Книга Наум Эйтингон - карающий меч Сталина - Эдуард Шарапов

«Что ты скажешь об этом предложении? — спросил Этингона (так в тексте — авт.) Молотковский.

— А мне все равно, если хотите — поеду в Грецию и приму сеть. Провала я не боюсь. Скорей тогда поеду в Москву. Признаться, надоела мне вся эта работа. А теперь после ухода Трилиссера (М. А. Трилиссер был освобожден от обязанностей зампреда ОГПУ и начальника ИНО в октябре 1929 года — авт.) в особенности. Как только вернусь в Москву, не останусь работать в ОГПУ, уйду куда-нибудь, — равнодушно ответил Этингон-Наумов».

Этот разговор трех резидентов, также как и подробности работы стамбульской резидентуры, стал известен после того, как в июне 1930 года Агабеков бежал на Запад и выпустил в Берлине «Записки чекиста». Об этике перебежчика говорить не приходится. Интересно другое: после того, как Агабеков расшифровал принадлежность Эйтингона к разведке и назвал его псевдоним, под той же фамилией Наумов разведчика отправляли в ту же Турцию (в 1942 году)!

Но, как бы то ни было, из опасения провала, Центр в срочном порядке отозвал Эйтингона в Москву.

В центре и за кордоном

В Москве Эйтингон был назначен заместителем Якова Серебрянского — начальника Особой группы при председателе ОГПУ, известной также как «группа Яши». Этот параллельный и автономный от Иностранного отдела разведцентр был создан по инициативе председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского в 1930 году для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического значения и подготовки диверсионных операций в тылу противника на случай войны. С этой целью Эйтингон несколько раз выезжал в Калифорнию для организации там агентурной сети. Вот свидетельство друга и соратника Эйтингона Павла Анатольевича Судоплатова:

«В конце 20-х — начале 30-х годов Эйтингон и Серебрянский были посланы в Соединенные Штаты для вербовки китайских и японских эмигрантов, которые могли нам пригодиться в военных и диверсионных операциях против Японии. К этому времени японцы успели захватить центральные и северные районы Китая и Маньчжурию, и мы опасались предстоявшей войны с Японией. Одновременно Эйтингон внедрил двух агентов для длительного оседания — польских евреев, которых ему удалось привезти в США из Франции. Эйтингон также должен был дать оценку потенциальным возможностям американских коммунистов в интересах нашей разведки. По его весьма дельному предложению, не следовало вербовать агентов из членов компартии, а имело смысл сконцентрировать внимание на тех, кто, не будучи в ее рядах, выражал сочувствие коммунистическим идеям.

Эйтингон действовал параллельно с Ахмеровым (Исхак Абдулович Ахмеров — сотрудник нелегальной разведки, впоследствии полковник — авт.), который, несмотря на серьезные возражения Эйтингона, все-таки женился на племяннице Эрла Браудера, основателя американской компартии. Операции в Соединенных Штатах и создание там сети нелегалов не входили в число важнейших целей Кремля, поскольку в то время получение разведывательных данных из Нового Света не влияло на принимаемые Москвой решения. Эйтингон, однако, поручил нескольким своим агентам следить за американской политикой в отношении Китая. Ему, в частности, удалось найти журналистов из журнала „Амерэйша“, которые впоследствии сформировали лобби, влиявшее на американскую линию дипломатии в Азии.

Одним из завербованных Эйтингоном агентов был весьма известный японский живописец Мияги, позднее вошедший в группу Рихарда Зорге в Японии».

По воспоминаниям Судоплатова, с Серебрянским Эйтингон не сработался и в 1931 году вернулся в ИНО ОГПУ. Структура разведки после смены руководства (вместо Трилиссера с октября 1929 по июль 1931 года ИНО возглавлял второй заместитель председателя ОГПУ Станислав Адамович Мессинг) изменилась.

В январе 1930 года был объявлен новый штат ИНО, включавший в себя 94 сотрудника. Вместо прежних закордонной части и отделения иностранной регистратуры было создано 8 отделений:

1-е отделение (нелегальная разведка) — начальник Лев Эльберт, 2-е отделение (вопросы выезда и въезда в СССР) — Иван Бабкин, 3-е отделение (разведка в США и основных странах Европы) — Михаил Молотковский, 4-е отделение (разведка в Финляндии и странах Прибалтики) — Александр Невский, 5-е отделение (разведка по белой эмиграции) — Андрей Федоров, 6-е отделение (разведка в странах Востока) — Казимир Баранский, 7-е отделение (экономическая разведка) — Альфред Нейман, 8-е отделение (научно-техническая разведка) — Лев Никольский.

Заместителем начальника разведки стал Артур Артузов, помощниками — Абрам Слуцкий и Михаил Горб.

Штат Иностранного отдела составил 121 человек. Кроме штатных сотрудников в это время создается резерв ИНО, в котором в 1932 году числилось 68 человек.

Руководством СССР тогда же были поставлены перед разведкой новые задачи. 30 января 1930 года в постановлении Политбюро ЦК партии в связи с угрозой войны рекомендовалось переводить работу заграничных аппаратов ИНО из советских учреждений на нелегальное положение. Резко увеличилось и финансирование разведки.

В 1931 году Эйтингон был назначен начальником 8-го отделения (научно-технической разведки) ИНО ОГПУ, сменив своего будущего руководителя в Испании Никольского (Орлова). Но на этой должности он пробыл недолго, так как в скором времени был командирован во Францию, а затем в Бельгию, откуда вернулся в 1933 году.

Руководство разведки, готовя «легенду» для его нелегальных загранкомандировок, предложило Эйтингону обратиться к своим родственникам, жившим за границей, с тем, чтобы они прислали ему необходимые рекомендации, бумаги и деньги для поездки в Западную Европу. Однако родственники отказались делать это. Продолжая тему родственников, следует отметить, что в свое время на Западе, а позднее и в России появились утверждения, что знаменитый психоаналитик Марк Эйтингон (1881–1943), близкий ученик Фрейда, президент Международной психоаналитической ассоциации, покровительствовавший в эмиграции русской певице и агенту ИНО НКВД Надежде Плевицкой (жене белого генерала Николая Скоблина — также агента советской разведки по кличке «Фермер»), был родным (или двоюродным) братом Эйтингона и действовал по его заданию. Однако никто и никогда не представил никаких доказательств этого.

* * *

Вернувшись в Москву, Эйтингон вернулся на руководящую работу в ИНО, где вновь произошли изменения. В августе 1931 года Мессинг за участие в выступлении против первого зампреда ОГПУ Генриха Ягоды был снят с должности начальника Иностранного отдела. Его сменил Артузов, при котором продолжилось расширение полномочий ИНО и увеличение его штатов. Так, с февраля 1933 года Иностранному отделу предоставлялось право ведения следствия по возникающим в ИНО делам сотрудников, а с апреля 1933 года был введен новый штат ИНО, включавший в себя 110 сотрудников. Заместителем начальника был Слуцкий, помощником — Сергей Пузицкий.

В апреле 1933 года Эйтингон становится начальником 1-го отделения ИНО (нелегальная разведка), важность которого особенно видна из того факта, что в ноябре 1932 года Артузов издал распоряжение об усилении нелегальной работы и о готовности легальных резидентур к переходу на нелегальные условия работы.