становилась все более напряженной начиная с 1640 года, когда Карл I был вынужден вновь созвать парламент (в английской истории его называют Коротким парламентом) для введения новых налогов, связанных с подавлением восстания в Шотландии. Предыдущий парламент около одиннадцати лет был центром скрытого и тлеющего сопротивления монарху, после чего Карл I распустил его, но чуть позднее был вынужден созвать снова, когда шотландская армия захватила Дурхэм. Гоббс прекрасно понимал, что страна стремительно скатывается к гражданской войне, и, обоснованно опасаясь цензуры (или более строгих преследований) со стороны Короткого парламента, в 1640 году эмигрировал во Францию.

Таким образом, хотя Гоббс и начал писать свой труд в условиях «гражданского управления и подчинения законам» до начала войны, обстановка в стране сделала тему книги актуальной и важной. Вначале Гоббс планировал написать книгу в трех частях, первая из которых должна была содержать общие сведения о современной ему физике, вторая — приложение физических законов к человеческому сообществу, а уже третья — «научную» теорию правильной государственной власти. Жизнь внесла свои коррективы. В предисловии к De Сіѵе Гоббс писал: «Случилось так, что на моей родине за несколько лет до того, как запылала гражданская война, разгорелись споры о праве власти и о должном со стороны граждан повиновении, споры, явившиеся предвестниками близкой войны. Это и стало причиной, заставившей меня поторопиться с окончанием этой третьей части, которая должна была быть заключительной в порядке изложения»8.

Во Франции Гоббс сблизился с кружком философов-механицистов, с которыми он был знаком еще по своим предыдущим поездкам, наиболее известными из которых являлись Марин Мерсенн (1588-1648) и Пьер Гассенди (1592-1655), связанные с Декартом. Общаясь с ними, Гоббс окончательно сформулировал свои теории о природе человека и сделал выводы, относящиеся к социальным структурам, после чего и опубликовал свою знаменитую книгу Левиафан в 1651 году. Гоббс преподнес экземпляр книги жившему в изгнании Карлу II, которому он даже давал уроки математики. Следует сразу сказать, что выводы Гоббса не понравились ни роялистам, ни сторонникам парламента, так называемым круглоголовым.

УТОПИСТЫ

Разумеется, Гоббс не был первым писателем и философом, создающим утопию на основе собственных научных изысканий. Первым из сочинений такого рода, безусловно, является описанная Платоном идеальная республика, где управляющие философы живут просто и не имеют частной собственности, но обладают абсолютной властью над низшими классами населения, воинами и обычными тружениками, к которым Платон относился без особого внимания. Его утопия описывала правление аристократов-фило- софов, при котором простой народ подчинялся тоталитарному, но довольно благосклонному к населению режиму. Само слово «утопия» возникло из названия весьма популярной книги известного ученого и юриста Томаса Мора (1478-1535), в которой описывалось, как некий моряк Рафаэль Хит- лодей пробыл пять лет на острове Утопия с фантастическим общественным строем. Филологи до сих пор спорят о смысле названия острова и книги, расходясь между толкованиями «хорошее место» и «нигде». Описываемое Мором сообщество является абсолютно идеальным. На острове отсутствует собственность, так что живут в одинаковых домах и даже меняются ими через каждые десять лет во избежание самой мысли о постоянном владении имуществом. Люди одеваются одинаково (сообразно полу) в простые одеяния и не страдают от капризов моды. Все жители заняты производительным трудом, напряженным, но вовсе не чрезмерным, и могут добровольно продолжать свое образование, посещая лекции и т. п. Отношение к религии отличается терпимостью, а жизнь в целом регулируется правилами умеренности и скромности. Фантазия Мора описывала весьма либеральное и справедливое общество равных возможностей, однако оно показалось читателям слишком скучным и лишенным духовности.

Гораздо более интересной была предложенная Фрэнсисом Бэконом фантазия о совершенном обществе, основанная на научных принципах. Его книга Новая Атлантида осталась недописанной и была опубликована в незавершенном виде через год после смерти автора. Ее название отсылает читателя к Платону, который несколько раз упоминал в своих трудах легендарную и забытую цивилизацию на острове под таким названием. Бэкон воспользовался литературным приемом Томаса Мора и просто описал, как несколько европейцев случайно попали на никому не известный остров в Тихом океане, где существует идеальное общество. Свой придуманный остров Бэкон назвал Бенсалем, что на древнееврейском языке означает «Сын мира» (в другом толковании — Новый Иерусалим). Христианское общество Бенсалема является весьма благожелательным, добрым и сострадательным, но в нем одновременно господствуют патриархальность и иерархия. Центром управления острова выступает некий храм Соломона, ответственный за развитие науки и использование новых знаний. Ученые, которых на острове почтительно именуют отцами, одеваются и ведут себя подобно жрецам. Они обладают весьма значительными ресурсами для организации научных исследований, в которых природные явления не только изучаются, но и моделируются и даже копируются. Искусственные условия, имитирующие состояние горных пород в шахтах, позволяют отцам не только изучать условия образования металлов или минералов, но даже создавать какие-то новые формы жизни. «Мы не делаем ничего случайно, — говорит у Бэкона один из отцов, — поскольку обычно предполагаем или знаем, какие вещества или существа могут возникнуть при данных обстоятельствах»9.