Книга Турнир самоубийц - Ян Леншин

Клиентами Виктора становились обиженные дамы, темные личности в балахонах с капюшонами или юнцы, у которых не хватало силы и мужества самостоятельно разобраться с обидчиком. Новенький, в черном фраке и цилиндре, со странным галстуком на шее, не походил ни на третьих, ни на вторых, ни тем более на первых.

– Доброе утро, – сказал молодой человек и достал из саквояжа ворох конвертов. Некоторое время он их перебирал, беззвучно шевеля губами. Наконец, пробормотав что-то вроде: «кажетсяэтот», протянул конверт Виктору.

– Ваш новый клиент, – парень улыбнулся чуть шире. – Проучите его как следует. Плачу вперед.

В конверте лежала фотография юноши. Ничего особенного: темные волосы, правильные черты лица. Молодой человек на портрете вполне мог сойти за студента. Фокусника. Художника. Непременно из приличной семьи. Если бы не одна мелочь. Хищная улыбочка, что разом портила приятное впечатление. Еще в конверте лежало письмо, начинавшееся словами: «Дорогая матушка, у меня все хорошо…»

Видимо, юноша решил свести счеты с жизнью, нарочно выбрав способ поэкстравагантнее. Ох уж эти декаденты! Хотя чего еще можно ожидать от человека, что расхаживает почем зря в цилиндре и фраке? Наверное, хочет, чтобы его травили белладонной или вонзали стилет в сердце. Стоило Виктору так подумать, и карман странного господина разразился пронзительным писком.

– Я хочу, – тут клиент улыбнулся шире прежнего, – чтобы вы только проучили объект, не переусердствовав при этом, ясно?

Куда уж яснее. Кажется, парень – профессионал, боится, что их могут подслушать. Да только полиция в Блэткоче никогда не отличалась особым рвением. Мягко говоря.

Писк как будто стал громче.

– Не. Вздумайте. Его. Убивать. Понятно?

«Вот ведь какая штука, – подумал Виктор. – Говорит парень одно, а по лицу совершенно ясно, что хочет он кровавой и мучительной смерти. И ведь потом не подкопаешься – формально клиент ни о чем таком не просил. Уважаю».

* * *

Огден был трусом. Когда Огдену бывало страшно – то есть всегда, – ему хотелось сжаться в комок и заползти в какую-нибудь щель, тогда как на его лице появлялось выражение, увидев которое в щель забивался обидчик.

Огден был огромен, обладал невероятной силой, а его лицо выражало всего две эмоции: ярость и злость. Тогда как сам Огден испытывал в основном страх и ужас при виде незнакомых людей, любых собак, запертых дверей, открытых дверей, лестниц, подвалов, чердаков, шкафов и вообще всех мест, попав в которые можно оказаться в темноте. Вздрагивал от резких звуков и на дух не переносил грозу. Если записать все, чего боялся Огден, включая его собственную тень, получился бы «Большой словарь».

О том, что Огден трус, не знал никто. Жители Блэткоча опасались и уважали Огдена. Крик страха «АГРГРГХ» был способен напугать до чертиков кого угодно. Друзей, которым Огден мог по глупости проболтаться о своих переживаниях, у него не имелось. Незнакомцев он обычно встречал возгласом «АГРГРГХ», что по шкале вежливости от одного до десяти равняется примерно минус двумстам пятидесяти восьми.

Огден хотел заниматься живописью и коллекционировать бабочек, полагая, что тяга к прекрасному главное свойство его натуры и как нельзя лучше подчеркнет индивидуальный склад личности. Тогда как любой, кто имел несчастье испугать Огдена, мог поклясться: как нельзя лучше индивидуальность его личности подчеркнет двухнедельная щетина, ржавый тесак и приветствие: «Кошелек или жизнь?»

Огден частенько бывал в баре, с некоторых, а вернее с незапамятных, пор обзаведшемся названием «Веселый метеорит». Бар – само собой, в плохом районе и с ужасной репутацией – был единственным местом, в котором Огден смотрелся естественно и не привлекал к себе лишнего внимания. Обычно Огден стоял у стойки, стараясь не упасть в обморок при виде новых посетителей. Даже завсегдатаи считали его вышибалой. Заставлял так себя думать и хозяин заведения, потому что не брал с Огдена денег за еду: не мог набраться смелости выписать «вышибале» счет.

Самый трусливый житель Столицы Метеоритов был занят перевариванием двух порций свиных отбивных, когда за рукав куртки его кто-то схватил и бесцеремонно потянул. Гора мускулов на ватных ногах обернулась к нежданному визитеру.

– АГРГРГХ? – спросил Огден.

* * *

Редакция газеты «Время Блэткоча» располагалась по адресу: ул. Леденцовая, д. 8. На массивной двери не имелось вывески, зато красовалось несколько табличек следующего вида: «Троллям вход воспрещен!», «Никаких троллей!» и «Троллям здесь не рады!». Раздумывая, где рады троллям, Ульрик позвонил.

– Добрый день, – спустя минуту откликнулся голос сквозь щель для писем и газет. – Что вам угодно?

– Я пришел подать объявление, – сказал Ульрик.

Повисла пауза.

– Вы, случаем, не тролль? – подозрительно спросил голос.

– Нет, – честно ответил Ульрик.

– Вы в этом уверены?

– Э-э-э… более чем.

Послышалось щелканье замков, и дверь распахнулась. На пороге стоял коротышка с всклокоченной седой шевелюрой, темными кругами под глазами и в очках: одни были подняты на лоб, другие, с толстенными линзами, болтались на цепочке под подбородком, третьи, с разноцветными стеклами – красным и желтым – скособоченно восседали на носу-пуговке. На шее субъекта висела желтая измерительная лента, в руках он держал кофейник, за ухом торчал огрызок красного карандаша, из кармана смятой рубашки выглядывали блокнот и лупа, а на груди, подвешенный за бечевку, болтался внушительных размеров булыжник.

На стенах тесной прихожей в рамках под стеклом висели газетные передовицы с портретами котов.

– Это «Мистер Сентябрь», Блэткочская полосатая, – поймав удивленный взгляд Ульрика, пояснил незнакомец. – Вон там – «Мисс Октябрь», Блэткочская длиннохвостая, здесь у нас «Мистер Июль», Блэткочская короткошерстная, далее, а-а, – тут коротышка широко зевнул, – «Мистер Декабрь», Блэткочская остроухая и «Мисс Февраль», Блэткочская дымчатая.

Заляпанный чернилами палец указывал с портрета на портрет. Со стен прихожей на Ульрика глядели многочисленные кошачьи разной полосатости, хвостатости, цветности и длинношерстности.

– Позвольте представиться – Мортимер Семьперсон. Некогда успешный предприниматель, а теперь – единоличный владелец газеты «Время Блэткоча». Нигде так не любят кошек, как в Столице Метеоритов. Если бы не тролли, жить здесь было бы одно удовольствие. А-а, – зевнул Семьперсон. – Совершенно некогда спать!

– Тролли? Здесь водятся тролли?

– О, еще бы! Вы с ними не встречались? Вам несказанно повезло, молодой человек! Осторожно, не споткнитесь.

Следом за мистером Семьперсон Ульрик оказался в комнате с двумя прожекторами, креслом и громоздким фотоаппаратом-ящиком на штативе. Из студии вели четыре двери, за одной Ульрик заметил железный шкаф – линотип – и несколько станков. На фотоаппарате стоял поднос с горой металлических букв и кофейником сверху.